То, что еще пять лет назад в процедуре банкротства казалось невозможным, сейчас — повседневная реальность, считает Дарья Трубина, советник «Худолей и партнеры». Верховный суд и суды, которые непосредственно рассматривают дела на потоковых началах, формируют судебную практику по актуальным вопросам.
Когда возбуждается дело о банкротстве, когда все — и кредиторы, и должник, понимают, что оно неизбежно, встает резко вопрос, кто будет арбитражным управляющим. Значимость этой фигуры трудно переоценить, и на протяжении многих лет практиковались всевозможные схемы, позволяющие поставить именно «своего» управляющего на процедуру.
Первая — старая добрая «ликвидационная» схема, которая работала до мая 2020 года, когда вышло достаточно интересное определение Экономколлегии ВС РФ (об этом ниже). В чем заключается эта схема? Должник заблаговременно входит в процедуру добровольной ликвидации, а параллельно чудесным образом вырисовывается некий кредитор с требованием на сумму 305–307 тыс. рублей, может 400 тыс. Нередко такие требования просуживаются у мировых судей общей юрисдикции, где это очень проблематично отследить кредиторам. И к моменту, когда должник начинает ликвидацию, этот чудесный кредитор возбуждает дело о банкротстве. У него формально на это есть причины, потому что задолженность превышает 300 тыс. рублей, и она не погашена более трех месяцев. И — что важно — вводится сразу процедура конкурсного производства, минуя наблюдение, потому что должник своим решением о ликвидации сам дал понять, что продолжать бизнес не собирается ни при каких обстоятельствах. Почему это важно? Потому что в стадии наблюдения есть первое собрание кредиторов, на которое приходят реальные кредиторы с требованиями на куда большие суммы, и конкурсного управляющего выберут именно они. А ликвидационная схема позволяет с минимальными трудозатратами и минимальной суммой практически гарантированно поставить нужного конкурсного управляющего.
Вроде бы ничего незаконного, но очень часто должники и такие вот кредиторы допускали различные проколы, из которых независимые кредиторы могли сделать вывод, что перед ними отрежессированный спектакль, направленный на введение контролируемой процедуры. Иногда должник приходит в суд и настаивает, чтобы процедура ввелась именно по заявлению первого кредитора. Или у должника и кредитора имелись общие представители, один и тот же адрес, где получают корреспонденцию и должник, и кредитор. Способов выявить такую схему множество.
И вот здесь мы переходим к проблематике случайной выборки управляющего. Потому что именно эта процедура, как мне кажется, как нельзя лучше позволяет бороться с зависимым от оппонента арбитражным управляющим. Верховный суд попытался учесть баланс интересов всех сторон, указав, что это может быть и случайная выборка. Я еще не сталкивалась на практике с тем, как суды это делают, но сейчас по ряду дел у нас направлены запросы в несколько СРО, и, как я понимаю, будут вводиться какие-то автоматизированные инструменты в соответствии с запросом от юридического сообщества. А запрос на эту процедуру безусловно есть.
На этапе возбуждения процедуры банкротства у активных кредиторов возникает желание выкупить право требования этого первого волшебного кредитора — те самые 307 тысяч рублей. Внести на депозит нотариуса или по договору цессии. Как правило, если кредитор аффилирован должнику, он ни на какую цессию не соглашается, потому что его цель — не получить назад свои 300 тысяч, а контролировать процедуру. Однако же, что важно понимать, само по себе применение статьи 313 ГК РФ, позволяющей выкупить право требования по долгу, еще не дает права менять арбитражного управляющего. Для чего это сделано? Чтобы не было ситуации, когда контролирующие должника лица (КДЛ) злоупотребляют своими правами и добиваются своих целей путем применения статьи 313 ГК РФ. Но в вышеупомянутом случае ВС защитил добросовестного кредитора — крупный банк — разрешив ему заменить управляющего, поставленного недобросовестным кредитором-заявителем.
И здесь как раз появилось предложение перейти к случайной выборке арбитражного управляющего. Достаточно лишь обоснованных минимальных сомнений, что ликвидация и введение банкротства — это та самая ликвидационная схема, чтобы суд отказал в назначении предложенного кредитором управляющего и выбрал такового сам путем случайной выборки. В данном случае суду дается весьма большая дискреция, чтобы решать, достаточно ли оснований усомниться в рыночном характере требований и отсутствии фактической аффилированности сторон.
Где еще может пригодиться случайная выборка? В процедуре наблюдения, которая сегодня резко критикуется, но продолжает широко применяться в практике, есть общее собрание кредиторов. На нем избирается будущий конкурсный или внешний управляющий. Так вот, если на стадии наблюдения аффилированные кредиторы успели получить большинство голосов, то они выбирают того управляющего, который будет максимально отвечать их интересам и минимально — интересам всех остальных: препятствовать оспариванию сделок, препятствовать инвентаризации имущества, нормальному рассмотрению заявлений о привлечении к субсидиарной ответственности. И так далее: пул злоупотреблений арбитражного управляющего и того, кто им управляет, поистине огромен. Но что можно сделать? Понятно, что ничего поделать нельзя, если собрание уже проведено. И встает вопрос: неужели собрание является безусловным основанием для избрания той или иной кандидатуры? Ответ «нет». Достаточно на этапе рассмотрения вопроса об утверждении судом управляющего представить мотивированные сомнения в отношении кредиторов, которые предложили кандидатуру управляющего, и самой кандидатуры. В профильном обзоре от января 2020 года ВС прямо указал, что суд не связан решением собраний, если есть сомнения в заинтересованности управляющего. И снова — случайная выборка.
Конкурсное производство. Конечно же, в нем есть два способа избавиться от управляющего. Первый — он сам уходит, второй — его отстраняет суд. Здесь надо понимать, что отстранить управляющего — достаточно проблематично само по себе. Но судебная практика уже сводится постепенно к общему знаменателю, который состоит в том, что аффилированность управляющего с КДЛ влечет хоть какие-то да нарушения: где-то пропущен срок оспаривания сделок, где-то ненадлежащим образом ведется работа с дебиторской задолженностью. Всегда идет связка, корень восходит к «техническому заданию», которым руководствуется управляющий в процедуре, и вот эта связка позволяет ставить вопрос об отстранении. Но надо понимать, что, чем отстранять неугодного управляющего, лучше не допускать его назначения. В том числе с помощью механизма случайной выборки.
Все правовые дискуссии «Фонтанки» — здесь.
