Трампец Америке?

Проблема Америки – не в Трампе. Проблема Америки – это приближение к критической точке нагромождения социально-экономических болезней, порожденных всеобщим и ничем не ограниченным избирательным правом. Оно есть медленный огонь, потихоньку пожирающий общества с представительной формой правления. И то, что это пожирание длится десятилетиями и более, не отменяет самого факта.

Вот тут так и вижу пышущих праведным гневом пламенных демократов. Как так! Какое ретроградство! Кого хотите лишить права голоса? Общества уже прошли эпохи разных там избирательных цензов. Все люди равны!

Акционеры и самоуправленцы

Для этих «наив-демократов» предложу один только вопрос: если вы исходите из непреложности принципа равенства, то почему его, скажем, нет на собрании акционеров, где участники наделяются голосами пропорционально количеству акций? И почему люди, платящие налоги (скажем так, чистые спонсоры: вносящие в казну больше, чем получающие из нее), наделяются одним-единственным голосом на выборах наравне с теми, кто всю жизнь только и живет на пособия? Для нас – неактуально, но в США таких «пособников» не так уж и мало.

Всеобщее неограниченное избирательное право в управлении страной – это аналог фирмы, где полномочия собрания акционеров получают все занятые на ней и каждый имеет один голос. Экономистами давно обнаружено, что такая модель фирмы (ее иногда называют «иллирийской фирмой» в связи с попытками внедрить рабочее самоуправление в бывшей Югославии) ведет к проеданию капитала. Никто не хочет жертвовать текущим потреблением ради инвестиций (особенно инвестиций в развитие, инновации), а стремится урвать себе побольше в форме зарплаты. Акционер, он может передать права собственности детям (будущим поколениям), а вот рабочий-самоуправленец ничего передать не может, потому что у него есть право на участие в управлении не на основе титула собственности, а на основе факта личной занятости на фирме. Это, может, и ценность, но ценность только сегодня, и ее в будущее другим лицам не передашь! А посему: «после нас – хоть потоп!». И «бери от жизни все!».

Всеобщее избирательное право породило государство благосостояния (welfare state): в нем рост объемов перераспределения устойчиво опережает рост производства. В итоге увеличивается доля налогов и социальных трансфертов в ВВП, а темпы роста самого ВВП падают в результате растущего бремени содержания социальной сферы. В США эта проблема уже близка к той степени остроты, которая наблюдается в Западной Европе. Однако там с ней смирились и тупо идут к обрыву, повинуясь голосу масс, а в США еще сопротивляются. Восемь лет сопротивленцы (республиканцы) были в оппозиции, а сейчас (получив в распоряжение обе палаты Конгресса) пытаются хоть как-то оттащить страну от края пропасти, куда ее привел гарвардский социалист Барак Обама.

Обама, но не кэа

Если в Кремле действительно поставили на Трампа и сильно помогли ему с президентством, то сделали серьезную ошибку. Вместе с Трампом пришли во власть и те, кто готов поработать над вытаскиванием американской экономики из болота социальных программ. И уже начали с так называемой Obamacare.

Этим именем обозвали программу государственного медицинского страхования ее оппоненты – республиканцы. До этого в США не было никаких федеральных схем всеобщего страхового обеспечения медицинскими услугами. А Obamacare вот откуда: первая часть слова в расшифровке не нуждается, а вот care в переводе с английского − это забота. Medicare – существующая еще со времен Линдона Джонсона программа медицинского страхования пенсионеров (лиц от 65 и старше). И хотя формально то, что внедрил Обама, относится к расширению другой программы медицинского страхования – Medicaid, изначально предназначенной для бедных слоев населения, да и, понятное дело, что официально обамовское начинание носит другое название (Patient Protection and Affordable Care Act), но Obamacare стало именем нарицательным.

В чем же суть обамовского новшества? Если очень кратко и без подробностей, то выглядит оно так: а) покупка страховки стала принудительным делом, ее отсутствие предполагает выплату штрафа (в 2016 г. – $695 в год на человека); б) страховые премии (на жаргоне страховщиков «премиями» называются периодические взносы, которые платит покупатель полиса), естественно, ограничиваются определенными суммами от величины дохода; в) федеральное правительство компенсирует часть этих премий в зависимости от отношения дохода клиента к федеральному уровню бедности; г) страховые компании не вправе отказать в страховке или назначать более высокие премии на основе истории состояния здоровья клиента или пола.

Компенсации убывают по мере роста дохода. Так, если доход равен федеральному уровню бедности (в 2014 г. – $23 850 в год на семью из четырех человек), то такая бедная семья платила за страховку на всех из своего кармана лишь 2% от годового дохода ($477), и считалось, что экономила $10 851 (полная стоимость страховки $ 11 328). Если же доход в 4 раза превышает федеральный уровень бедности ($95 400), то семья должна была платить из своего кармана 9,5% этой суммы ($9 063), и для нее компенсация составляла лишь $2 265. Когда же доход выше этого уровня, то семья в программу не попадает.

Республиканцы пытались оспорить конституционность этой реформы: на свободном рынке никто не имеет права никого ни к чему принуждать. Верховный суд с трудом признал ее конституционность (5 голосов против 4). Ну а результаты реформы, как и всякого социалистического деяния, оказались плачевны: расходы бюджета зашкаливают, качество медицинского обслуживания падает, очереди растут, госпитали не справляются с обслуживанием новых посетителей. А доктора уворачиваются от «обамовских» клиентов. Свидетельство женщины из Луизианы: «Моя карточка – бесполезный кусок пластика. Я не могу найти хирурга-ортопеда или специалиста по обезболиванию, который бы ее принимал». Получилось, действительно, обама, но не кэа.

Республиканские штаты подняли бунт против реформы; она внедрена только в 39 штатах. Реформу поддерживают афроамериканцы (политкорректно выражаясь) – 91%, латиносы – 61%, а вот среди белых американцев ее сторонников только 29%. Неудивительно, что, получив большинство в обеих палатах Конгресса, республиканцы буквально сразу проголосовали за ее остановку. А Трамп даже не пошел выпивать вечером после инаугурации: помчался в Белый дом и там подписал соответствующий указ.

Для пыжащихся от гордости за лучших в мире жриц любви россиян: американцев гораздо более волнует Obamacare, чем приключения Трампа в Москве с девушками «пониженной социальной ответственности». Однако и без Obamacare американское государство благосостояния – невыносимая тяжесть для экономики.

Доброта убьет мир

Какое экономическое наследство оставил Обама? Приведем несколько цифр. Национальный долг составляет $18,8 трлн и достиг 100% ВВП. По более скромным оценкам, учитывая только заимствования на кредитных рынках, 74%. Сохраняется неприемлемый дефицит федерального бюджета, питающий рост долга.

Финансовые проблемы США наглядно можно представить, если вообразить американскую семью с медианным доходом, которая строила бы свой семейный бюджет так, как это делают федеральные власти. Доход медианной семьи составляет $54 тыс. в год, но при этом она расходовала бы $61 тыс. Таким образом, дефицит семейного бюджета составлял бы $7 тыс. Сумма же долга в пересчете на семейные доходы равнялась бы $300 тыс.

Социальное страхование, Medicaid и Medicare вместе с выплатами по процентам где-то между 2030 и 2040 годами угрожают поглотить весь федеральный бюджет. На ближайшее десятилетие они составят 85% от прироста его расходов. Расходы же на оборону сокращаются. Социальное государство угрожает полностью вытеснить традиционное государство с его функциями поддержания военного потенциала, закона и порядка.

Вот тут вернемся к интересам Кремля. Ему надо было бы перешагнуть через персональную неприязнь и поддерживать Хиллари Клинтон с ее полусоциалистической программой, во многом взятой у «красного сенатора» Берни Сандерса. Даже если бы она выполнила ее хотя бы наполовину, то на военные расходы США мало что осталось бы.

Удастся ли Трампу и его команде свершить капиталистическую революцию в американской экономике? Сомневаюсь. Для этого надо сломать хребет государству благосостояния в виде законодательно предписанного обязательного выполнения обязательств по главным социальным программам. Покуситься на священную корову в виде неприкосновенной части бюджетных расходов. И как только до этого дойдет, то самые крутые республиканские конгрессмены вспомнят про всеобщее избирательное право. Ведь как можно выиграть выборы, когда электорат жаждет подачек? Только обещая больше дать и, заодно, меньше взять, а, следовательно, поддерживая фискальный дефицит.

И, наконец, почему доброта убьет мир? США монопольно выполняли миссию глобального полицейского с момента распада СССР, справляясь с ней в последние годы все хуже и хуже. Элементарно, нет средств. Обама положил начало курсу на замыкание США на собственных проблемах (как бы ни обвиняла его наша пропаганда в обратном). В этом плане Трамп является его продолжателем, хотя его изоляционизм куда радикальнее. А теперь самое главное.

Тот, кто представляет себе примаковский многополярный мир как некую гармонию без всемирного злодея, очень ошибается. Мир без глобального полицейского – это не пресловутая дружба народов, а война всех против всех. Вспомним, что происходило всякий раз, когда Америка ложилась «на дно» и говорила: «Не мое дело!». Мировые войны, в которые ей все равно приходилось влезать. Но прежде всего и больше всего доставалось самим неразумным зачинателям драк. Друг от друга.

Так что съедающее мощь глобального полицейского социальное государство в конечном счете порождает «трампец». Но вот Америке ли? До нее, если он и дойдет, то в последнюю очередь. Гораздо раньше могут пострадать те, кто ставил на Трампа.