Депутат Выборный: Вовлечение детей в политику – это обещания, обман, уговоры и угрозы (фото)

Штрафы за «вовлечение детей в политику» нужны для защиты от уголовной ответственности самих нарушителей, рассказал «Фонтанке» один из авторов нашумевшего документа - депутат Госдумы Анатолий Выборный. При этом бывший сотрудник Генпрокуратуры признал в Навальном коллегу.

Новые карательные меры, связанные с современной уличной политикой России, нужны для ликвидации правового пробела, из-за которого правонарушители могли сесть в тюрьму минимум на 5 лет, рассказал «Фонтанке» один из авторов штрафов «за вовлечение детей в политику», депутат Госдумы от фракции «Единая Россия» Анатолий Выборный.

Комитет Государственной думы по госстроительству и законодательству рекомендовал к принятию в первом чтении законопроект, который вводит в Административный кодекс штрафы за вовлечение несовершеннолетних в несогласованные акции протеста: для физических лиц – от 30 тысяч до 50 тысяч рублей (за повторное нарушение закона – до 300 тысяч), либо обязательные работы до 100 часов, или административный арест до 15 суток; юридическим лицам придется заплатить до 500 тысяч рублей, а за рецидив — до миллиона рублей.

Бывший сотрудник Генеральной прокуратуры РФ Анатолий Выборный уверен, что портреты президента в детских учреждениях или подарки с символикой «Единой России» «вовлечением в политику» не являются, а полицейские – разумные люди, которые не допустят перегибов с применением нового закона.

- Анатолий Борисович, что послужило толчком к этой законодательной работе?

– Конечно, наши дети – это наше будущее. Толчком послужили те цифры, которые нам дали в МВД. Цифры говорят, что за два последних года, с 2015-го по 2017-й, число несанкционированных митингов выросло практически в два раза. В 2015 году их было 260. В 2017-м уже 560. А число участников этих акций выросло практически в 5 раз – с 11 000 до 51 000 человек. При этом более 16% задержанных – несовершеннолетние дети. Из них 2% ранее уже подвергались задержаниям. Получается, что в 2017 году было задержано 475 подростков. А в 2018 году только на одной акции 5 мая (тогда сторонники Алексея Навального провели акцию «Он нам не царь», на которой в Петербурге был задержан каждый десятый участник. - Прим. ред.) в Москве задержали 223 несовершеннолетних. Почти половина от всех задержанных. Эти цифры, конечно, пугают.

- Почему они вас пугают?

– Мы все были подростками. И тогда, и сегодня каждый подросток испытывает желание реализовать и выразить себя. Это естественное желание самоутвердиться. И протестные настроения. Молодой человек хочет участвовать во взрослой жизни. Но за этим всем стоит далеко не осознанное понимание целей, мотивов той или иной акции. Не говоря уже о мотивах организаторов таких акций. Дети не осознают тех последствий, которые могут наступить в результате участия в таких акциях.

- Что это за акции?

– Мы говорим об акциях, запрещённых законодательством. Сегодня в законе чётко прописан порядок организации и проведения таких акций, собраний, митингов, демонстраций, шествий, пикетирования. По закону организатором такого мероприятия не может быть лицо, признанное судом недееспособным или которое имеет неснятую, непогашенную судимость. Или акцию делает партия, деятельность которой приостановлена, запрещена или ликвидирована. Почему мы против них? Как правило, таким организаторам главное – провести акцию спонтанно, не прорабатывая вопросы обеспечения безопасности участников. По данным МВД, на такие мероприятия приходят люди с колюще-режущими предметами или в состоянии опьянения.

Если речь идёт о вовлечении, то мы под этим понимаем обещания, обман, шантаж, уговоры, угрозы. Термин "вовлечение" уже урегулирован в законодательстве. Мы же только включаем новый квалифицирующий признак в действующую норму.

- Расскажите, откуда вы взяли такие нормы санкций? До 50 тысяч штрафа для физлиц, до 500 тысяч – для юрлиц, до миллиона за повторность. Чей опыт вы копировали?

– Мы ведём речь только об административной ответственности! Помимо того, что вы назвали, у нас предусмотрен штраф до 100 тысяч рублей для лиц, обладающих определёнными властными полномочиями. Мы исходим из того, что эти цифры достаточны для того, чтобы быть сдерживающим фактором. Это мощная превенция. Сегодня есть уголовная ответственность за вовлечение несовершеннолетнего в совершение противоправных действий, в том числе по политическим мотивам. И там весьма строгая ответственность – от 5 до 8 лет лишения свободы. Мы сегодня устраняем правовой пробел. Ведь нарушения, о которых говорим мы, до сих пор не влекли или ничего, или сразу минимум 5 лет лишения свободы. И 100 тысяч рублей для лиц, обладающих властью, – это повод десять раз подумать, а стоит ли вовлекать молодёжь, чтобы они потом получили физическую или психологическую травму на всю жизнь.

- Ваш коллега и соавтор депутат Евгений Ревенко заявил, что «законопроект ни в коем случае не ставит под сомнение право людей на протест. Он направлен на то, чтобы «политические педофилы» не занимались своей грязной работой». Кто тут педофил?

– (Смеется.) Про педофилов вы лучше спросите у Ревенко.

- Вы сказали про 5 мая, когда прошла акция сторонников Навального. То есть Алексея Анатольевича тоже можно в соавторы законопроекта вписать?

– Навальный тут точно ни к чему. Я – правоприменитель по своему опыту работы, я бывший работник органов Генеральной прокуратуры. Я вижу, что сегодня в обществе созрел мощный запрос на высокую политическую культуру, правовую культуру, а главное – на гражданскую ответственность. У общества есть запрос на правовое решение проблем, которые их беспокоят в экономике, социальной сфере, политике.

- Навальный разве мешает реагировать на этот «мощный запрос»?

– Нам нужно добиться, чтобы на 100 обращений граждан в органы власти, когда реально нарушаются права наших граждан, было 100 мотивированных ответов. Но самое главное – 100 решённых проблем. Сегодня такой запрос есть. Но его надо решать только в рамках правового поля. А если мы пойдём по пути навальных, подвальных, завальных и ещё не понятно кого, то мы можем перейти ту грань, где могут возникнуть необратимые последствия. Если мы строим Россию как развитое правовое государство, то решать проблемы надо в рамках действующего законодательства.

- Быть может, не штрафы нужно вводить, а сделать так, что поводов для митингов не было?

– Конечно. Я понимаю, что вы говорите о коррупции, которая есть в нашем обществе сегодня. Но у нас чётко и ясно выражена политическая воля высшего руководства страны на этот счёт. В 2008 году мы приняли базовые законы о противодействии коррупции. За прошедшие 10 лет мы приняли ещё около ста нормативных актов об этом же.

- Вы вправду думаете, что за 10 лет в России стало меньше коррупции?

– Нет. Я пока ничего не думаю. Я говорю о другом. Сегодня с точки зрения законодательного регулирования данные вопросы решены. Причём намного лучше, чем даже в некоторых европейских странах.

- Это прекрасно, конечно, но когда и практика подтянется до европейских стандартов?

– Сегодня весь акцент смещается как раз в сторону правоприменения. И здесь доверие общества к власти во многом зависит от правоприменителя. И прежде всего нужно решать кадровые вопросы. Чтобы мы назначали на такие должности тех, кто обладает знаниями. Но самое главное, чтобы такие лица в системе были сами морально-нравственно чисты перед гражданами.

- Алексей Навальный вроде как о том же самом ведь. Может быть, пусть его уже пригласят в ту же хорошо знакомую вам Генпрокуратуру? Пусть борется с коррупцией «в рамках правового поля».

– Вы меня втягиваете в совершенно другую дискуссию…

- Абсолютно в ту же самую дискуссию. Вы там работали. Такие парни там были бы полезны? Или такие там не приживутся?

– Конечно… Смотрите. Когда Навальный обозначает в своих расследованиях ту или иную личность, какую цель он преследует? Он ведь не действует в рамках правового поля. Он же не направляет заявления о возбуждении уголовных дел. Он не подписывается под тем, что он сам уведомлён о заведомо ложном доносе. Нет этого! У него другой формат, цель которого – вызвать народный гнев. У него получаются классные картинки, видео, фильмы. Но некоторые факты подтасованные и надуманные.

- Короче, не возьмут его в прокуроры, даже несмотря на его огромную популярность у молодёжи. Я понял.

– Запрос на популизм есть, да. Каждый строит свою карьеру на основе тех представлений, которые уже сформированы у человека. С точки зрения его юридических познаний, как мне представляется, да, у него есть определённые теоретические знания. Но эти бы знания в хорошее русло, чтобы не переходить грань дозволенного, было бы хорошо, да.

- Вернемся к теме законопроекта. Мальчик шёл по улице, а тут какая-то ярмарка. Мальчик подошёл. Оказалось, что там «русский марш», несанкционированный. Или митинг в поддержку присоединения Крыма. Организатор вовлекает мальчика в политику?

– Если ребёнок шёл мимо, подошёл, а потом ушёл, никто никакой ответственности нести, конечно, не будет. Для правоприменителя установить, есть состав правонарушения или его нет, конечно, не составляет труда. Есть же специальные методики и практики расследования. Разумность и здравость есть везде.

- И в полиции тоже есть?

– Да. Конечно, качество правоприменения требует совершенствования. Мы знаем, что с каждым годом правонарушения в области административного законодательства становятся всё более изощрёнными. Это требует от правоприменителя более высоких академических знаний.

- Будем надеяться, что полицейские поймут, о чём вы сейчас сказали, и ваш документ. Им ведь с ним потом работать.

– Это правда. Но у нас проблем с пониманием нет…..

- Вы земляк нашего позапрошлого губернатора, Валентины Матвиенко. Она в политику пришла через комсомол. А вы?

– У меня была совершенно другая история. Работая в органах прокуратуры, я долгое время занимался расследованиями особо важных дел, затем в судебном управлении аппарата Генеральной прокуратуры, в коллегии по уголовным делам, по гражданским делам, долгое время занимался хозяйственными спорами, защищал интересы нашего государства по спорам с украинской стороной: Минобороны, "Газпром", Единая энергетическая система Украины. И, конечно же, в рамках работы, особенно когда перешел в судебное управление, я увидел в тот период, когда в 2000-х годах менялось уголовное законодательство, что ряд норм как материального, так и процессуального права явно несовершенны. И создают больше проблемы правоприменителю, нежели повышают качество работы.

- И вы решили, как практик, править теорию?

– После работы в Генеральной прокуратуре я работал в Администрации президента, занимался вопросами экономической безопасности, потом вопросами противодействия коррупции. Также работал зампреда комитета, курируя вопросы антикоррупционного законодательства.

- То, что два соавтора, вы и Евгений Ревенко, учились политической мысли во Львове (Львовское высшее военно-политическое училище. – Прим. ред.) – совпадение? Или вас специально попросили этот законопроект написать именно потому, что вы как политик родом оттуда?

– Это чистое совпадение. Я даже не знал до этого законопроекта, что мы учились в одном училище.

- Вы посмеялись?

– Да, когда узнали, да, пожали друг другу руки.

- А законопроект вы сами придумали? Вас никто не просил поработать над ним?

– Нет, нет.

- Вы не планируете обязать родителей затыкать детям уши перед отправкой в публичное место? А то услышат что-то не то, повредятся, вовлекутся.

– Здесь главное – не допустить фанатизма. Нам нельзя допускать крайности. Невозможно зарегламентировать всю жизнь. Должен каждый нести в рамках своей компетенции ответственность, которая возложена на него как с точки зрения закона, так и с точки зрения каких-то обязанностей, семейных в том числе.

- А многим кажется, что ваш законопроект как раз хочет зарегулировать чуть больше, чем нужно.

– Ну кому-то кажется, ну что сделаешь...

- Вы своих детей на работу брали с собой когда-нибудь? А на акции массовые вашей партии? Как у них с политикой сегодня?

– Да вы знаете, относительно. К сожалению, никто не пошел по моим стопам, оба получили финансово-экономическое образование, их интересуют цифры, математика, экономика, а политика – меньше всего.

- А за вовлечение в религию не хотите наказать никого? У нас, судя по новостям, очень много детей идут к священникам в поисках лучшей жизни. Что с ними там делают, опять же исходя из новостей, я вам рассказывать не буду. Скандалы на эту тему случаются точно не реже митингов Навального.

– Есть такая проблема в обществе. Конечно, ее нужно изучать. Я сторонник того, чтобы религия была отделена от государства. И против воли ребенка ни в коем случае ничего нельзя делать. Вести ребенка, помогать разобраться в том или ином вопросе, чтобы он самостоятельно учился идти по этой жизни, конечно же, нужно, но пускать полностью на самотек все вопросы, связанные с жизнедеятельностью ребенка, тоже нельзя. Здесь должна быть золотая середина, которая дает возможность ребенку почувствовать себя личностью, важным человеком в этом обществе, который сам определяет свое будущее. Но в то же время, конечно, надо заботиться о нравственной чистоте, чтобы он не попал в дурную компанию, под влияние экстремистских и других организаций.

- Как вы хотите отфильтровать информацию в Интернете?

– Есть органы правопорядка, спецслужбы, которые должны и могут за этим смотреть. Но есть вещи, которые иногда требуют повышенного внимания. Ну а с точки зрения законодательного регулирования надо быть очень аккуратными в этой части.

- Мы часто видим детей на акциях в поддержку власти. Получается, что одним можно, а другим нельзя?

– Я, честно говоря, не очень-то видел много детей на акциях в поддержку органов власти. На разных праздниках, например, в моем избирательном округе в Москве, мы проводим разные акции: экологические и другие, спортивные, творческие.

- И это не вовлечение детей в политику?

– Это точно не политика. Когда ребенок посадил дерево или куст…

- А где начинается политика? Когда ему дают в руки значок «Единой России» или флажок?

– Я не член партии, я беспартийный, был только членом Коммунистической партии Советского Союза.

- Партбилет КПСС сохранили на всякий случай?

– Да. Но здесь, в Государственной думе, я во фракции «Единая Россия». Потому что, на мой взгляд, это пока единственная политическая сила, которая, с одной стороны, берет на себя ответственность, а с другой, принимает решения и несёт за них ответственность.

- Да, но если ребенок получает за высаженный цветок надутый шарик с медведем «Единой России», это вовлечение в политику?

– Вы понимаете, мы сейчас уже начинаем с точки зрения академических рассуждений.

- Это простой вопрос. Вот смотрите: ребенок увидел флаг, задумался, заинтересовался, стал спрашивать. Это ли не есть вовлечение?

- Да нет, ребенок имеет право, он также может прийти на то мероприятие, которое проводит коммунистическая партия, ЛДПР, «Справедливая Россия», другие. Никто же ведь не запрещает. Но! Когда мы начинаем уговаривать, когда начинаем убеждать, заставлять, угрожать, подкупать – вот это уже совершенно другая картина.

- «Единая Россия», от имени которой вы голосуете, не заставляет людей ходить на митинги, когда надо? «Разнарядка», «путинг» – слышали такие термины?

– Честно говоря, я не слышал, потому что я не участвую в политической жизни в том виде, о котором вы говорите.

- А как вы считаете, например, портреты Владимира Путина на входе в начальную школу – это не вовлечение детей в политику? Или цитаты его на школьных информационных досках.

– Вы знаете, это чтобы расширить кругозор ребенка. Каждый житель нашей страны должен знать, кто президент нашего государства.

- Да я своему ребёнку сам расскажу, почему этим школа должна заниматься?

– Мы выбрали президента, мы гордимся своим президентом, в чем же здесь политика? Каждый должен быть политически подкован и разбираться в тех вещах, которые происходят внутри страны. Хуже, если ребенок не будет знать, кто у нас президент. Это уже трагедия. Когда ребенок не знает, как устроено наше государство, как работает. Недавно ко мне в Торгово-промышленной палате приходил индивидуальный предприниматель, молодой, ему 20 с копейками, и рассказывал о сложностях. Рассказывает конкретный случай, когда он дал взятку представителю другой компании для получения соответствующего подряда. Я ему говорю: "Вы понимаете, что вы совершили преступление? Дача взятки, коммерческий подкуп". Он отвечает: "Но я же дал взятку не должностному лицу, не власти". Понимаете? Плохо, что, как ребёнок, к этому возрасту он не понимает таких вещей.

- Ну вы же ему объяснили, что он не прав?

– Да. Надеюсь, от разговора со мной для него была польза. И довольно серьезная.

Николай Нелюбин, специально для «Фонтанка.ру»