Эболизация экономики

Если бы не знаменитый африканский вирус, то состояние экономики России описать было бы трудно. А так эта зараза оказалась очень удачной метафорой, позволяющей выразить все одним словом. Вот только решить, с чего начать разговор об экономических провалах, не так легко. Сплошные «зияющие высоты».

Впрочем, начнем с того, о чем пишут почти что все. С дела Евтушенкова. Однако разбираться в его деталях не будем. Просто обратим внимание на то, что оно прекрасно иллюстрирует ключевую характеристику российского социального порядка: растворение собственности во властном произволе, вплоть до полного ее исчезновения как таковой.

Через личность – в наличность

Как-то один известнейший исторический персонаж XX века рассуждал примерно так: это большевики обобществляют средства производства, а нам в этом нет нужды, поскольку мы национализируем человека. В результате такой «национализации» он превращается в принадлежность государству, а как следствие – и все то, чем он владеет. Ведь если личность не защищена от властного произвола, то его собственность, сколь бы она ни была велика, есть величина мнимая.

Казус Евтушенкова не принес в этом смысле ничего нового, кроме того, что на этот раз жертвой оказался лояльный власти миллиардер-тихоня. Ну а где других взять? Последний был Павел Дуров, который вдруг решил в независимость поиграть и не передал кому надо сведения о пасущихся в «ВКонтакте» активистах украинского протеста, а в итоге стал гражданином Сент-Китс и Невис. Вместе с ним все ослушники закончились, остались послушники. А тем временем обстоятельства поджимают: кредиты буржуины давать перестали, технологиями тоже делиться не хотят.

Российские силовики достаточно давно на всех уровнях практиковали перевод личности в наличность. Схема известна и скучна своей заурядностью: есть бизнесмен, против него возбуждается дело, он щедрее делится с теми, кто на такое «возбуждение» уполномочен. Происходит монетизация несвободной личности, которая, бывает, отдает не только наличность, но и сам ее источник.

Возвращаясь к Евтушенкову, заметим, что в конце концов неважно, что именно там произошло. То ли он не уступил близкому к господину ПЖ эцилопу, то ли еще кому-то там не сделал «ку», но теперь даже некоторые высокопоставленные чатлане стали беспокойство выражать. Неудовлетворенный аппетит эцилопов санкции сильно разогревают, и при том есть еще кого жрать. Ну а на этом фоне бизнес-климат все быстрее трансформируется в бизнес-климакс.

Национал-предатель

В этот раз не кто, а что. Рубль, разумеется. Не просто потому, что упал и не отжался, а потому, что на отрезке III квартала текущего года опередил в своем падении по отношению к доллару, знаете кого? Гривну! Это уже не просто экономическая, а самая настоящая идеологическая диверсия.

Кто виноват? Запад с его санкциями, конечно, усилил спрос на инвалюту. «Занимаем – в долларах, отдаем – в рублях»? Это первый сон Сергея Глазьева. На самом деле взял доллар, отдай доллар. Да еще с процентами. Перезанять, как раньше, нельзя. Центробанк на помощь пока не спешит. Его резервы примерно на $100 млрд меньше, чем перед кризисом 2008 – 2009 гг. Вот и остается только что бросаться на остающиеся пока на внутреннем рынке мировые валюты.

Однако не будем все сводить к санкциям. Тем более что наши самосанкции направлены на установление режима валютной экономии. Закупать там продукты нельзя, а многим и самим выезжать нельзя. Хотим отток валюты сократить, но с каждым новым действием власти он все усиливается, ибо ее обладатели предполагают худшее. И это настроение отнюдь не мимолетное.

Но еще более необратимо окончание нефтегазового чуда. Его вторая серия (первая была до кризиса 2008 – 2009 гг.) благополучно исчерпала свой сюжет. И даже если допустить невероятное (например, боевики Исламского государства вторгнутся в Саудовскую Аравию), то это даст лишь передышку. С начала кризиса (сентябрь 2008 г.) до сентября нынешнего года инфляция составила 56%, а рубль почти не слабел по номинальному курсу. А значит, его покупательная способность «за бугром» выросла в 1,5 раза! Это хорошо ощущали выезжающие за границу за покупками или подолгу там живущие. «Как тут у вас все дешево!» – раздавался боевой клич туристов из «вставшей с колен».

Бесконечно это пиршество длиться не могло. Ранее подпитывающая его цена нефти упала на 20 с лишним долларов, и не исключено, что опустится в следующем году и ниже $90 за баррель. И теперь, будучи заграницей, придется считать деньги. А рубль с начала июля обесценился на 17% по отношению к доллару. Впервые за ряд лет темпы этого падения оказались значительно выше темпов инфляции на внутреннем рынке. И в этом суть национального предательства рубля. Как же теперь оплачивать счета за рубежом? Ведь получаем мы в оказавшейся столь неверной к нашим нуждам нашей денежной единице.

Тут так и слышится рев какого-нибудь быдломена: «А че? Я вот никуда не езжу. Мне это по фигу». Уважаемый быдломен не прав. Наша зависимость от импорта, во-первых, никуда не делась, а надежда на то, что, скажем, Аргентина будет продавать нам мясо дешевле, чем Польша, и за рубли, – это второй сон Сергея Глазьева. Во-вторых, отечественный производитель, увидев освободившиеся рынки, закроет дефицит преимущественно за счет роста цен на свой низкокачественный продукт.

Наш ответ: «Запретить!»

Вот он и есть самая настоящая эболизация экономики. Это действия по принципу «чем хуже, тем хуже». Ставим преграду на импорт, получаем известно что. Кроме инфляции, еще и бьем по ресторанному бизнесу (позавчера знакомый съел в пиццерии фирменный продукт заведения с заменителем итальянской моцареллы, так до сих пор делится впечатлениями). Не говоря уже об импортерах с их годами налаженными «хозяйственными связями» (помню, как совковые экономисты все 1990-е годы объясняли спад разрывом этих самых «хозяйственных связей» между бывшими советскими республиками). Совки были неправы, так как именно «хозяйственных» связей и не было: поставщиков и потребителей соединял не рынок, а Госплан. А тут – рынок.

Ограничиваем выезд за рубеж – горит турбизнес, который пережил и 1998 г., и 2009 г. Вводим лимит на долю иностранного инвестора в СМИ – вносим вклад в разрушение и современного издательского дела. Навязываем безумные требования ИТ-компаниям – рискуем лишиться их услуг. Представьте себе интеллектуальную деятельность сегодня (преподавание, получение образования и пр.) без поисковика Google. Даже глагол такой появился – «погуглить». А ведь вал запретов только набирает высоту!

Не буду тут перечислять весь тот набор запретов, которые чуть ли не через день озвучивают депутаты Госдумы. Это, как говорится, недостойно человеческого образа мысли. Однако новые запреты явно грядут и будут похуже извращенных фантазий думцев. Вот тут впервые со мной пожелала встретиться представительница прокуратуры. Думал, что заслужил как орден «Знак почета» ст. 282 УК, но постигло разочарование. Всего лишь нужно было совета спросить, как контролировать цены на с/х продукцию (это она откуда-то из моих статей вычитала, хотя я ничего, кроме восхвалений свободному рыночному ценообразованию и хулы директивному, не писал). Значит, готовятся. Как будто разрушительных акций ФАС мало.

Предлагаю следующую меру по деактивизации вируса экономической эболизации: «забанить запреты»! Следуя принципу «запрещено запрещать», можно будет хоть как-то облегчить наши страдания. Хотя прекрасно понимаю, это маниловское прекраснодушие принципиально нереализуемо в обществе, для которого запреты – это и источники существования, и, одновременно, основополагающие жизненные принципы. Так что эболизация экономики пойдет как триумфальное шествие советской власти. И с тем же результатом.