Гнев — торг — принятие. Чем для петербургского бизнеса заканчиваются претензии от АСВ

Агентство по страхованию вкладов — гроза владельцев разорившихся банков и задолжавшего им бизнеса, но некоторым предпринимателям всё же удается отбиться от попыток государственного кредитора разорить их предприятия.

Задолжать банку страшно, но еще страшнее задолжать «нездоровому» банку, который переходит под контроль Агентства по страхованию вкладов. У этой госкорпорации есть неограниченный ресурс, чтобы судиться за деньги вкладчиков до последнего. Среди предпринимателей уже бытует мнение о бесперспективности борьбы с ней и о том, что ее не заботит судьба бизнеса должника — с молотка уходит последнее, даже если после продажи покрывается лишь небольшая часть долга.

Главное, чем должно заниматься и для чего создано АСВ, — возвращать вкладчикам деньги из лопнувших банков.

За всё время работы агентство выплатило около 2 трлн 4,2 млн руб. вкладчикам, обратившимся за компенсацией по 519 страховым случаям в банках. Из них 22 млрд руб. пришлись на 2020 год. 96 % всех этих вкладчиков полностью вернули свои деньги за счет страхового возмещения, выплачиваемого госкорпорацией. Лимит такой компенсации устанавливается в зависимости от обстоятельств. Самый большой — 10 млн руб. — по эскроу-счетам покупателей квартир и в ряде других случаев. Однако основная масса вкладов застрахована лишь на 1,4 млн руб.

Больше всего агентство нацелено на возвращение из бедствующих банков средств граждан, деньги бизнеса оно страхует в меньшей степени. Общая сумма застрахованных им вкладов физлиц в январе — сентябре 2021 года составила 32 616 млрд руб., что соответствует 87 % от общей суммы вкладов. Застрахованные вклады индивидуальных предпринимателей составляют 2,6 % от их общего количества, а застрахованные вклады малого бизнеса — 10,4 % общей суммы его вкладов.

Жесткость АСВ при поиске потерянных в банках денег уже стала притчей во языцех. Самыми шокирующими для вкладчиков можно считать примеры, когда заставляют вернуть деньги, снятые незадолго до краха. По сложившейся практике, такие операции считаются (чуть ли не по умолчанию) инсайдерскими, и бремя доказательства своей невиновности ложится в таких случаях на вкладчиков.

Однако еще жестче агентство ведет себя с владельцами и руководителями банков, а также всеми теми, кого госстраховщики сочтут причастными к крушению. Уголовные дела и многомиллиардные иски — обычное дело в ходе санаций и оздоровлений. В Петербурге из последних крупных примеров — тяжба менеджеров АСВ с экс-владельцами Международного банка Санкт-Петербург.

Не менее печальной может быть участь и компаний, которые имели неосторожность кредитоваться в проблемных банках и не сумели быстро исполнить марджин-колл от их новой антикризисной администрации. В архиве арбитражных судов — сотни примеров того, как предприниматели были вынуждены искать средства, чтобы покрыть долг, или расставаться со своим бизнесом, который в кратчайшие сроки банкротился и распродавался с молотка по минимальной цене. Как правило, не как бизнес, а как груда станков, старых машин, цехов и складских запасов. «Фонтанка» изучила примеры, когда представители петербургского бизнеса выстояли на ринге против АСВ, отделавшись скромными выплатами, и когда им пришлось пожертвовать делом всей своей жизни и еще остаться должными.

Растворение долга

В феврале 2021 года из банкротства после долгих лет тяжбы выбрался «Медполимер», крупнейший на Северо-Западе производитель фармацевтических инфузионных растворов. Также он выпускает до 35 млн полимерных контейнеров в год, катетеры, банки для анализов, лабораторные чашки, пробирки и другие медизделия. Несмотря на низкую рентабельность, в течение последних пяти лет предприятие показывало прибыль.

В 2016 году проблемы начались у основного акционера фирмы, ставропольского научно-производственного концерна «Эском», который связывают с именами предпринимателя Сергея Азирова и членов его семьи. В начале 2016 года, когда по очередному иску о несостоятельности концерна дали ход, у «Медполимера» сменились владельцы. Ими стали предприниматели Нурутдин Газиков (54,9 %) и Зелимхан Чахкиев (45 %). Вскоре после этого и «Медполимер» получил первый банкротный иск. От кредиторов удавалось эффективно отбиваться и сохранять бизнес до тех пор, пока в конце 2018 года один из них — «МИнБанк» — не попал под оздоровление от ЦБ.

Банк оказался единственным среди восьми кредиторов, кто настаивал на реализации имущества завода, задолжавшего ему 1,5 млрд руб. Однако суд решил, что позиция «МИнБанка» «направлена на ликвидацию должника как производственного предприятия» и отказал ему, так как балансовая стоимость доступного для продажи имущества составляла к тому времени лишь 48 млн рублей. Этих денег едва хватило бы на покрытие 1 % от общей суммы долга, куда логичнее было бы дать предприятию продолжить работать, генерируя выручку и расплачиваясь постепенно по долгам.

Остальные кредиторы, посмотрев на растущие финансовые показатели компании, решили дать ей второй шанс и простили 50 % основного долга, а остаток выплат растянули на пять лет. В конце февраля это решение и утвердил суд. Причем крупнейший из них, которому «Медполимер» задолжал 3,3 млрд руб., ООО ««ЭСТМедикал», принадлежит Мариям Газиковой — обладательнице общих фамилии и отчества с совладельцем компании Нурутдином Газиковым. В итоге «Медполимеру» удалось сохранить успешный и даже растущий бизнес (790 млн руб. по последней отчетности) и 230 рабочих мест, несмотря на жесткую позицию государственного кредитора.

Хеппи-энд

Сталкивающийся с АСВ бизнес становится перед выбором — либо искать деньги для выкупа собственных долгов, чтобы набрать больше голосов кредиторов и выйти из банкротства, либо потратиться на профессиональных юристов. Без помощи последних петербургский поставщик инструментов и промышленного оборудования ООО «Холдинговая компания «Интра Тул»» мог обанкротиться вслед за рухнувшим «Нота-банком».

Поручителями по выданному «Нота-банком» кредиту в 300 млн руб. выступили связанные с компанией фирмы и их бенефициары. Заемщик погасил обязательства досрочно за счет своего валютного депозита, но вскоре после этого банк обанкротился и попал в управление АСВ, которое успешно оспорило в суде погашение кредита. Агентство доказывало: когда банк получил от клиента поручение провести операцию, «Нота» уже не могла ее выполнить из-за отсутствия средств. Предусмотрительность компании вызвала подозрения. Потому АСВ потребовало от «Интра Тул» вновь погасить 247 млн руб. кредита, предложив забрать средства с валютного депозита наравне с другими вкладчиками банка позже, по завершении конкурсной процедуры. Когда это удалось бы сделать стоящему в третьей очереди кредиторов «Интра Тулу» и удалось бы вообще — большой вопрос. Тем не менее повторно закрыть свой долг от него требовали немедленно.

Позже агентство через суд добилось взыскания 486,7 млн руб. с процентами и пени с компаний группы и их бенефициаров, что поставило бизнес на грань выживания. Однако, как писал «Деловой Петербург», в арбитраже фирме удалось доказать, что она всегда гасила кредиты досрочно, и этот раз не стал исключением. В конце концов суд согласился с тем, что распоряжение о списании денег с депозита за несколько дней до обрушения «Нота-банка» попадает под определение обычной финансовой деятельности, и признал погашение долга действительным. Но «Инта Тул» понадобилось на это почти два года, и всё это время компания находилась под ощутимой перспективой ликвидации.

Пан или пропал

Арбитражная практика рисует печальный сценарий: для среднего и особенно малого бизнеса встреча с банками, которыми управляет АСВ, практически всегда заканчивается ликвидацией. Чаще всего суд открывает конкурсное производство, управляющий оценивает все активы организации и приходит к выводу, что их продажа покроет лишь малую толику задолженности перед кредиторами, и продолжать бизнес нет смысла. После этого производство закрывается и компания перестает существовать.

Так, торговавшее с 2010 года овощами и фруктами ООО «Счастливый малыш» в 2019 году получило претензии на 365 млн руб. от подконтрольного АСВ «Тройка-Д Банка». Для компании с выручкой хоть и свыше 2 млрд руб., но держащей почти весь свой капитал в постоянном обороте, это оказалось слишком большой суммой. В конце 2020 года суд закрыл конкурсное производство из-за невозможности компании погасить долги.

Похоже, что петербургский производитель энергосберегающих систем светодиодного освещения АО «Вилед» тоже приближается к ликвидации по аналогичному сценарию. Компания работает с 2009 года. Согласно последней обнародованной отчетности за 2017 год, её выручка достигла пиковых 474 млн руб., чистая прибыль — 8,5 млн руб.

В январе 2020 года «Торгово-производственная компания «Русполипласт» подала заявление о несостоятельности «Вилед», в июне в отношении должника было введено наблюдение, 15 марта арбитраж признал его банкротом и ввел конкурсное производство. Шансы производителя расплатиться с кредиторами по его итогам стремятся к нулю. Общие требования к нему составляют 67,5 млн руб., из них более 5 млн требует АСВ как правопреемник производственно-складского комплекса «Мосмек». При этом, по словам конкурсного управляющего «Вилед», указанные в бухгалтерской отчетности активы оцениваются примерно в 700 тыс. руб.

Интересно, что незадолго до наблюдения компания передала права на используемый ею товарный знак ресторанному ООО «Ви Групп», которое налоговая собирается исключить из ЕГРЮЛ за недостоверные сведения. Организация, в свою очередь, на 85 % принадлежит компании «Локал фуд», управляющей сетью гастробаров «Раковая». В 2020 году выручка фирмы составила 143 млн, а прибыль — 6,3 млн руб. Возможно, заручившись поддержкой партнера, производителю все удастся благополучно выйти из банкротства.

АСВ руками лишенного лицензии петербургского банка «Невастройинвест» бывшего гендиректора «Метростроя» Николая Александрова крепко вцепилось в вологодское предприятие «ВЛДК Экспорт» и его головную компанию «Комплексные системы». Все имущество «ВЛДК Экспорт» оценивается примерно в 30 млн руб. и находится в залоге у банка. Суд уже разрешил продать активы в счет погашения долга, поэтому с другими кредиторами компания расплатиться не может. Производство по их заявлению о несостоятельности было закрыто, теперь служителям Фемиды предстоит проверить обоснованность аналогичного заявления «Невастройинвеста».

При всем этом «ВЛДК Экспорт» продолжает вести деятельность. По последней отчетности, его выручка составила 44 млн руб., а выручка его головной компании за этот период — 194 млн руб.

Дело сделано

Также беспристрастно АСВ расправляется с компаниями, которые фактически не ведут никакой деятельности. Оно действительно часто имеет дело с проблемными долгами лопнувших банков, которые в своей работе могли ходить по темным тропам.

«Не является секретом, что зачастую проблемный портфель кредитной организации, в отношении которой АСВ выполняет функции конкурсного управляющего, в том числе состоит из кредитов фиктивным предприятиям, фирмам-однодневкам, с использованием которых выводились денежные средства. А это значит, что погашения по таким кредитам изначально не предполагалось. То есть в случае банкротства — кредиторы удовлетворения требований не получают», — говорит Светлана Гузь, управляющий партнер Бюро юридических стратегий Legal to Business.

«Фонтанка» направила в АСВ вопросы — и о том, сколько составила общая сумма судебных требований госкорпорации и подконтрольных ей банков к должникам в 2020 году, и сколько из этих средств удалось взыскать, но в агентстве не смогли подготовить ответ.

Что касается банкротств в целом по стране, доля удовлетворенных требований кредиторов третьей и последующих очередей крайне мала. В 2020 году она не превысила 5 %, отмечает юрист. Впрочем, в 2019 году этот показатель был на уровне 4,7 %, а в 2018 году — 5,2 %. При этом доля удовлетворенных требований кредиторов-залогодержателей, к которым как раз и относятся банки, чуть выше, чем у незалоговых кредиторов. В 2020 году показатели оказались на уровне 49,1 % и 44,6 % соответственно.

Получается, что госструктура тратит средства на ведение банкротных процессов, просуживает требования, но не получает средства, поскольку должник не может расплатиться. Однако оценить эффективность работы АСВ с точки зрения затрат и наполнения конкурсной массы, опираясь на судебную практику, нельзя, считает эксперт. «Тем не менее излишняя зарегламентированность сопровождения процедур банкротств в корпорации приводит к тому, что эффективность работы порой ставится на второй план», — говорит Светлана Гузь.

Доверяй, но проверяй

Пару лет назад у ЦБ помимо АСВ появился еще один инструмент обращения с должниками и их имуществом — банк непрофильных активов «Траст», основанный на базе одноименного банка, лопнувшего в 2014 году. Его жертвами уже становятся петербургские и областные предприятия. Под пресс попал исправно работающий по сей день завод «Севкабель», владельцем которого в 2017 году стали структуры крупного самарского предприятия по производству кабельной продукции АО «Росскат» бизнесмена Николая Тарана. «Севкабель» сделали поручителем по миллиардным кредитам «Росската», которые тот не смог выплатить и попал под контроль «Траста».

В отношении «Севкабеля» банк повел себя принципиально, но непонятно для руководства завода. Он не согласился с предложением менеджмента погасить долги за счет его хозяйственной деятельности и добился в суде признания завода банкротом по упрощенной процедуре как ликвидируемого должника. При этом компания все предыдущие годы была стабильно прибыльной, с выручкой более 7 млрд руб. в год. Одной только чистой прибыли за 2019 год — 226 млн руб. — хватило бы, чтобы покрыть значительную часть предъявленного сейчас заводу долга.

Также под горячую руку «Траста» попались доставшиеся ему от санируемого «Открытия» Выборгский завод холодильной техники (ВЗХТ) и торговый дом «Линнафрост». Хотя на пике выручка завода превышала 200 млн руб., шли крупные поставки и были серьезные планы по развитию, банк, получив над ним контроль, так и не сумел сделать его успешным. Сейчас счета предприятия заблокированы, и оживить его вряд ли удастся. «Траст» пытался продать компании, управляющие еще работающим предприятием, за 255 млн руб., но, не сыскав покупателя, снизил планку требований до 118 млн.

Видимо, на этом можно ставить точку на импортозамещающем проекте коммерческих холодильников под торговой маркой Linnafrost. В залоге у «Траста» остается все оборудование ВЗХТ, включая пресс-формы для холодильников, сборочные линии и даже заводской забор. Справедливости ради, за всю свою восьмилетнюю историю завод постоянно находился в положении подающего надежды стартапа, так ни разу и не показав годовую прибыль. А накопленные за это время убытки превышают 475 млн руб. при совокупной выручке в 446 млн. В 2019 году его выручка оказалась меньше, чем уплаченные по долгам проценты, и с точки зрения банковского служащего выборгский завод можно было считать финансовой дырой.

Евгения Горбунова, «Фонтанка.ру»