ПоделитьсяГлава Следственного комитета Александр Бастрыкин разглядел из Москвы подлинный возраст петербургских зданий, а в их печальной судьбе — персональную вину чиновников Смольного.
Петербургское управление СК возбудило уголовное дело в отношении анонимов — пока что — из смольнинского комитета по охране памятников. Неустановленные злодеи, считает следствие, превышали свои должностные полномочия и выдавали застройщикам заключения о том, что их планы по сносу не противоречат принципам охраны зданий. По данным «Фонтанки», постановление о возбуждении дела сулит комитету неприятное — «обыски, длительные судебные экспертизы, а также очные ставки».
Неустановленные превышатели
О том, что петербургские депутаты, подписавшие соответствующее заявление, достучались до Бастрыкина, стало известно в символическую дату — в День города. Главный следователь страны не в первый раз обращает внимание на эту сферу: достаточно вспомнить затянувшуюся историю с дверью в фасаде дома, выходящего на Фонтанку. Дверь вела в квартиру архитектора Евгения Герасимова, а внимание Бастрыкина — к возбуждению уголовного дела. После пожара в Доме Черкасского на Университетской набережной следователи пришли с обысками в офис ЗАО «Адамант»: его совладельцем ранее был собственник здания Борис Берсон. Не говоря уже об истории с «Невской мануфактурой».
Депутаты верно определили настрой Бастрыкина и прямо в письме сообщили ему, что его ведомство, в общем, делает больше для сохранения Петербурга, чем профильный комитет, — в том смысле, что приводит в порядок те исторические корпуса, которые отданы СК. Это скорее шутка, а вот перечень утраченных или близких к тому зданий — серьезный. Это манеж лейб-гвардии Финляндского полка, который безвозвратно разрушили в считаные часы; частично утраченное здание Васильевского винного городка; торговые бани Екимовой, за гибелью которых чуть не в прямом эфире наблюдал весь город, как и за попытками приставов и активистов что-то сделать; дом Лапина на углу Рижского проспекта и переулка Лодыгина, который единственный из перечисленных пока цел.
Именно по поводу последнего СК пишет, что «застройщик и его подрядчик подготовились к работам по реконструкции исторического здания и обнесли сооружение по всему периметру строительным забором». И, судя по состоянию остальных, только к дому Лапина и относится тезис Следственного комитета об «упреждении противоправных действий в отношении исторических зданий». Даже пристегнутый в пресс-релизе к этому списку дом купца Петра Масалева в Песочном уже почил, идет проверка.
В письме активисты сообщали о том, что дома сносят под предлогом их аварийности или «советскости». С первым понятно, второе нуждается в пояснении: прямо сейчас ломать в Петербурге здания, построенные до 1917 года, просто так нельзя. Потому и говорится о многочисленных случаях документального «омоложения» объектов, которые после этой пластической операции могут спокойно отправляться на снос. Все это, по логике авторов письма, происходит при попустительстве КГИОП и курирующего вице-губернатора Николая Линченко.
Для следователя это все — «существенное нарушение прав и законных интересов граждан, общества и государства, выразившееся в повреждении и безвозвратной утрате памятников истории и культуры, изменивших уличный фронт в исторически сложившемся центре г. Санкт-Петербурга». Проверить доводы авторов можно только следственным путем «ввиду общественной значимости правоотношений в сфере охраны исторических зданий».
Полномочия
Это сюжеты длящиеся, градозащитники и градозащитный комитет бьются друг с другом в судах, и КГИОП действительно оказывается на стороне «демонтирующей стороны». Борьба идет методично, и шла бы еще долго, но в последнее время непросто оказывается предугадать, на кого обратит свое гневное око Александр Бастрыкин. В этот раз немигающий взгляд почувствовал на себе КГИОП, так что пришлось резко формулировать свою позицию. Пока позиция — непонимание, и главное в ней: «Комитет не является органом, уполномоченным на определение или изменение дат постройки зданий, и это уже много лет подчеркивает, в том числе в СМИ... Кадастровый учет зданий, в том числе сведений об их годах постройки, осуществляется подразделениями Федеральной службы государственной регистрации, кадастра и картографии по Санкт-Петербургу. Проведение исследований по установлению года постройки зданий к компетенции КГИОП не относится».
По данным «Фонтанки», в постановлении о возбуждении уголовного дела говорится буквально: «Неустановленные должностные лица… явно выходя за пределы своих полномочий, выдают заключения о расположении исторических зданий вне границ территорий объектов (выявленных объектов) культурного наследия, искусственно изменяя год постройки здания на период времени позже 1917 года, что позволило вывести исторические здания из-под правовой охраны». Какой охраны? Той самой — закона № 820–7, который, в частности, не позволяет сносить дореволюционные объекты, даже не выдающиеся.
Эта формулировка перекочевала и в пресс-релиз СК, что позволяет КГИОП легко парировать. Во всех перечисленных случаях речь не об объектах культурного наследия и не о памятниках. Есть понятие — исторические здания, их под 15 тысяч, и они находятся в зонах охраны объектов культурного наследия; если речь идет о центральных районах и о Невском, то отсечкой для них служит 1917 год, если о других — то 1957-й (деревянное в расчет не берем). Эту «непамятниковую» застройку можно разбирать только под предлогом аварийности и с условием восстановления. «Историческое здание по определению не может находиться в границе территории объекта культурного наследия», — пишет КГИОП.
СК имеет в виду заключения о соответствии режимам использования земель в границах зон охраны объектов культурного наследия — это госуслуга с четкой процедурой, документ выдается на основании представленных застройщиком документов. Проще говоря, КГИОП смотрит на них и заключает: да, вы собираетесь строиться в зоне охраны, это открытые данные; вам надо, по вашим словам, снести это здание; оно не историческое по году рождения (это данные Росреестра) или аварийное (это данные экспертизы); стало быть, ваши планы «соответствуют». «Но заключение о соответствии проектных решений предполагаемого к строительству объекта недвижимости не является документом, дающим право осуществлять демонтаж существующих на земельном участке зданий, — подчеркивает КГИОП. — Подобным документом является разрешение на строительство».
Это интересное заявление, хотя и бесспорное. Если отвлечься на секунду от статуса объектов, то можно вспомнить, что как минимум в двух случаях застройщики просто направляли в Госстройнадзор уведомление о демонтаже — это торговые бани Екимовой и дом Лапина. Оба раза служба не приняла это уведомление. Логика такая: подобной простой процедурой можно обойтись, если компания разбирает что-то на своем участке, освобождая территорию. А если речь идет о сносе в составе проекта нового строительства — должно быть настоящее разрешение на это строительство вместе со сносом. Дальше, впрочем, истории пошли по-разному: бани все равно частично разрушили, а застройщик территории на Рижском заявил, что в любом случае собирался ждать полноценного разрешения.
А конкретно
Но претензии активистов относятся не только и не столько к заключениям, а к тому, что происходит до и после. «Фонтанка» сравнила их доводы и позицию КГИОП по каждому объекту.
Манеж лейб-гвардии Финляндского полка, построенный в 1854 году, был перестроен уже в СССР и по документам к историческим зданиям не относился. Градозащитники подали иск в районный суд, который провел экспертизу и решил, что историческая часть сохранена на 80%, и отменил разрешение на строительство на этом месте. Городской суд, куда пошли КГИОП и застройщик, в свою очередь отменил решение нижестоящей инстанции.
Комитет видит это так: комиссия КГИОП пришла к выводу, что здание не представляет исторической, архитектурной и градостроительной ценности. В ходе экспертного историко-культурного исследования было выявлено не более 12% исторических конструкций от первоначального здания. Да, сначала было одно решение суда, потом другое, но в итоге «законность демонтажа здания подтверждена экспертами в области сохранения культурного наследия, а также судебными органами».
Васильевский винный городок начала ХIX века постройки вообще до 2019 года имел статус объекта культурного наследия, вспоминают авторы заявления в СК. Этого статуса его лишили после проведения экспертизы по заказу застройщика, который затеял реконструкцию. Но и тогда здание чувствовало себя спокойно из-за охранного возраста. Снос начался в бюрократической тишине, лишь по ходу Госстройнадзор опубликовал проект и экспертизу — об аварийности конструкций, которые попали под демонтаж. Как считают градозащитники — сфальсифицированную, а оспорить ее возможности не было, так как на рабочую группу эскиз КГИОП почему-то не вынес.
Комитет подтверждает, что рассмотрел проект, но речь идет о демонтаже не здания, а только конструкций, «аварийное состояние которых подтверждается техническим заключением, с их последующим восстановлением». Разрешение Госстройнадзора имеется, нарушений не выявлено.
Торговые бани Екимовой сносили под будущую стройку при прямом запрете суда. Корпуса XIX века в составе комплекса заводских зданий «Навигатора» были «слитерованы» в один адрес, в итоге их также записали в 1948 год. Записали ошибочно, что подтвердил в суде ГУИОН, пишут активисты.
КГИОП опять адресует к чужим открытым данным. «По данным технического учета СПб ГУП ГУИОН, исторические здания, построенные до 1917 года, на данной территории отсутствуют... Выдано положительное заключение о соответствии предусматриваемых эскизным проектом работ требованиям режима ОЗРЗ-2(07)01». Но да, суд за год рождения продолжается, и были наложены обеспечительные меры в виде запрета на снос. «Собственнику здания направлено предостережение о недопущении нарушения требований законодательства и осуществлении работ в отношении здания», — отчитывается КГИОП.
Насчет дома Лапина также идет суд о незаконном «омоложении» и есть определение о запрете на снос. Но квартал уже огородили, а рабочие якобы заняты доведением здания до аварийности, пишут активисты.
КГИОП говорит о реконструкции «исторического здания под многоквартирный дом со встроенными нежилыми помещениями и встроенно-пристроенной подземной автостоянкой». В составе эскиза: разборка неисторических конструкций; разборка внутриквартальных исторических конструкций, которые не формируют уличный фронт и восстанавливать которые в связи с этим не надо; сохранение исторических конструкций зданий по адресу: Рижский пр., 26, лит. Б2 и Б7. КГИОП выдал заключение о соответствии, его оспаривают в суде. Меры «предварительной защиты по делу в виде запрета проводить строительные работы на участке» также оспариваются заинтересованной стороной.
Застройщик на Рижском еще накануне заявил, что ждал разрешения на строительство. Ничего пока публично не сказали по поводу стройки на Профессора Попова, где манипуляции происходят вокруг корпусов аккумуляторного завода «Тюдор». Авторы письма в Следком видят, что те омолодились до 1925 и 1948 годов и ничего хорошего это для зданий не обещает, заключение КГИОП о соответствии выдано. Но теперь вообще неясно, как будут реагировать девелоперы в исторической части города — раз уж такие кейсы выходят за пределы гражданских судов и оказываются подшиты к уголовным делам.
Тем более неясно, что будет с идеей КГИОП отказаться от 1917 года как условия для охранного статуса здания. Напомним, Смольный уже начал делать шаги в этом направлении; принцип — создать реестр ценной застройки, не отталкиваясь от возраста. Один из авторов письма в СК депутат Борис Вишневский заявлял «Фонтанке», что до революции действительно было построено не только ценное. Но он считает дату, по крайней мере, проверяемым критерием, а КГИОП откровенно не доверяет. «Опыт прошлых лет показывает, что везде, где мы пытаемся отстоять ценность конкретной постройки, юристы комитета выступают против нас», — заявлял он.
Николай Кудин,
«Фонтанка.ру»
