"Главная загадка - зачем фальсифицировать, если Путин и так победил бы?" (фото)

Доцент ВШЭ проанализировал первые данные выборов-2018 при помощи арифметики. Петербург, по его оценке, посчитал голоса более-менее честно. Где видны проколы?

Доцент Высшей школы экономики, социолог и специалист в области электоральной математики Алексей Куприянов не первый год изучает результаты выборов и поведение избирателей. После дня голосования 18 марта он провел экспресс-анализ явки и результатов Владимира Путина в Петербурге и в России. Что из этого вышло и как определить фальсификации по графикам, он рассказал «Фонтанке».

– Выборы для социолога – своего рода социологический опрос (хотя и с очень незамысловатым опросником), проведенный с небывалым размахом. Естественно, данные о голосовании с детализацией по территориям было бы интересно использовать в некоторых социологических исследованиях. Кроме того, в рамках политологии есть отдельное направление по изучению поведения избирателей. Поэтому та электоральная арифметика, которой занимаются аналитики в России, – часть рутинной работы социологов и политологов, интересующихся "большими данными" о выборах. Но основная проблема с российскими данными в том, что их нельзя использовать в исследованиях из-за значительных фальсификаций, не позволяющих установить истинную активность избирателей и поддержку ими определенных политических сил.

Фундаментальная задача этой электоральной арифметики – понять, как и по каким регионам данные использовать все-таки можно. Прикладная – попытаться оценить масштабы фальсификаций количественно и рассчитать как-то параметры действительного волеизъявления граждан.

- Какие именно показатели вы считаете признаками фальсификации ?

– Как вы знаете, первичные данные с выборов поступают в Центризбирком и вывешиваются у них на сайте. Там можно найти результаты по территориальным избирательным комиссиям (в Петербурге их 30) и детализацию по каждому участку, с количеством бюллетеней, голосований на дому, на участке, досрочных. Также там есть раздел о результатах кандидатов. И все эти данные можно собрать в машиночитаемом виде и рассчитать процент явки и доли за каждого кандидата.Статистику по Петербургу я собрал сам, анализ по всей стране делает (и щедро делится им с коллегами) один из ведущих специалистов в области электоральной математики – Сергей Шпилькин.

Исследователь оговаривает: графики сделаны в день после выборов, содержат пока довольно ограниченный объем информации, для более подробного анализа нужно время. Один из графиков представляет собой гистограмму распределения долей голосов за Владимира Путина на участках, другой – гистограмму распределения явки по участкам.

- Исходя из этого, как должна выглядеть идеальная явка?

– Идеальная явка была бы в любом случае прыгающей и похожей на горы на графике. Вопрос в том, чтобы эти прыжки не образовывали никаких аномальных кластеров. Колебание и естественный шум бывают при любом процессе, который управляется случайными обстоятельствами. Но если мы посмотрим на то, что у нас получилось, то увидим довольно странные скачки в районе 60 и 70 процентов. Основная масса участков показывают явку в 60 – 62 процента. Потом идет внезапный пик вокруг 70-процентной отметки. Такая двухпиковая структура могла бы быть объяснена следующим: например, у нас в городе есть два поселения, которые четко отличаются друг от друга по активности избирателей. В одном поселении, компактном относительно, люди голосуют в среднем с 70-процентной явкой, в другом – с 60-процентной. Но все предыдущие исследования и общая логика показывают обратное. Если спросить социологов, какова вероятность, что наш город делится на две четко очерченные части, выяснится, что нет таких делений, потому что город довольно мозаичный. Есть, конечно, небольшие исключения из правил, но они не могут дать такого мощного пика до 70 процентов. Это означает, что не все чисто либо с организацией процесса волеизъявления, либо с организацией процесса подсчета голосов. По этим данным что-то трудно сказать точно, надо еще анализировать каждый из участков и смотреть, какие из них в зоне риска, надо провести опрос наблюдателей, которые могут объяснить что-то о процессе голосования.

- Мы все читали, что 18 марта военные и бюджетники строем шли голосовать, может быть, это и есть тому причина?

– Это правда, но это означает, что есть кластер участков, на которые люди пришли строем на целых 10 процентов больше, чем на других. Военные, может быть, идут строем не везде, а вот бюджетников сгоняли по всем районам. Кстати, военные еще и голосуют не так, как про них думают. Не 100 процентов военных ставят галочку за действующего президента и правящую партию. Обычно в маленьких военных поселениях типа Кронштадта люди довольно часто голосуют больше за альтернативных кандидатов или неправительственные партии. Мы специально проводили это исследование несколько лет назад, когда в 2012 году обсуждался вопрос о фальсификациях на думских выборах 2011 года. Тогда военные показали себя с лучшей стороны. Кстати, на графиках есть еще пик в 100 процентов, обычно на него все обращают внимание. Но здесь нет ничего удивительного: если присмотреться, то это маленькие участки в районе Морского порта, то есть корабли. Там обычно всегда 100-процентная явка и вовсе не всегда голосование за одного и того же кандидата. Это видно на диаграммах Собянина – Суховольского, к которым мы сейчас перейдем.

- Это соотношение явки и результата лидера?

– Да, на одной оси – явка, на другой – доля голосов за победителя выборов, на пересечении координат у нас оказывается конкретный участок. Из диаграммы видно, что участки со 100-процентной явкой находятся во всем спектре – от 100% поддержки действующего президента до довольно низкого уровня поддержки, вплоть до 30 %. Они дают полный спектр, более широкий, чем основная масса участков. Почему? Это маленькие коллективы, и в них будут большие случайные отклонения от средних параметров.

- Зачем нужно составлять диаграммы для каждой из территориальных избирательных комиссий?

– Рассказываю, почему важна раскладка по ТИКам. Это давняя история. Большое облако на весь город включает порядка 2 тысяч участков. Разбираться с таким объемом информации трудновато. Еще на прошлых выборах мы в какой-то момент стали строить графики по каждому из теризбиркомов. Это было навеяно ситуацией по стране: вклад в электоральные аномалии каждого отдельного региона очень велик. Кто-то считает, что это особая электоральная культура некоторых регионов, а на самом деле – просто жульничество. Если посмотреть на графики их результатов, то по ним видно, что цифры в протоколах рисуют из головы.

- В петербургских графиках есть признаки того, что протоколы нарисовали?

– Трудно сказать. Пока понятно, что этот вот второй пик до 70 % – это неспроста и это аномалия, с которой надо разбираться. Что касается графиков по ТИКам, то там картина довольно консолидированная, и понять с ходу, какой из них внес больший вклад в этот пик по явке, пока сложно. Тем не менее странные аномальные особенности видны. Например, в нескольких ТИКах есть темная точка, которая показывает, что несколько УИКов проголосовали с одинаковым процентом и явкой. Где-то очень растянутая явка, как в 17-м и 18-м ТИКах... Но пока сказать что-то очень определенное сложно.

Есть много параметров, по которым выявляются очень аномальные участки, и это не только явка и доля голосов за лидера. Обычно аномальные характеристики показывают исследования абсолютных значений. Если речь идет о случайных процессах, порождающих длинные ряды чисел, то распределение последних цифр чисел в этих рядах примерно равномерное. На прошлых выборах мы исследовали участки по России в целом и нашли много таких, где число пришедших заканчивается на 0 или 5. А люди не ходят десятками и пятерками! Значит, речь идет о фальсификации. Кроме того, есть показатель испорченных бюллетеней. Это обычно протестное голосование. Фокус состоит в том, что количество этих людей пропорционально общему количеству пришедших на участок. То есть каждый N-ный человек обычно выражает протест таким образом. Но на аномальных участках таких людей мало или почти нет. Их просто забывают нарисовать. Когда вы накидываете голоса, вы забываете делать ошибки.

- Графики различаются между собой по плотности и форме, как это можно интерпретировать?

– На самом деле эта скученность точек может не свидетельствовать ни о чем. Некоторые показатели могут совпадать совершенно случайно. Чтобы посмотреть, как по-настоящему выглядят фальсификации, нужно взять графики из Саратова с думских выборов или из Чечни. Или, да что далеко ходить, в Петербурге такие графики были на губернаторских выборах 2014 года. На одном была не просто так называемая «комета Чурова» (это размазанная фигура из точек в виде кометы), так еще и с ручкой, так, что получался зонтик.

- То есть ваш вывод – эти выборы честнее предыдущих?

– Выборы складываются из наличия альтернативных кандидатов, допуска к электоральным процессам, наличия препятствий для оппозиции и так далее. Выборы в целом – это отдельная история. Мы сейчас смотрим на подсчет голосов и введение протоколов в "ГАС-выборы". Если говорить об этом показателе, то ситуация явно в Петербурге лучше, чем на президентских выборах 2012 года, думских 2016 года, и лучше, чем на губернаторских выборах 2014 года. Поэтому небольшой повод для оптимизма есть. Но по другим регионам надо смотреть дополнительно. Где-то ситуация совсем не изменилась, где-то стало чуть лучше, где-то – заметно хуже.

- Хуже по каким показателям? Опять явка?

– Да, в этом году основные усилия были брошены на фальсификацию явки. Это видно по контрольному графику по регионам. На той же диаграмме Собянина – Суховольского вертикальные полосы-"тени" видны четче горизонтальных – участки с кратными целым процентам значениями образуют хорошо различимый сетчатый паттерн в верхнем правом углу. Графики показывают, что начиная от явки в 70% и выше грубо нарисованные данные мощным потоком вливаются в «настоящие». Главное, что остается загадкой, – зачем вообще фальсифицировать, если Путин победил бы и без этого? Ну, было бы у него миллионов на 10 меньше. Ни второго тура, ни шансов у согласованных кандидатов.

Беседовала Ксения Клочкова, «Фонтанка.ру»