ПоделитьсяФинский госконцерн Fortum объявил об уходе из России. Начав свой путь в Петербурге, он смог создать нерушимую легенду о лучшем на топливном рынке, самом прозрачном и клиентоориентированном бренде — Neste. «Фонтанка» вспоминает о долгом и трудном пути финского госкапитала в Петербурге.
Супермодный бензин
История появления в России Neste, с 1997 по 2015 год бывшей частью группы Fortum, примерно равна возрасту Российской Федерации. Когда-то компания называлась «Петро-сервис» и начала работу с пяти бензоколонок, полученных от монопольного владельца всей еще советской (а другой не было) топливно-сбытовой инфраструктуры города — «Леннефтепpодукта». На каких именно условиях — теперь уже с расстояния в 30 лет и не разглядеть. Известно только, что главный инженер «Леннефтепродукта» Валерий Мандрыкин очень скоро после этого перешел на работу в молодую российско-финскую компанию.
«Петро-сервис» был совместным предприятием.
Финны работали в Петербурге с 1990 года, а уже в 1992 году возбуждается уголовное дело по статье 156 старого УК РСФСР с маловразумительной, по сегодняшним меркам, формулировкой — «Обман потребителей в крупных размерах». Одним из фигурантов был как раз Валерий Мандрыкин. Логика Уголовного кодекса РСФСР расходилась с реалиями стремительно взрослевшего в стране капитализма. Дело в том, что цена бензина на «финских» заправках была выше, чем на остальных. Технически это происходило за счет добавления к существовавшему тогда государственному тарифу некоего сервисного сбора.
Заправлявшимся на АЗС Neste водителям протирали стекла и подкачивали шины — вроде бы «европейский» сервис. Но то, что его цену как раз и включали в стоимость литра бензина, по логике милиции, руководствующейся УК РСФСР, было составом преступления по третьей части той самой 156-й статьи: «Обмеривание, обвешивание, обсчет, введение в заблуждение относительно потребительских свойств, качества товара или иной обман потребителей». Как вспоминают старожилы, то дело развалилось, поскольку не удалось доказать чьей-то личной выгоды: весь доход уходил к компании.
Первые заправки Neste поражали неискушенного российского автомобилиста. Во-первых, ни на одной АЗС страны в принципе тогда не существовало магазина — даже туалет был большой редкостью.
«В то время это было супермодно — по-западному. Наши водители просто не понимали, зачем продавались товары на заправках. Аж до начала 2000-х еще в нашем сообществе участников рынка АЗС были споры, надо ли это. Хотя в Европе уже сам бензин давно стал сопутствующим товаром, а основная добавленная стоимость приходилась именно на товары из магазина и кафе, — вспоминает в разговоре с «Фонтанкой» старожил рынка. — К тому же в Neste создавали атмосферу уюта. Как они это делали, непонятно было. Какое-то спокойствие там было. В Neste всегда были открытые туалеты, причем чистые. По сути, они продавали нам не бензин, а свой бренд. К примеру, чтобы поддерживать относительно однородную структуру клиентов, финны очень долго не входили в корпоративный рынок. И даже потом старались избегать заправки грузовиков, тракторов и даже милиции, чтобы не нарушать спокойствие и ощущение комфорта у клиентов».
«Когда в 1999 году у меня только появилась моя первая машина — иномарка, я сразу же стала постоянным клиентом Neste. Считалось, что у них самый качественный бензин — а для дорогих машин это было важно. К тому же мне очень нравилась их система с карточками. Забрасываешь на неё деньги и потом заправляешься, не считая, сколько там надо платить. К тому же по карточкам были очень приятные скидки в их магазинах на всякие булочки, которые мне тоже очень нравились», — рассказывает топ-менеджер крупной петербургской компании.
В середине 1990-х гг. с компанией «Нефто-Комби», которой принадлежало большинство городских заправок и несколько нефтебаз, произошло странное. «Сургутнефтегаз» утратил над ней контроль, после чего компания стремительно лишилась всех своих активов, а топ-менеджмент перешел на руководящие посты в конкурирующие фирмы. Значительное число заправок перешло к ЗАО «Комбинат автообслуживания» и другим структурам, так или иначе связанным с петербургским предпринимателем Андреем Подшиваловым. Ему же принадлежало АОЗТ «Петербургская индустриальная компания», крупнейший акционер «Нефто-Комби» после того, как доля «Сургутнефтегаза» оказалась размыта и сократилась с
При этом само появление финских заправок в Петербурге участники непростых рыночных отношений в городе середины 1990-х вспоминают по совершенно конкретному поводу: «Когда в Питере только-только вставали бензоколонки Neste, на улицах братва уже переговорила между собой, мол, их прикручивать бесполезно». Они же все уже были под крышей Кости-Могилы (кто не в курсе, что это за человек, можно почитать тут). Это не легенды, это эхо того времени. Лидеры же больших и малых бригад знали тему чуть шире: Могила еще раньше договорился с финским концерном, который также одним из первых стал поставлять в город свое мороженое».
«Скорее всего, первые и рекомендовали вторых. И не надо морщиться. Тогда других правил у Петербурга не было. Несмотря на то, что N всегда публично говорила о незыблемости своих ценностей (налоги, открытость и никакой связи с русской мафией), они вынуждены были платить дань. И причем кешем, и причем ежемесячно. Их объекты, действительно, были самые пожароопасные, — вспоминают петербургские краеведы. — Могила, он же Константин Карольевич Яковлев, отличался эстетически — высокий красавец (он из интеллигенции, окончил физико-математический техникум), статный (занимался борьбой), стильный (первым начал носить дорогие пиджаки). Если кому не нравится, посмотрите на других гангстеров — сразу влюбитесь».
Надо понимать контекст. В 1991 году началась гиперинфляция, и бензин, всю дорогу стоивший сперва 7 копеек за литр (за А-76 по карточкам), а к началу 1990-х — 40 копеек (за АИ-92), нефтяникам стало категорически невыгодно продавать на внутреннем рынке. В рамках разнообразных программ вроде «Ресурсы в обмен на продовольствие» нефтепродукты составами и танкерами уходили на Запад, оставляя российским АЗС лишь на донышке. Серьезной проблемой стало найти бензин даже для милиции, пожарных и скорой, не то что для простых автолюбителей.
Кремль предпринимал отчаянные меры. К примеру, в рамках знаменитого указа Ельцина о либерализации цен бензин был выведен из списка товаров, продающихся по рыночным законам, и его стоимость 3 декабря 1991 года была зафиксирована на тех самых 40 копейках. Однако спустя всего 20 дней государственные цены были увеличены втрое — до 1,2 рубля. А спустя еще две недели новый указ — нефтяным компаниям разрешили до
Отчаявшись угнаться за инфляцией, Кремль передал полномочия по регулированию цен на региональный уровень. Но там вообще начали твориться удивительные вещи. Фиксированные цены к осени 1994 года составляли уже 500 рублей за литр, но бензина просто не было. А на так называемых «коммерческих заправках», где он был, цена была в районе
Вот именно в таких условиях финская госкомпания и начала работу в России.
На «дорогих» Neste бензин был всегда в наличии. Отчасти это было источником мифа о «финском» бензине на этих заправках. Действительно, те, кто ездил по Выборгской трассе («Скандинавия» была открыта только в 1994 году, а обход Выборга — в 1997-м), нередко видели раскрашенные в фирменные цвета Neste бензовозы. Однако в реальности бОльшая часть топлива на заправках была оттуда же, откуда у всех — с Киришского НПЗ. Из Финляндии же привозились в основном премиальные сорта — АИ-98.
Избавившись от партнерства и несвойственной для госкомпании модели работы на арендованных заправках, Neste начала активно развивать бизнес в России. В Петербурге речь зашла ни много ни мало — о морском нефтеналивном терминале. Торжественное начало строительства в Бронке состоялось в декабре 1997 года. Планировалось, что там Neste будет принимать и направлять дальше по российским регионам финский бензин. В те годы это было актуально. Собственных перерабатывающих мощностей в стране не хватало, страна только-только отошла от жуткого дефицита. Нельзя было просто приехать на заправку и залить полный бак. Почти всегда на АЗС висела табличка «Бензина нет». Отпускался он в таких случаях на большинстве станций строго «по фейс-контролю» и «за три цены».
Тем не менее идея о строительстве в городе второго (после только что запущенного в эксплуатацию Петербургского нефтяного терминала) экспортного наливного порта была актуальной. Бойко начав, финны довольно быстро построили в Бронке нефтебазу, необходимую для нового терминала, но затем дело встало. По совершенно независящим от Fortum причинам пристроить к нефтебазе причал так никогда и не удалось. Однако ее резервуарный парк вполне исправно работал на благо города и финского государства как главного акционера Fortum и Neste вплоть до продажи Neste в 2019 году.
В Москве Neste в середине 1990-х также пыталось начинать работу. Однако не задалось. В 1995 году кто-то выстрелил в окна офиса компании на Покровском бульваре из гранатомета. Милиция так и не нашла злоумышленника. Ни одной финской заправки в столице до сих пор нет. Весь её бизнес был сосредоточен на Северо-Западе России — строго до границ Московской области. В столице премиальную нишу заняла в итоге BP. Англичане также пыталась работать уже в 2010-е годы в Петербурге, но, что называется, «не прижились».
Серьезная угроза эксклюзивному положению единственной «западной» сети в Петербурге возникла в 1997 году — тогда власти города выделили сразу 25 очень качественных «пятен» под строительство АЗС голландскому Shell. Порядок этого выделения большинству игроков рынка показался непрозрачным. Казалось очевидным, что огромная западная нефтяная компания легко сможет в кратчайшие сроки построить эти 25 заправок и забрать львиную долю рынка города — не менее
Тем не менее, когда внутренние корпоративные сложности привели к почти полной смене менеджмента ООО «Несте Санкт-Петербург» и на смену сильной местной команде пришел финский директор, сеть начала сдавать позиции, вспоминают старожилы рынка: «В какой-то момент у них даже начались проблемы с качеством топлива, а на заправках Shell условия обслуживания были ничем не хуже, чем у финнов, так что значительная часть постоянных клиентов Neste ушли к Shell». Однако всё это случилось уже позже.
Энергетическая модернизация
Сам энергетический концерн Fortum (первоначально — Fortum Power and Heat Oy) возник в 1998 году в результате слияния двух финских госкомпаний: Neste и Imatran Voima. Первая занималась топливом, вторая — электроэнергией. Именно последнее направление обеспечило куда более масштабный приход финнов на российский рынок. Всё началось в 1999 году, когда Fortum заключил с «Ленэнерго» соглашение о поставках в Финляндию 300 МВт электроэнергии. Эти поставки назывались в СМИ сверхприбыльными. Себестоимость, по некоторым оценкам, была в 10 раз ниже цены продажи.
Вскоре концерн консолидировал за счет скупки на рынке небольшой пакет «Ленэнерго» в несколько процентов, а в 2003 году, в результате обмена активами с германским E.On, консолидировал уже
Российская энергомонополия в те годы находилась на завершающем этапе грандиозной реформы. РАО «ЕЭС» разделяло свои активы по всей стране на генерирующие, сетевые и сбытовые компании, каждая из которых должна была — по замыслу — стать отдельной независимой компанией. Причем, если генерирующие мощности всё же оставались в составе укрупненных ТГК, то сети и сбыт должны были стать полностью местными и работать на конкурентном рынке.
В этой архитектуре то, «старое» «Ленэнерго» разделилось на сетевую компанию, сохранившую родовое имя, и отдельную «Петербургскую сбытовую компанию», а её генерация вошла в состав ТГК-1 (с долей в
Fortum как владелец
«Ленэнерго»
Новый этап работы Fortum в России начался в 2008 году, когда компания купила в Челябинске «Территориальную генерирующую компанию
В следующие 10 лет компания развернула самую масштабную инвестпрограмму в истории тепловой электроэнергетики России. К началу 2022 года в структуру российской «дочки» концерна входили семь ТЭС на Урале и в Западной Сибири. По данным исследования «Фонтанки» «Лидеры финского бизнеса», совокупные инвестиции Fortum в Россию составили около 6 млрд евро.
Финны вкладывались в модернизацию, принимая участие в программе ДПМ (договор о предоставлении мощностей, когда энергокомпании обязуются построить новые мощности и обновить старые, а потребители — оплатить затраты через повышенные платежи за электроэнергию. — Прим. ред.).
В 2010–2016 «Фортум» построил 2,5 ГВт современных мощностей, работающих на газе. За первые десять лет работы концерна в России установленная электрическая мощность его объектов выросла почти вдвое — с 2 786 МВт до 4 928 МВт. Росла и эффективность. «Электростанции «Фортум» демонстрируют высокий коэффициент использования установленной мощности, который по итогам прошлого года составил
2021 год стал для ПАО «Фортум» рекордным. По итогам 2021 года выручка по РСБУ составила до 82,5 млрд рублей, чистая прибыль — 18,6 млрд рублей. В российской компании заверяют, что выход финской Fortum из акционерного капитала «не скажется на деятельности компании и работе персонала». «Российская компания является операционно и финансово самостоятельной, продолжает нормальную работу и реализацию взятых на себя обязательств», — цитируют в пресс-релизе слова генерального директора «Фортума» Александра Чуваева.
Также глобальный Fortum контролирует
Петербургское наследство
Из «наследия 90-х» у Fortum осталось почти
Этот актив стал едва ли не наиболее проблемным для финнов. Партнеры в лице правительства Петербурга и довольно скоро пришедшего на этот рынок «Газпрома», мягко говоря, не стимулировали Fortum продолжать инвестиции в «ТГК-1».
В последние несколько лет финны пытались выйти из капитала, но договориться о цене с контролирующим акционером ООО «Газпром энергохолдинг» не удавалось.
При этом именно финские акционеры блокировали продажу правительству Петербурга доли «ТГК-1» в АО «Теплосеть СПб», одного из крупнейших теплоэнергетических предприятий города. В 2019 году стороны договорились, что Смольный будет постепенно выкупать допэмиссию «Теплосети СПб», а полученные средства пойдут на реконструкцию инфраструктуры. Контрольный пакет городские власти намерены получить к 2025 году. https://www.fontanka.ru/2021/08/30/70107254/
Ветер и солнце
Сравнительно новое направление для Fortum в России — возобновляемые источники энергии. При этом финский концерн уже является крупнейшим игроком на этом рынке — с учетом совместных предприятий суммарный объем проектов достигает 3,4 ГВт.
Сначала партнером финнов была госкорпорация «Роснано». В 2017 году «Фортум» создал с ней совместную компанию «УК «Ветроэнергетика», стороны обещали вложить в перспективное направление 15 млрд рублей. Но в начале 2022 года тандем распался, и новым партнером стал Газпромбанк, куда перешли проекты на 1,3 ГВт. Также у Fortum с 2020 года есть СП в области ветроэнергетики с РФПИ.
Сейчас в портфеле Fortum 13 ветроэлектростанций в Астраханской, Волгоградской, Ростовской, Ульяновской областях и Калмыкии. На различной стадии строительства находятся еще объекты в той же Волгоградской области и Самарской области.
Вкладывались финны и в энергию солнца. С 2017 года ПАО «Фортум» принадлежит три солнечные электростанции в Оренбургской области и Республике Башкортостан.
В марте 2021 года совместное предприятие «Фортум» и РФПИ приступили к строительству в Калмыкии Аршанской СЭС. Первая очередь мощностью 78 МВт начала поставки электроэнергии в декабре 2021 года. В полном объеме СЭС в Калмыкии заработает во втором полугодии 2022 года. Станция мощностью 116 МВт станет крупнейшим объектом солнечной генерации на территории России.
