В ООН — очередное обострение на тему реформы Совбеза и ООН в целом. Повод — недавние ракетные обстрелы территории Украины. Украинский президент Владимир Зеленский, выступая «по зуму», призвал лишить Россию права голоса в СБ ООН. В ответ постпред РФ при ООН Василий Небензя пообещал, что «ограничение военного потенциала Украины» продолжится, «пока Киев не займёт реалистичную позицию на переговорах».
Недовольство тем, что из себя представляет ООН в её нынешнем склочно-импотентном виде, зреет давно и довольно бурно.
Некоторое время назад президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев заявил, что ООН необходимо преобразовать «в более инклюзивную глобальную структуру, учитывающую интересы всех государств». А за день до этого премьер-министр Индии Нарендра Моди заявил, что международное сообщество провалило борьбу с общим хаосом на планете: «Мы должны без колебаний признать, что многосторонние институты, такие как ООН, потерпели неудачу в решении этих вопросов». В свою очередь, президент Турции Реджеп Эрдоган ещё год назад поставил вопрос о недостаточной защищённости в ООН прав мусульманских стран, и что ООН несправедливо отдана на откуп «горстке стран» — победителей во Второй мировой войне. «Мир больше пяти», — заявил Эрдоган, имея в виду пять постоянных членов СБ ООН: США, Великобританию, Францию, РФ и КНР.
На официальном ооновском сайте есть даже специальная страница, посвящённая реформе ООН, но никаких практических последствий её существование за собой пока что не повлекло. И не повлечёт.
Причина понятна. Все, кто говорит сегодня о реформе ООН, подразумевают повышение политического веса одних «ооновских наций» и, стало быть, понижение веса других. Причём понизить свой статус должны как раз те, кто и должен будет принять подобное решение: постоянные члены Совбеза.
Рассчитывать на это — примерно так же «реалистично», как на то, что «во имя всеобщего мира и согласия» стаей волков вдруг начнёт управлять группа не из 5, а из 20 или 30 новых молодых особей. Притом что всего в стае — более 200 вполне зубастых и полноправных хищников. Приведёт ли такая реформа к «гармонизации» жизни здорового волчьего коллектива? Уменьшит ли неразрешимые споры и конфликты? Вопросы, увы, риторические.
А если дать каждому волку «равное право голоса», что тогда? Действительно, что за благодать наступит, если у княжества Лихтенштейн с 38 тыс. жителей и у Китая с 1,5 миллиардами будут «равные ооновские голоса»!
Но, может, взять за основу численность населения той или иной ооновской нации? Но тогда, как нетрудно понять, все решения в ООН будут принимать «на пару» Индия и Китай. Тоже ведь красота неописуемая замаячит!
Так что же делать?
А вот что!
Для начала надо понять, о каком таком «мировом хаосе», с которым не в силах совладать ООН и прочие межгосударственные «вольвоксы», идёт речь?
Хаос в современном мире, по сути, один: отсутствие легальной возможности регионов — а точнее, регионаций, коль скоро речь идёт о людях, а не о земле как таковой, — отделяться от государств-хозяев (host-state), в которых они находиться не желают. И либо становиться независимыми государствами, либо «ирредентистски» присоединяться к тем, кого они считают своими ближайшими родственниками (kin-state).
Только из-за этого, и ни из-за чего иного, и полыхают по всему миру сыры-боры. И в Африке, и в Азии, и в Евразии, и даже в самой что ни на есть «старой доброй Европе» — вспомним недавний драматичный каталонский кейс.
Главная проблема современного мира в том, что подавляющее большинство горячих точек, а значит, и постоянное нарушение базовых прав человека (прежде всего — на жизнь) — есть не что иное, как следствие санкционированного насилия одних политических культур над другими. Причём формальную санкцию на это насилие даёт именно ООН. А конкретно, ст. 2 Устава ООН, которая вверяет судьбу регионаций — ооновским «нациям», то есть государствам — членам ООН.
Вот что гласит эта статья: «Все Члены Организации Объединённых Наций воздерживаются в их международных отношениях от угрозы силой или ее применения как против территориальной неприкосновенности или политической независимости любого государства…»; «Настоящий Устав ни в коей мере не даёт Организации Объединённых Наций права на вмешательство в дела, по существу входящие во внутреннюю компетенцию любого государства и не требует от Членов Организации Объединённых Наций представлять такие дела на разрешение в порядке настоящего Устава».
Правда, далее следует оговорка: «Однако этот принцип не затрагивает применения принудительных мер на основании Главы VII», но в этой главе всё отдаётся на откуп Совбеза, то есть, понимай, кладётся под великодержавное сукно.
Одним словом, регионации оказываются стопроцентными заложниками своих host—states.
В то же время kin-states не могут оставаться безучастными к нарушениям «законных прав родственных сообществ» или просто сообществ, по тем или иным причинам представляющим для этих kin-states геополитический интерес.
Как «нарезались границы» в XX веке по итогам крушения империй, мировых войн и «колониально-деколониальных» кампаний, известно. Нарезались сугубо «сверху», сугубо «по живому» и сугубо не в интересах «нарезаемых» народов, а в интересах тех или иных держав-нарезателей — членов сперва Лиги Наций, а потом и ООН.
В итоге практически весь мир покрыт сегодня бесчисленными «язвами сепаратизма».
С одной стороны — это провоцирует перманентное подавление государствами сепаратистских очагов, сопровождаемое массовым нарушением прав человека.
С другой — провоцирует kin-states на то, чтобы де-факто поощрять и поддерживать сецессионистскую активность сородичей. В этом случае, как правило, возникают затяжные вооружённые конфликты между странами-соседями: Армения — Азербайджан, Россия — Украина, Индия — Пакистан, Иран — Ирак и т.д....
Таким образом, радикальное сокращение насилия в современном мире и хотя бы относительное охранение базовых прав человека возможно, думается, только в случае радикальной реформы Устава ООН.
Но не в сторону повышения статусов одних государств — членов ООН и понижения других. А за счёт равномерного, а значит, справедливого, понижения статусов всех «ооновских наций» без исключения — посредством легализации односторонней региональной сецессии. То есть права регионации на свободное самоопределение вплоть до отделения, посредством квалифицированно проведённого референдума под нейтральным и справедливым третейским контролем.
Разумеется, речь в этом случае должна будет идти о консенсусной реформе, а не о навязывании её кому бы то ни было силой.
На первый взгляд, всё сказанное выше — чистая утопия.
Но не будем спешить с вердиктами. Дело в том, что по факту это — единственный шанс вывести мир из того самого хаоса, в который его завели многочисленные национал-ооновские макроструктуры во главе с ООН.
Думается, к глобальному регионал-сецессионистскому соглашению можно было бы прийти так же единогласно, как пришли в своё время (осознав всю опасность возникшего положения) разные страны и народы к запрету испытаний ядерного оружия в атмосфере и воде (кроме Франции), а также к запрету на производство и использование химического оружия.
Для того, чтобы глобальная регионалистская реформа состоялась, потребуется органически встроить базовый ооновский документ — Декларацию прав человека — в ещё более фундаментальный акт, своего рода «ковчег международного Завета»: Декларацию прав регионаций, где было бы зафиксировано базовое право человека на культурно-историческую и культурно-территориальную идентичность, являющуюся фундаментом любого «низового» гражданско-политического строительства.
Только мир, в котором начнут рулить «одноэтажные» политические образования, не претендующие на имперское доминирование друг над другом, получит шанс уберечься от угрозы ядерной войны всех против всех, которая сегодня стала такой же явственно зримой, как «Всадники Апокалипсиса» Альбрехта Дюрера…
Дело в том, что эта угроза — прямое следствие конкурентной борьбы имперских образований — сверхдержав. В XXI веке глобальная опасность их всех, вместе взятых (а не только тех, которых их зеркальные оппоненты считают «террористическими и антидемократическими»), для мира в целом и каждого человека в отдельности становится просто очевидной.
Одним словом, на повестке дня — новая парадигма, новый дискурс, новый язык и новые ценности. Об этом стоит начинать говорить уже сейчас. А точнее, надо было начинать говорить ещё вчера. До того, как случилось то, что случилось — только потому, что у нескольких конкретных регионаций на Юго-Востоке Европы не было шанса свободно и демократично определить свою судьбу без внешнего силового протектората…
