Лукашенко — это плагиат. Стартапер тюремных нотаций — наш Романов (фото)

Явление Лукашенко в тюрьму КГБ не премьера. Её много лет назад дал член Политбюро Романов. В такой же тюрьме КГБ он лично воспитывал ленинградских мафиози. Получилось столь же смешно и дешево.

У меня сохранились воспоминания забытых сегодня легенд Невского проспекта — Владимира Феоктистова и Евгения Цветкова. О них исписаны интернет-тома, но одной зарисовки в тех томах точно нет. В эти дни она очень к месту, ведь Лукашенко убежден в уникальности жеста — захода к арестованным им же оппозиционерам в изолятор КГБ Минска.

Увы, Александр Григорьевич, эта схема уже запатентована.

Если к концу 1970-х ленинградец не знал, кто такой Фека, то лишь подчеркивал, что он исключительно честный советский труженик. Как бы кратко найти аналогию … Если бы к нулевым в Петербурге кто-нибудь не слышал про Кумарина.

Гуляла та грядка в самых шикарных ресторациях — в «Астории», «Европейской». Выглядел Феоктистов — как Шаляпин, кабацкие драки устраивал — как Куприн, а власти отворачивали лица в сторону, когда он раздевал в карты торговых работников и прочих богатеев красной номенклатуры.

Однажды, в 1979 году, к ним за стол в «Европейской» подсела их давняя знакомая, проститутка, уехавшая на ПМЖ в Германию (автор её знает, звали её Нина, но не будем впутывать дам). А с ней какой-то немец. Под коньячок с музычкой она представила своего кавалера: мол, модный репортер. Всем смешно. Туда-сюда. Он пару раз щелкнул фотоаппаратом. Как мне спустя четверть века смеялся сам Феоктистов, «всем до лампочки, все менты схвачены». А вскоре в «Шпигеле» выросла передовица: «Короли русской мафии». А на тайтле — то фото из ресторана, где все такие уверенные в себе. Примерно в такой эстетике:

Статья легла на стол председателя КГБ Андропова, вертикаль задрожала всем своим железным занавесом. Короче, всей компании мигом сшили какие-то нелепые составы: мол, угрожали официантам, вымогали карточные долги, всех показательно закрыли. Феоктистова и его телохранителя, бывшего капитана милиции, мастера спорта по боксу из «Динамо» Евгения Цветкова, упаковали во внутреннюю тюрьму КГБ на Шпалерной.

Сидят они, вздыхают, перестукиваются. Цветок в разговоре со мной вспоминал, что поначалу посмеивались, мол, ничего себе — сфоткались в газету. «Фека мне кричит: "Посидим годик, наши на Олимпиаде всех помнут, и все рассосется"». И тут неожиданно их вместе выводят в следственный кабинет. «Охранник еще как-то пристально на нас посмотрел, проверил, выбритые ли у нас подбородки».

— Сидим вдвоем, шутим: может, сейчас нагонят на свободу. Пресса-то нас прославила капиталистическая, загнивающая, значит, лживая, — смеялся в прошлое года два назад бывалый во всем Женя Цветков.

Дверь открывается, человек внутрь заходит. По лицу не скажешь, что извиняться пришел. Небольшого роста, крепенький, кругленький, в костюме, на галстуке. «Естественно, мы его узнали через портрет». Это и был член Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь Ленинградского обкома КПСС Григорий Васильевич Романов.

Тот, кому несколько лет назад на доме на улице Куйбышева мемориальную доску открыли.

«Мы как сидели, так и сидим. Фека от наглости откинулся на спинку стула и скрестил руки… какой-то офицер его представил по всей ответственной строгости, а он тут же начал нас отчитывать… Как он нас крыл! С душой, по-рабочему! Мы — мерзавцы, позорим город трех революций, прожигаем жизнь, память пролетариата, пристаем к бабам, устраиваем мордобои, бьем посуду… Когда до тарелок дошло, Фека немного пригнулся вперед. Чую, хочет что-то ответить. Я ему, не разжимая зубы: "Рот не раскрывай!" ...Когда Романов устал, то перешел на штампы: не умеете вести себя в общественных местах, вам не место в цивилизованном мире, ваше место — в советской тюрьме. Развернулся и ушел. Я лишь процедил вслед: хорошо, что не в африканской».

Сидят два авторитета ошарашенные, переглядываются — что это было?

«Тут же заходит прокурор, по кителю видим. Он с порога сообщает, что нам продлевают стражу. Я зачем-то говорю: "Так у нас санкция кончилась еще вчера, должны выпустить". Он: "Продлеваю под свою ответственность!" Когда нас по коридору в камеры заводили, Фека поворачивается и с ухмылкой говорит: "Цветок, у меня такое чувство, что на адвокатах мы сэкономим. Они нам больше не понадобятся"».

В этой реплике из прошлого Лукашенко и Романов объединяются.

Евгений Вышенков, «Фонтанка.ру»