Сергей Алексашенко: Уверенное, как у бронепоезда, движение не туда

После очередного "чёрного понедельника" рубль продолжает спускаться вниз. Не только нефть давит на него, есть и другие факторы, в том числе - сезонные.

На вопросы "Фонтанки" о перспективах нашей многострадальной валюты ответил экономист Сергей Алексашенко, старший научный сотрудник Высшей школы экономики и Института Брукингса в Вашингтоне, в прошлом – первый зампред Центробанка.

- Сергей Владимирович, насколько ожидаемым был этот обвал рубля?

– Ослабление рубля на рубеже лета-осени было предсказуемо, это факт. С одной стороны, на это намекало то, что с начала мая цены на нефть развернулись, начали снижаться, эта тенденция не останавливалась, и было понятно, что рано или поздно это приведёт к ослаблению рубля. С другой стороны, в российской экономике есть сезонный фактор спроса и предложения валюты. И всегда на рубеже лета и осени спрос на валюту превышает её предложение. Так каждый год, одна и та же ситуация. Каждый год либо рубль ослабевает, либо Центральный банк резервы тратит. Короче говоря, каждый год на стыке лета и осени спрос на валюту выше, чем предложение. Поэтому то, что рубль ослабел сейчас, для меня было ожидаемо.

- А то, что он ослабел до такой степени?

– Того, что он ослабел настолько, я думаю, мало кто ожидал.

- Но здесь виновата, как мы знаем, нефть.

– Рубль с мая ослабел почти на 35 процентов. Если посмотреть на другие страны – экспортёры нефти, в которых свободный курс валюты, это и Мексика, и Канада, и Индонезия, и Норвегия, – у них валюты ослабли на 5 – 10 процентов.

- Почему так несправедливо?

– Резонный вопрос. У Норвегии в экспорте нефть и газ занимают те же две трети объёма, что у нас, так что их зависимость от нефти точно не ниже, чем у России. Значит, дело не только в ценах на нефть, есть какие-то другие факторы. Значит, и в Мексике, и в Индонезии, и в Канаде, и в Норвегии курс валюты поддерживается чем-то ещё. Устойчивостью экономики, устойчивостью политической системы, защитой прав собственности. И так далее. А в России выясняется, что курс рубля не держит ничего, кроме цены на нефть. Центральный банк ничего не делает – и молчит. Правительство ничего не делает – и молчит. Президент последовательно разрушает все государственные институты. Страна пришла к тому, что нет ни независимого суда, ни защиты прав собственности. И что вы хотите от рубля в такой ситуации? Чтобы он был устойчивым?

- Вообще-то, хотелось бы.

– Зимой бананы не растут в Петербурге. Они, правда, и летом не растут, хотя при государыне Екатерине Великой в теплицах в Петербурге выращивали ананасы.

- Но правительство не молчит. Дмитрий Медведев объяснил причины падения рубля: "Общая нестабильность на рынке капитала, ситуация вокруг китайской валюты"…

– Это же не только российские факторы, правда? А что, на Мексику это не влияет? Индонезия гораздо ближе к Китаю, чем мы, её экономика от Китая зависит больше, чем наша.

- Это не всё. Премьер-министр сказал, что ещё повлияло "решение Казахстана об отказе от валютного коридора, которое ослабило курс тенге". И что "в среднесрочной перспективе" курс рубля вернётся к июльскому значению.

– Обсуждать, извините, неудачные фразы нашего премьер-министра бессмысленно. Экономика Казахстана – меньше 10 процентов от российской. Основа казахского экспорта – те же самые энергоносители, которые вряд ли начнут вытеснять российские. Весь российский экспорт в Казахстан составляет около 15 миллиардов долларов, меньше 5 процентов от всей суммы экспорта. Даже если этого экспорта вообще не будет, экономика России этого не почувствует. Да и потом, рубль стремительно падал и до девальвации тенге, правда? Так что сказанное премьером нечего и обсуждать.

- Хорошо, всерьёз. О сезонных факторах, которые влияют на курс рубля, сказали вы, а не премьер. Можно ли ждать отскока курса назад благодаря сезонным факторам?

– Есть такой фактор, как повышенный спрос импортёров, он заканчивается где-то в конце сентября. Значит, до конца сентября давление на рубль будет продолжаться, и он может ещё больше ослабеть. Но мы же не знаем, какие при этом будут цены на нефть? Я, например, не знаю. Если б знал – жил бы в Майами, занимался чем-нибудь более весёлым, чем анализ российской экономики, и мы бы с вами сейчас не разговаривали.

- В прошлом году рубль начал валиться в ноябре, тогда это объясняли всё тем же сезонным фактором: у компаний в это время платежи по кредитам в валюте. Что может повлиять на рубль этой осенью?

– Осенью – ничего. А в декабре предстоят большие суммы платежей по внешнему долгу. Но, по моим оценкам, у предприятий и банков сегодня достаточно валюты, чтобы эти платежи сделать. Поэтому я не вижу особо большого скачка спроса на валюту из-за погашения внешнего долга.

- Как, по-вашему, дальше будет себя вести рубль?

– Не могу сказать, не знаю. Поведение рубля главным образом зависит от цен на нефть, а вот от действий правительства и Центрального банка – в очень незначительной степени. То есть они могут сделать хуже. А лучше... я не вижу, что они могут сделать, чтобы стало лучше.

- А что они могут сделать, чтобы стало ещё хуже?

– Например, ввести валютные ограничения. Или начать выдавать банкам дешёвые кредиты, как они делали это прошлой осенью.

- Или заморозить курс?

– И это могут. Но мы немедленно получим "чёрный рынок" – со свободным курсом рубля.

- В отличие от прошлогоднего кризиса, сейчас мы не видим особой паники: никто не мчится в обменники или в магазины, как это было в декабре прошлого года. Почему люди на этот раз так безучастны?

– С одной стороны, сезон отпусков. С другой, ни у меня, ни у вас нет достоверной статистики о том, что происходит, например, с депозитами в банковской системе: вдруг население уже никуда не бегает, а втихую онлайн даёт поручения банкирам перевести рублёвые депозиты в валютные? Для этого не надо бегать по улице. Кроме того, за эти 8 месяцев из-за скачка инфляции реальные доходы россиян упали на 10 процентов. У них просто нет денег на крупные покупки. А может, просто потеряли всякую надежду. И поняли, что менять рубли на доллары и обратно – только себе вредить. В прошлый кризис ведь очень много долларов купили тогда, когда доллар уже залетел за семьдесят. А он после этого упал, люди проиграли. Все же учатся на своих ошибках.

- А правительство учится на ошибках прошлых кризисов?

– Судя по всему – нет. Пока правительство может делать только то, что оно делало в прошлый раз. Потому что антикризисная программа, которая была утверждена в начале этого года, – это ухудшенная копия программы 2008 – 2009 годов. Ничего нового там не написано. Только она меньше по объёму и слабее по эффекту. Ситуация этого кризиса другая, но правительство отреагировало на нее только копипастом.

- Как они могут отреагировать на падение рубля?

– Правительство и не должно реагировать на падение рубля. Оно должно реагировать на то, что происходит в экономике. А изменить курс рубля оно не может. Ну, оно может заморозить курс, может ввести валютные ограничения. Но от этого будет только хуже. Единственное, что может сделать правительство с курсом рубля, это проводить вменяемую экономическую политику и заниматься защитой прав собственности. Я считаю это базовой причиной. Лечить нужно базовую причину. А если правительство не хочет этого делать, тогда лучше уж пусть ничего не делает.

- Может Центробанк возобновить валютные интервенции, чтобы сбить курс?

– Теоретически – может. Но, судя по последним заявлениям помощника президента Андрея Белоусова, власть считает, что сегодня резервы находятся на достаточно низком уровне. И большие суммы Центробанк не может потратить на поддержку валютного рынка. А маленькими суммами на валютном рынке оперировать бессмысленно.

- Так что, они просто будут сидеть и ждать, что произойдёт с нефтью?

– Правительство давно заняло такую позицию и не скрывает этого. Первое – нужно сидеть и ждать, пока цена на нефть развернётся. Второе – посидим и дождёмся, пока валютная паника закончится. Они считают, что происходящее на валютном рынке – просто паника. И судя по тому, что говорит глава Минэкономразвития Улюкаев, они уверены, что в экономике вообще всё в порядке. Она, конечно, упала на дно и "где-то там лежит", но вот-вот начнёт идти.

- "Где-то на дне" – звучит так, как будто они её там потеряли. Почему хотя бы в порядке психотерапии они не скажут что-то рациональное?

– От них рационального никто не требует. Президент требует от них подтверждения своей точки зрения, что в стране спокойствие и порядок, – они ему её доносят. Население от правительства вообще ничего не требует. Поэтому населению правительство смело вешает лапшу на уши.

- Но есть вещи объективные, они же говорят о нехватке денег в бюджете…

– С бюджетом у России все в порядке. Бюджет исполняется по доходам выше плана. Плюс – у бюджета есть Резервный фонд, каждый доллар в котором за счёт девальвации рубля с начала года вырос на 25 процентов. В результате, хотя Минфин уже потратил 12 миллиардов долларов из Резервного фонда, в рублях объем этого фонда вырос. Вот такой парадокс. Так что денег у правительства – выше крыши.

- Подождите, мы ведь с конца прошлого года слышали, что расходы бюджета надо сокращать, потому что денег не хватает, пенсии хорошо бы не индексировать…

– Помните, у Высоцкого? "У них денег куры не клюют, а у нас на водку не хватает". Так вот, это у населения денег не хватает, а у правительства денег много. Сколько? Возьмите объём резервного фонда, курс доллара на начало года – и на сейчас. На начало года было 56 рублей, сейчас – семьдесят. Вот на эти 25 процентов Резервный фонд и вырос. Так что с деньгами у правительства всё в порядке. А если власть сокращает расходы бюджета, значит, в этом состоит реальная антикризисная политика. Почему они считают нужным делать это – никакого внятного, рационального объяснения никто не даёт. Вот просто: "учение Маркса всесильно, потому что оно верно". Так и Минфин: расходы надо сократить, потому что это правильно. Вера не подлежит обсуждению, а это – догматы веры. Такая точка зрения у нынешнего министра финансов Антона Силуанова.

- Ещё в январе Герман Греф предсказывал банковской кризис. То, что происходит с банками сейчас, это уже он – кризис?

– Он давно уже у нас на дворе! В конце прошлого года бюджет выделил триллион рублей на капитализацию банковской системы. То есть по 7 тысяч рублей с каждого гражданина нашей страны пошло на помощь банкам, в основном государственным. За 7 месяцев этого года банковская система практически не заработала прибыли. То есть она заработала что-то порядка 30 миллиардов, а в прошлом году было 600 миллиардов. Так что кризис в банковской системе мы уже видим. Банки закрываются один за другим, вклады разворовываются, выясняется, что банки рисуют не пойми что в балансах. А Центробанк "спокойно" (говорю это в кавычках) отзывает у них лицензии и за счет бюджета пытается оживить банкротов. На санацию банков-покойников выделили еще триллион рублей и наверняка ещё что-то дадут… Что тогда банковский кризис, если не это?

- У нас такой набор – валютный кризис, банковский кризис, кризис в экономике…

– Да, реального сектора экономики.

- Понимаю, что вы ещё раз скажете, что бороться надо с помощью защиты прав собственности. Но есть ли какие-то ещё шаги, которые может предпринять правительство?

– В моём понимании, ничего, кроме как потратить больше рублей из бюджета, власть сегодня сделать не может. С точки зрения того кризиса, который у нас на дворе, это было бы рациональное и правильное решение. Или правительство может что-то сделать, чтобы повысить цены на нефть? Или отменить западные санкции? Ответ – нет. А может потратить чуть больше денег из бюджета? Ответ – может. Почему этого не делают – не знаю, об этом их надо спрашивать, а не меня.

- На что они должны их потратить?

– Да хоть с вертолёта разбросать, как говорил Рузвельт во времена Великой депрессии.

- Что изменится от того, что они просто больше потратят из своих заначек на что-то?

– Главная особенность нынешнего кризиса в том, что резко упали доходы населения. Соответственно, сократились потребительские расходы. А ещё упал инвестиционный спрос предприятий. Расходы населения и инвестиционный спрос предприятий вместе называются внутренним спросом. Внешний спрос, то есть спрос на экспорт российских товаров, не изменился. Если упал частный спрос, то есть спрос населения и спрос предприятий, то единственное, что правительство может сделать для поддержания экономики, это увеличить государственный спрос. То есть увеличить государственные расходы. Это в любом учебнике прочитать можно.

- Это может разогнать инфляцию?

– Нет. Потому что, когда у населения падают доходы на 10 процентов, оно не стремится покупать подорожавшие товары. Оно ищет то, что подешевле. Поэтому Росстат и говорит о нулевой инфляции.

- Вы сказали про западные санкции, но многие ваши коллеги считают, что кризис в экономике начался задолго до санкций, а санкции вместе с ценами на нефть её просто добили.

– По данным Росстата, экономика начала падать с середины прошлого года. Начало снижения цен на нефть, падение российской экономики примерно совпадают в одной точке. Где здесь причина, а где – следствие?

- Ваши коллеги ещё в 2012 году, до всяких санкций, отмечали снижение темпов роста ВВП.

– Рост экономики действительно начал замедляться, потому что начали сокращаться инвестиции. Инвестиции – это вопрос защиты частной собственности. Ни один инвестор не будет вкладывать деньги, если он не уверен, что результат – прибыль, собственность на активы – не достанется ему. А собственность защищается в независимом суде. А независимость суда защищается политической конкуренцией. А политическая конкуренция – свободными СМИ и равенством всех перед законом. Собственно говоря, вот она и есть повестка реформ для России. Но обратите внимание, все эти вопросы – политические. Хотите спросить, что можно сделать без политических реформ? Повторю: добиться отмены западных санкций. Правда, и к этому путь лежит через политические решения.

- О защите частной собственности не только вы говорите, это вещь понятная. Когда в Петербурге презжал Антон Силуанов, он говорил о том же. Может быть, что-то в этом направлении и планируется?

– Может, и планируется, только, очевидно, не нынешней властью. Напротив, я вижу её движение в прямо противоположном направлении. Очень заметные, очень внятные, очень чёткие и очень решительные действия в противоположную сторону. Это и дело Надежды Савченко. Это и осуждение на 20 лет Олега Сенцова. И осуждение Кохвера на 9 лет. Недопуск ПАРНАСа через суды и избиркомы на выборы, хотя не известные никому партии-спойлеры в избытке присутствуют в каждом бюллетене. Приключения осужденной Евгении Васильевой, которая, похоже, дальше московских бутиков никуда и не выезжала. Это всё – демонстрация того, как в реальности работает российский суд. Является такой суд независимым? Нет. Является он честным и справедливым? Нет. Есть в России верховенство права? Нет. Поэтому я и говорю о движении в противоположном направлении. Чётком и уверенном, как у бронепоезда, который очень трудно развернуть. То есть, конечно, политическая элита его может развернуть. Но она этого делать не хочет.

Беседовала Ирина Тумакова, "Фонтанка.ру"

© Фонтанка.Ру