ПоделитьсяПетербургский ЗакС в первом чтении принял поправки в законы о программах, по которым расселяются коммуналки и выдаются квартиры молодым. Теперь никаких целей — только возможности.
Законопроект о жилищных программах в ЗакСе 25 ноября представлял «голос губернатора» Юрий Шестериков. Собственно, программы три: «Молодежи — доступное жилье», «Развитие долгосрочного жилищного кредитования» и «Расселение коммунальных квартир». Звучит все на первый взгляд вполне прилично — Смольный хочет продлить их на 2021 год; и то сказать, молодежь еще не уехала и жилплощадью не обзавелась, коммуналки тоже никуда не делись. Детали обнаруживаются при более внимательном прочтении: теперь не бюджет подстраивают под ранее принятые обязательства государства, а наоборот. Ссылка, как водится, на пандемию, но у наблюдателей вопрос: почему вирус откусывает от контракта Смольного с горожанами, а не с инвесторами.
Сам по себе текст законопроекта говорит немного: по большей части меняет или исключает коэффициенты из существующих трех законов о жилищных программах, где содержатся их целевые показатели. В том числе — по финансированию. Эта часть тоже указывает на неблагополучие. В «Молодежи — доступное жилье» заложена новая жизнь для 35 тысяч семей; теперь предлагается — 33 тысячи; в кредитной программе — 19 тысяч участников, теперь — 15 тысяч; при расселении коммуналок планировали улучшить условия для 126 тысяч семей, теперь — для 118,5 тысячи.
Тот факт, что программы буксуют, давно не секрет, а пандемия наверстать уж точно не дает. Настораживает другое: теперь это может стать принципом — во всех трех законах, если поправки примут, появится отсылка к государственной программе «Обеспечение доступным жильем и жилищно-коммунальными услугами жителей Санкт-Петербурга». Она, в отличие от целевых программ, принимается не депутатами, а постановлением правительства. Им же и меняется. И именно с ней теперь предполагается увязывать выделение денег из бюджета. В пояснительной записке говорится о плюсах: теперь, если финансирование сокращается, как в этом году, не придется каждый раз вносить изменения в законы о целевых программах.
Сначала опять же кажется, что просто станет меньше волокиты. Но, когда депутаты потянулись на трибуну один за другим, стало понятно, что это не процедурный вопрос. Оксана Дмитриева уточнила, верно ли она поняла, что теперь деньги на жилищные программы будут выделять не на основе целевых программ, которые когда-то принимали в ЗакСе, а исходя из актуальных возможностей казны. «Финансирование государственной программы... будет идти на основе бюджета Санкт-Петербурга», — показалось, нехотя согласился Шестериков.
«Смысл крайне прост, — разъяснил коллегам Борис Вишневский. — Сократили финансирование в бюджете — можно даже программу не корректировать, можно до нуля сократить. Эти обязательства отныне могут ничего не значить». Главный вопрос депутата: если власть так вольно обращается с целевыми обязательствами перед горожанами, что мешает ей так же вести разговор с частными партнерами — например, концессионерами? «Давайте мы лучше запишем, что при сокращении финансирования в бюджете города на новую спортивную арену на месте снесенного СКК, на ЗСД автоматически сокращаются и обязательства перед ними по концессионным соглашениям, даже без пересмотра этих соглашений, — говорит Вишневский. — Сколько денег мы сочли возможным заложить в бюджет, столько и получите».
Оксана Дмитриева согласна, что никакие публично-правовые обязательства не реализуются исходя из принципа «мы финансируем не то, что положено по программе, а то, на что хватит денег». Она припомнила, как в 1998 году ей, тогда министру труда и социального развития, принесли на подпись телеграмму председателя Пенсионного фонда Барчука. Там, по ее словам, предлагался тот же принцип, подписывать ее Дмитриева не стала.
«Законы называются вроде как о продлении программ, а на самом деле я бы сказал, что речь идет об отмене этих программ, — не стал искать эвфемизмов Михаил Амосов. — Потому что с ног на голову ставится порядок. По большому счету, мы все понимаем, что попали в трудное экономическое положение и с программами что-то надо делать. Но смотрите, как к этому подходит правительство. Сначала нам приносят бюджет, который прямо противоречит программам, а они утверждены законом... Теперь к нам приходят и говорят — теперь надо и законы изменить». Главное различие между парламентскими и смольнинской программами он видит в следующем: «Когда программа утверждена законом — возникает перспектива судебных процессов. Когда она принята на уровне постановления правительства, судебных перспектив у граждан нет никаких».
В целом этот разговор напоминает алкогольно-философский спор из комедии «Старый Новый год», где персонажи Евстигнеева и Калягина выбирают верную последовательность: «Что надо, то и есть» или «Что есть, то и надо». Но смешного мало, жилищные программы одними из первых попали под лавину секвестра, как образно пандемию коронавируса назвал вице-губернатор Батанов. В первом варианте бюджета-2020 на «Молодежи — доступное жилье» значилось1,6 млрд рублей; летом оставили 489 млн, осенью хотят вернуть лишь 112 млн. На расселение коммунальных квартир в 2020 году предполагалось потратить 3,1 млрд рублей; пандемия оставила в этой строчке лишь 970 млн. С «Развитием долгосрочного жилищного кредитования» получилось иначе: программа пронесла свои 300 млн через секвестр, однако от нее отпадет 125 млн по итогам осенней корректировки.
К слову, возвращенные «молодежи» 112 млн рублей — это наследие ошибки, о которой «Фонтанка» писала еще зимой. Напомним, город тогда неряшливо направил заявку на федеральное софинансирование по программе «Расходы на реализацию мероприятий по обеспечению жильем молодых семей». Изначально выплаты по ней должны были получить 329 семей, но для этого требовалось участие Москвы. В итоге из 812 млн, заложенных в бюджет, в этой строчке остались те самые 112 млн, которые и направили в программу «Молодежи — доступное жилье», не пропадать же. Депутат Денис Четырбок в ходе заседания ЗакСа 25 ноября использовал слово «саботаж». Однако Виктор Борщев заявил, что дело не в той злосчастной ошибке, так как уже после нее Смольный якобы получил гарантии по софинанcированию от вице-премьера Марата Хуснуллина. «Но ситуация так сложилась экономическая, и с учетом уменьшения бюджета эта проблема сама собой ушла», — подытожил глава жилкома.
Она, впрочем, не ушла для той молодежи, которая так долго ждала своего доступного жилья, что вышла из этой возрастной категории. Виктор Борщев рассказал, что сейчас разрабатываются механизмы по переводу таких семей в очереди по другим жилищным программам.
По словам Шестерикова, программа «Молодежи — доступное жилье» позволила улучшить условия более чем 29 тысячам молодых семей, программа по кредитованию — 13 тысячам, по расселению коммуналок — 117 тысячам. В бюджете 2021 года на них заложено соответственно 750 млн, 300 млн и 600 млн рублей. Борису Вишневскому для коды хватило последнего показателя. «79 тысяч семей на очереди в коммуналках ждут расселения, — заявил он. — И 450 семей обеспечиваются теми 600 миллионами рублей, которые вы заложили на следующий год». И вправду сказать, 175 лет — внушительный срок для программы, даже если ее не править каждый год через правительство.
Да, кстати. Законопроект-то депутаты приняли; 35 — за, 10 — против.
Николай Кудин,
«Фонтанка.ру»
