«В любые времена нужно или ждать счастья, или драться за него»: Виктор Сухоруков о «точках опоры», Петербурге и современном кинематографе

В Большом зале кинотеатра «Аврора» актёр Виктор Сухоруков — Виктор Багров в балабановском «Брате» и Степан Воронов в «Жмурках» — 18 июня представит авторскую программу «Счастливые дни». «Фонтанка» собиралась поговорить с актёром о чудесах и поисках смыслов, а пришла к разговору о современном кинематографе и сезоне белых ночей.

— В середине июня вы приезжаете в Петербург с авторской программой «Счастливые дни». В последнее время «счастье» — слово не так часто встречающееся в информационном поле. О чём будет встреча с вами, и почему пройдёт она именно сейчас?

— Почему вы считаете, что название «Счастливые дни» нестандартное? Когда же, если не сейчас? Вас удивило, что актёр Сухоруков приедет к своим друзьям в театр «Аврора» и покажет свою программу, а он и сам пока не определил жанр: спектакль это, представление или творческий вечер. Я приеду играть — подчеркиваю, именно играть — воспоминания из собственной жизни, о встречах, которые на меня влияли, меня формировали [о людях], которые меня лелеяли, ругали, воспитывали, двигали дальше. Неужели для воспоминания о великих людях, — именно великих — без всяких кавычек, нужно определённое время или нестандартная ситуация? Я немного вам удивлён, потому что считаю, что человек в любые времена должен или ждать счастья, или драться за него, либо ощущать его хотя бы рядом — иллюзорно, фантазийно. Счастье — это очень-очень хорошее состояние, не тела — души. Если ваша душа будет совершенно в омерзительном самочувствии, тогда вам незачем жить. Я привезу в Петербург вечер, который впервые в жизни своей сочинил. Причём придумал его случайно, неожиданно: побывав в доме-музее Юлиана Семёнова (советского писателя, сценариста, прозаика, основателя газеты «Совершенно секретно». — Прим. ред.). В Крыму, в Мухалатке, я увидел стену из фотографий, где Юлиан Семёнов [запечатлен] с великими, масштабными, мировыми людьми. Мне захотелось заглянуть под фотографию, понять, что же там происходит между стенкой и рамочкой, и тут я понял, что у меня тоже есть такие интересные «экспонаты». Я решил играть свои воспоминания, сюжеты из биографии, а не скучно рассказывать о них. Если актёр вышел на сцену, на подиум, да даже встал на табуреточку, — он уже исполнитель, и он хочет что-то донести до публики. Названий было много: «Мои автографы», «Играю про себя», «Из архива», но все они казались словами каркающими и скучными. И только уже играя однажды вечером, я понял, что лучшее название — «Счастливые дни», потому что они действительно были счастливыми.

— Это история про Сухорукова-актёра или Сухорукова-человека?

— В первую очередь про тех людей, которые будут возникать на экране. Когда я договаривался об оформлении представления в театре «Аврора», я дал задание: «Пусть я буду в тени. Пусть буду бродить тенью, силуэтом по сцене. Главное, чтобы люди разглядели тех, кто будет на экране». Там не будет кино, видеоряда или отрывков интервью. Только люди и их напутствия, автографы в мой адрес. Я буду говорить про них и играть тоже их. Стану экскурсоводом по собственной жизни, но не просто с указкой, а со всей своей актёрской натурой.

— Кто герои этого путешествия?

— Там будут великие, уникальные люди. Такие из разных времён актёры, художники и режиссёры, что вы не поверите. Про некоторых из них мы забыли, и я буду о них напоминать. Рассказывать через сюжеты о верности, преданности и любви, о честном слове, уважении, скандале и даже конфликте.

— То есть намечается не просто вечер воспоминаний о друзьях.

— Совсем не только про них. Когда ты неприятен человеку и человек тебя презирает, это воспитывает в тебе что-то такое, что понадобится в будущем.

— Говоря о приятных встречах. Наверняка что-то вы посвятите Балабанову.

— На этом вечере у него целая страница. Он сыграл большую роль в моей жизни, а я в его — мы начинали вместе и сочинили пять фильмов. Это моя большая награда. Но вместе с ним и наряду со Станиславом Говорухиным я буду рассказывать, например, про Евгению Козыреву, Петра Фоменко, Елену Камбурову, Нину Сазонову, Римаса Туминаса. Будут не только друзья, но совсем чужие люди. Даже те, которых я в жизни ни разу не встретил.

— Творческие люди и произведения, на вас повлиявшие?

— Да, возможно, и так.

— Выходит ли, что «Счастливые дни» — мостик к вам из прошлого: молодому человеку, который ещё не определился со своей судьбой? Или это про настоящее тоже?

— Пусть будет так, как вы прокомментировали. Всё то, что я буду играть, когда-то аукнулось во мне и сформировало меня сегодняшнего, как из кружев, соткало из меня сегодняшнего Сухорукова. Я, если можно так выразиться, — «продукт» этих встреч. Наверное, кого-то я и обижу, потому что прожита жизнь большая, историй много, и кто-то из моих петербургских спутников жизни может оскорбиться: «Почему про меня не сказал?» Но в полтора часа 70 лет не втолкнёшь. Я буду говорить о чудесах, поэтому нельзя сказать, настоящее это или прошлое. Я всё это в себе несу, и наверное, буду нести дальше, пока не помру.

— А вы верите в настоящие чудеса?

— Ещё как! Я верю не только в чудеса, но и в промысел, и в мистификацию, и в совпадение. Как вы себе можете объяснить, когда ты ныряешь в большое озеро в Карелии, теряешь крестик, и он уплывает в глубины, а через три дня к тебе возвращается?

— Вам его кто-то отдал?

— Я сам его нашёл после штормов. На третий день искупался и пошёл гулять вдоль берега, по колено по воде, и вдруг солнечный зайчик сверкнул. Наклонил голову, смотрю, а крестик лежит прямо у моих ног. И так все встречи, которые со мной происходили по жизни: из случая и обстоятельств я их превратил в чудо.

— Не так давно сатирик Семён Альтов давал в Петербурге серию концертов «Мир уцелел, потому что смеялся», и главная мысль была о том, что хороший юмор — то чудо, которое помогает держаться даже в самые сложные времена. А что лично для вас становится «точками опоры», когда всё не так хорошо и идёт совсем не по плану?

— Мне не нужна «точка опоры». Я верю в судьбу и ей принадлежу. Я уважаю жизнь, не презираю слово «судьба». Хочу быть полезным людям, соответствовать сегодняшнему времени. Что такое человек в масштабе времени? Ничто! Претендовать, чтобы время обслуживало тебя — неправильно, глупо и антиприродно. Это мы с вами находимся во времени и должны быть в нём чистыми, прекрасными, сердечными и разумными, чёрт возьми.

— Неужели у Виктора Сухорукова не бывает сложных дней?

— Ещё как бывают, но это мои сложные дни. Я не ищу виноватых в своих мрачных временах. Я пытаюсь сам в нём разобраться, а не кричать, жаловаться, проклинать весь народ и всю свою страну. Это «только я, только про меня и только со мной». Никогда не загружайте других. Другие живут точно так, как и вы: «светло» и «темно» — всё вперемешку.

— Какое кино нам сегодня нужно: о тёмном или о светлом?

— Хорошее кино, интересное. Задам вам встречный вопрос: а о каком кино вы меня спрашиваете? Раньше даже слова «киноиндустрия» не было, а сегодня оно есть. Рядом слово «аттракцион» вместо «киноискусство». Мы будем говорить с вами о «киноискусстве» или «киноиндустрии», о кино мощном, полезном, которое заставляет думать, а не только дрыгать коленками в чёрном зале? Я за хорошее кино, за которое будет не жалко платить деньги, чтобы по окончании сеанса выйти из зала в хорошем настроении, даже если мысли вас посетят не очень лёгкие.

— Если мы говорим о кинематографе не как о развлечении, но об искусстве...

— Тогда отвечу: его не хватает. Такое кино требует больших физических и духовных затрат, к чему сегодняшние режиссёры, как мне кажется, ещё не готовы. Они избалованы технологиями, возможностью снимать быстро, легко, монтажно. Хорошее кино — это очень затратный труд. Люди разучились тратиться и, сочиняя, оставлять часть себя в кино. В моей молодости таких режиссёров было море: если они получали возможность снимать, они старались вложить все свои знания. Так, чтобы получалась энциклопедия человеческих отношений. Сегодня такого — кот наплакал, а те отношения, что есть, какие-то парфюмерные, ля-мурные, глянцевые и несерьёзные, непродуманные. И лживые, и фальшивые.

— Мне кажется, в последние годы российские авторы, напротив, вкладывают всё больше интеллектуальной и эмоциональной составляющей. Стараются не отходить от реальности.

— Что ж, я рад, если есть такое кино, но я его пока не заметил. В последний раз я целую обойму российских фильмов посмотрел три года назад, целиком, на кинофестивале. И меня увиденное не порадовало. Я и сам попадал в этот капкан — в последние годы были фильмы, под которыми я не хочу не только подписываться, но отмахнуться, спрятаться и сказать «Это был не я!»

— Поверхностный результат?

— Неинтересно, скучно, плохо и непрофессионально. В процессе понимать это уже было слишком поздно.

— Вы видели фильмы наших молодых режиссёров? Скажем, учеников Сокурова — Киры Коваленко, Кантемира Балагова?

— Видел фильм «Дылда» Балагова. Мне не понравилось, было много шума вокруг него, но я категорически его не принял — оно очень претенциозное, плагиатское. Когда горшок, варежки, стены и жизнь зелёная — я не думаю, что это искусство. Не о людях думал режиссёр в тот момент. Ученики есть не только у Александра. Есть другие учителя, профессора и другие школы. Много выпускается талантливых ребят и девчонок, но кто из них станет великим, я не знаю. И потом — даже не знаю, кто раздаёт это звание. Если мы вернёмся к Сокурову — он настолько великий мастер, что лишь бы только не плутал в других просторах, которые ему неведомы и в которые ему соваться не надо. Пусть занимается творчеством, человеческой душой, и передаёт это своим ученикам. Политика ему несвойственна, потому что он великий художник.

— Художникам никогда не место в политике?

— Они должны оставлять свой талант именно в художественном творчестве: в красоте, исканиях, философии. Не затягивайте меня в политику. Оскорбительно слышать, что вы спросили только об учениках Сокурова.

— О них больше всего говорят в киносфере, и они наверняка на слуху.

— Это плохо, потому что они не все хороши. В разговорах о них много кампанейщины, а объективности маловато. Тот огромный шум вокруг фильма «Дылда» меня, повторюсь, удивил. Я считаю, что фильм категорически плохой.

— Ух ты. Не самое популярное мнение о Балагове. (В 2019 — 2020 годах «Дылда» стала одной из самых громких работ, претендовала на «Оскар», собрала серию наград в США и вошла во влиятельные рейтинги «лучших картин года». — Прим. ред.)

— Вашим удивлением вы лишаете меня права на мнение. Знаете, просто меня об этом раньше никто не спрашивал. Я бы, может, и раньше об этом сказал... Я бы вернулся к основной теме.

— Раз так, пусть она будет намеренно «петербургской». Когда вы приезжаете в город, куда идёте в первую очередь?

— Сейчас определённого места нет. Я просто еду или иду, и воспоминания гуляют по тротуарам. Люблю Петербург, с ним я сочленён очень мощно. Там были и рассветы, и закаты, и целая глава моей жизни.

— Тогда удачно, что вы приезжаете почти в пик рассветов и белых ночей.

— И я счастлив, потому что я давно их не встречал. Это подарок, драгоценность и космическое чудо на Земле.

— И туристическое развлечение.

— Я их люблю. Есть ведь такие точки на Земле, где не знают, что такое белые ночи. Гулять под их куполом — это быть награждённым каким-то чудом.

Беседовала Ольга Минеева