Высшее образование - одно название?

В жарких спорах об истории и современности СМИ почти и забыли, что 1 сентября – это не только 70-летие начала II мировой войны, но еще и так называемый «День знаний». Впрочем, о школах (или так называемом среднем образовании) еще говорят. Хотя бы в связи с проблемой преподавания религий вкупе со светской этикой. А вот о вузах на ЕГЭ все заканчивается, хотя, строго говоря, не совсем ясно, к какой ступени образования этот самый пресловутый ЕГЭ отнести.

Впрочем, хотелось бы его не касаться. Дело в том, что и без него в так называемом «высшем образовании» проблем навалом. Не с ЕГЭ они начались. А начались они еще, наверное, где-то в 70-е гг. прошлого века, когда коммунистические власти, томимые вечной жаждой догнать и перегнать, стали наращивать число мест в вузах, впрочем, как и число самих вузов. Не многие сейчас вспомнят, что именно в те годы начался процесс делания «университетов» из областных педвузов. Не надо все валить на 90-е, когда процесс «университетизации», движимый самомнением и индюшачьей гордостью вузовских начальников, бурно завершился.

Всем адекватно мыслящим и так понятно, что де факто Санкт-Петербург (впрочем, как и Москва) представлены одним университетом (если хоть как-то соотносится с международными критериями). Ну, может еще двумя-тремя техническими университетами. Всем остальным вузикам, обозвавшим себя университетами, желательно как можно чаще вспоминать предупреждение Козьмы Пруткова о возможном несоответствии таблички содержимому клетки.

Впрочем, это увлечение не так безобидно. Под эту лавочку пеклись разного рода факультеты вроде политологии и культурологи в институтах, до той поры не выпускавших с дипломами из своих стен тех, кто не освоил хотя бы азы сопромата. В итоге, сегодня мы имеем бесчисленное племя «специалистов» с дипломами менеджеров, культурологов, социологов, психологов и пиарщиков, выданных университетами имени чугуна и стали. Оценить этот процесс положительно можно лишь вспомнив, что благодаря этой «крыше» много молодых людей были избавлены от жизни под пыткой, именуемой службой в российской армии.

Не подумайте только, что автор пытается хоть как-то прославлять тотальную инженеризацию высшего образования в 70-80-е гг. Вузовское перепроизводство инженеров обернулось, например, созданием кучи ненужных инженерных должностей. В 1979 г. в славном городе Куйбышеве (ныне Самара) при входе на городской пляж довелось видеть табличку, предъявлявшую к посетителям ряд требований достойного поведения. А внизу подпись: инженер по пляжу Г.Г.Кудюкин.

Гиперинфляция инженеров не могла не сказаться отрицательно и на их материальном положении. Хуже них оплачивались разве что учителя. Это отражалось в модных в то время анекдотах. Учитель опрашивает класс на тему, где работает твой папа. Один ученик отвечает: официант в ресторане. Другой – грузчик на базе продторга. Третий – инженер на машиностроительном заводе. Класс взрывается смехом. Учитель: «Нельзя же так! У человека в семье горе, а вы смеетесь!».

Впрочем, анекдоты – анекдотами, а в 90-е гг. высшее образование стало практически всеобщим. Сегодня же, как выразился один коллега по вузу, «мы учим все, что движется». С соответствующим качеством, естественно. Число мест в вузах больше числа выпускников школ. И этот разрыв в ближайшие годы будет увеличиваться естественным образом. В силу демографического провала 90-х. Заполняется этот провал теми, кто получает неполученное в свое время высшее образование (говорят, что даже обычным продавцом без бумажки о его наличии теперь трудно устроиться).

Так что высшего образования у нас не стало. Есть, на мой взгляд, некая верхняя ступень среднего (а точнее, посредственного) образования. Отдельные исключения не меняют общей картины. Ответить на поставленный в заголовке вопрос следует утвердительно.

Высшее образование может, конечно, развиваться и путем его социализации. Он кратко описан выше. Тогда это не столько развитие, сколько упадок. Вузы становятся верхним придатком средней школы. Между прочим, Россия здесь – далеко не первопроходец. Классической страной такого пути является современная Германия. До последних предпринятых там робких реформ студентами становились почти все и учились не спеша лет до 30, а то и дольше. За государственный счет, разумеется.

Вводя фактически всеобщее высшее, страна, во-первых, несет очевидные потери из-за неоправданных вложений ресурсов в комфортное времяпрепровождение великовозрастных недорослей. Многим (а я бы сказал, явному большинству) после школы достаточно просто двух лет профессиональной подготовки. Зачем, скажем, будущему повару париться в экономическом вузе и изучать, например, матстатистику? Он что, вкуснее готовить будет? Скорее, наоборот. В СССР задачу такой профподготовки сравнительно неплохо выполняли техникумы (понимаю, что сейчас мне припомнят хазановский стеб о кулинарном техникуме, но ведь ныне потомок хазановского героя не в техникуме, а в каком-нибудь вузе ошивается, что еще хуже).

Во-вторых, есть и неочевидные, но оттого вовсе не менее, а скорее более значимые потери. Нацеленные на социализацию вузы: а) неизбежно снижают качество подготовки; б) не производят селекцию лучших. Если, допустим, к высшему образованию получают доступ 25-30% лучших выпускников средних школ, то процесс обучения (неизбежно нацеленный на среднего студента) на самом деле ориентирован на людей, по своим способностям и знаниям значительно превосходящих среднего выпускника школы. Иначе говоря, задает достаточно высокую планку. В имеющейся же у нас ситуации, когда вуз выпускает практически всех ходящих (хотя бы иногда) на занятия, эта планка упирается чуть ли не в пол.

Одно это обстоятельство разлагает и способных к обучению. Они невольно снижают усилия, поскольку видят, что, как говорится, «и так сойдет». Разлагает оно и преподавательский состав, так как он начинает руководствоваться тем же принципом. Не говоря уже о том, что всеобщность высшего образования сводит зарплату доцентов и профессоров к учительской (хотя аудиторная нагрузка, конечно, меньше за счет всяких там курсовых и дипломов, не говоря уже о руководстве аспирантами).

В результате доцент (а эту должность занимают примерно 80% вузовских преподавателей) озабочен, в первую очередь, приработком. Работающий только в одном вузе доцент – редкость. А вот в трех-четырех местах – вовсе нет. Как это влияет на качество, легко догадаться. И переживать за него особо нечего. Раньше говорили «дальше завода не пошлют», теперь можно переиначить: «дальше вуза не пошлют».

Тут, видимо, ждут рассказ о коррупционных доходах. Знаете, как-нибудь в другой раз. Подумайте, может ли быть не коррумпированной подсистема в системе тотальной коррупции в стране? Отдельные островки в ней, еще возможно. И то в силу своей специфики. Но не подсистема в целом. Если отпрыск какого-либо начальника обязательно окончит вуз, да еще и с отличием, хоть бы он в нем ни разу не появился (ну, может разве что несколько раз для формальностей), то непременно возникнет желание у определенной части руководства пропускать по той же схеме и отпрысков богатых представителей «третьего сословия». Естественно, за вознаграждение себе любимому. В каком случае «коррупции» больше?

Между прочим, заметим, что система образования – вещь консервативная. В ней есть некий потенциал сопротивления растворению высшего образования в среднем. Отчасти это находит отражение в заимствовании двухступенчатого образования (бакалавр-магистр). Отчасти прослеживается в тенденции поделить университеты на категории и лишить часть из них университетского звания. В реальности это означало бы возрождение деления на университеты, институты и техникумы (правда, без той ориентации на освоение преимущественно профессиональных навыков, которые были присущи последним).

Предвижу возражения: мол, в XXI веке нужны будут люди с универсальными знаниями, способные самосовершенствоваться и усваивать новое на протяжении всей трудовой жизни и т.п. И как же тут не обучить всех в университетах! Брехня все это. Хорошая отмазка для тех, кого нынешнее положение дел вполне устраивает по той или иной причине.

Да, еще. Вряд ли даже самый горячий сторонник всеобщего «высшего» захочет, чтобы ему укол делала медсестра напичканная «универсальными знаниями». Такие, как правило, даже мимо ягодицы промахиваются, не говоря уже о том, чтобы в вену попасть. Страна испытывает страшный дефицит людей с хорошими профессиональными умениями, а не университетскими дипломами. Последние вместо шприца в вену не воткнешь.

Ну, и в завершение обсуждения должен заметить, что к преподаванию в Европейском университете в Санкт-Петербурге (и ни в каком другом «европейском университете») автор не имеет никакого отношения. Центр модернизации, это, так сказать, вторичная занятость. А трудовая книжка его лежит в вузе с глубокими советскими корнями. Впрочем, он еще в нем и много лет преподает.

Андрей Заостровцев, главный научный сотрудник Центра исследований модернизации Европейского университета в Санкт-Петербурге