Сегодня не так, как вчера. Налоговая практика повернулась к бизнесу боком

Налоговая служба, общение с которой часто связано с трудностями для бизнеса, постепенно начинает «ослаблять гайки», отмечают юристы. Возражения на акты налоговых проверок и доводы налогоплательщиков стали чаще приводить к положительным результатам для бизнеса как в общении с самой налоговой, так и в судах.

О последних трендах налоговой практики «Фонтанка» поговорила с экспертами на первой правовой дискуссии «Налоги-2022».

Так уж повелось, что в каждом заработанном нами рубле — да и вообще во всем, что у нас есть измеримого рублями: от квартиры до авторских прав на ролик в Сети — кроется сколько-то копеек, которые принадлежат государству и которые оно от нас регулярно требует. Кто-то отдает их не задумываясь, кто-то — радуясь, что вот этими самыми копеечками помогает родине содержать бюджетников и развивать инфраструктуру. Кто-то платит скрепя сердце, представляя, сколько он мог бы сделать на эти деньги хорошего себе и своей семье либо своему бизнесу. Кто-то придумывает разные способы уменьшить количество государственных копеек в каждом заработанном рубле или вовсе делает вид, что никаких рублей у него нет, а те, что есть, были всегда — и не ваше дело, откуда они взялись.

Однако с каждым годом у последних остается всё меньше пространства для правового маневра. Прогресс несется стремительно: информационные системы фискальных органов позволяют всё точнее отслеживать происхождение и путешествие по банковским счетам буквально каждой копейки, а электронные способы оплаты всё активнее вытесняют наличность. Развитие автоматического международного обмена налоговой информацией сделало прозрачными многие корпоративные секреты, так что Гюльчатай всё сложнее прятать свое личико от товарища инспектора. С другой стороны, отмечают налоговые консультанты, бизнесу всё сложнее бороться с налоговой в суде: победить практически невозможно, спорить можно только по мелочам, а в итоге чаще всего выходит себе дороже. Особенно если учитывать, что крупные налоговые проверки почти всегда сопровождаются уголовными делами.

Злободневная ситуация: налоговая проверяет компанию и обнаруживает, что в результате некоторых её сделок получилась недоимка по налогам. В этом случае (даже если потери бюджета велики) Налоговый кодекс предоставляет налогоплательщику шанс получить вместо доначисления недоимки, пеней и штрафов — всего лишь налоговую реконструкцию. В статье 54.1 НК РФ сказано: если налогоплательщик докажет, что все его сделки и действия в рамках заключенных контрактов были сделаны исключительно с нормальными бизнес-целями, то есть обоснует разумность своего поведения, он избавится от ответственности в виде штрафов и пеней и лишь доплатит реальную недоимку (разницу между фактически уплаченными налогами и той суммой, которую надо было реально уплатить в бюджет). Он доказывает это во время проверки, во время обжалования её результатов в вышестоящих органах ФНС, наконец — в суде. А налоговики со своей стороны доказывают его недобросовестность, говоря: он формирует цепочку подконтрольных зависимых организаций, которые в целом не имеют никакого смысла, а целью деятельности налогоплательщика является уменьшение его налоговой обязанности, что влечет потери для бюджета и нарушает права государства.

При этом свои утверждения налоговая сопровождает настоящим кошмаром для заподозренного в уклонении бизнеса: уголовными делами, изъятиями, допросами, опросами руководителей компаний-контрагентов. Так что сохранить бодрость духа и продолжать спокойно доносить свое мнение до каждой инстанции получается не у всех.

«Законодателем не определен порядок возбуждения уголовных дел по налогам при незавершенных налоговых проверках, хотя потребность такая есть, — отмечает адвокат Эльвин Чимирис. — Видимыми целями таких уголовных дел являются наложение ареста на имущество и прочие действия, побуждающие к оплате недоимки. Однако сейчас ФНС получает право на ранних стадиях выявления налоговых рисков блокировать имущество налогоплательщика или иным образом обеспечивать имущественные интересы государства в этом вопросе. Налогоплательщик подвергается многосторонней агрессии — в том числе со стороны тяжеловесных правоохранительных органов (СК РФ, ФСБ России, МВД РФ) и проверяющих инспекторов одновременно. Это позитивно на деловую активность предпринимателей в долгосрочном периоде влиять не может».

По словам эксперта (подробно его мнение можно прочитать в его колонке на «Фонтанке»), практики отмены судами решений о возбуждении уголовных дел по налогам из-за не вступившего в законную силу решения выездной налоговой проверки не имеется, хотя зачастую основаниями для возбуждения уголовных дел являются материалы оперативных органов, состоящие из копий материалов незавершенной налоговой проверки. «Подобные ситуации можно было бы разрешать применением правила объединения всех производств по одному деликту в одном производстве: например, после возбуждения уголовного дела консолидировать налоговые проверки уже в рамках уголовного дела либо дожидаться решения налогового органа для принятия решения о возбуждении уголовного дела», — резюмирует Эльвин Чимирис.

«Однако есть определенный перечень условий, при которых налоговому органу будет сложно доказать подконтрольность и взаимозависимость контрагентов, — делится новостями из судебных залов адвокат Балтийской коллегии адвокатов им. А. Собчака, партнер юридической фирмы «Апелляционный центр» Александр Кудряшов. — Например, сдача отчетности с одного IP-адреса, доводы о подконтрольности и зависимости руководителей. Налоговая выявляет эту связь в ходе допросов и опросов в рамках проверки или в рамках уголовного дела — и компилирует в единую информацию, которая отражается в решении налогового органа и дальше уже оспаривается налогоплательщиком в суде. И уже в суде мы пытаемся доказать, что нет никакой подконтрольности организации, не доказана зависимость организаций в цепочке юрлиц, взаимодействие с которыми уменьшает налоговую обязанность. При этом, как показывает моя личная практика, очень важно обращать внимание на детали по поводу взаимозависимости и доказывания этих обстоятельств. Потому что, к моему сожалению, налоговый орган очень часто берет, скажем так, всё в кучу, формирует свое видение и превращает его в решение, пропуская при этом существенные детали, ввиду чего появляются и не устраняются противоречия в проверочных документах».

По словам адвоката, иногда доказать свою добросовестность налогоплательщику помогают сами материалы, собранные в рамках налоговой проверки или уголовного дела. «Последний мой большой кейс, где была применена данная норма, там мы говорили, что действительная обязанность налогоплательщика перед бюджетом — это та сумма, которую установил эксперт. Налоговая инспекция и вышестоящий налоговый орган, куда мы обжаловали вынесенное решение, начисто проигнорировали факт оплаты. Но в ходе судебных разбирательств само Управление ФНС признало, что очень большая сумма по налогу на прибыль была вменена незаконно». (Полностью о кейсе можно прочитать в колонке на «Фонтанке».)

С Александром Кудряшовым согласна Ольга Анисимова, судья Арбитражного суда СПб и ЛО. По её словам, она сама встречала в практике случаи, когда экспертиза в уголовном деле по налоговому преступлению сильно отличается по сумме от выводов самого налогового органа. «Такие нюансы мы, конечно, пытаемся выяснить уже в судебном процессе: или назначаем еще одну экспертизу, или выясняем, какой объем документации был у следователя, у налогового органа. Зачастую он различается: особенно в строительных экспертизах, когда устанавливаются фактически произведенные работы. По поводу обжалования в апелляционном порядке в управление ФНС могу сказать, что достаточно большой объем претензий к налоговой инспекции действительно снимается на стадии обжалования в управление. А дальше уже смотрит суд, насколько возможно снизить этот объем».

Всё-таки надо понимать, отмечает судья, что в суд сегодня идут только те налогоплательщики, кто уверен в своей правоте и имеет полный комплект документов: «И мы, судьи, конечно, стараемся объективно оценивать доказательство обеих сторон. И чисто статистически где-то 50 на 50 сегодня решений в пользу налогоплательщиков и налогового органа».

Допрос — это главный козырь налогового инспектора при выездной проверке налогоплательщика. По закону в качестве свидетеля в рамках проверки можно допросить любое лицо, которому могут быть известны обстоятельства, имеющие значение для налогового контроля. Перечень исключений небольшой: малолетние, психически или физически больные, а также адвокаты и аудиторы. Остальные — от директора до уборщицы, от собственника до контрагента седьмого колена — являются потенциальными свидетелями. И именно из свидетельских показаний налоговики могут узнать такие вещи, которых никогда не покажут документы. Об этом надо помнить, советует адвокат и специальный советник по налоговым вопросам коллегии адвокатов Pen&Paper Андрей Локис. «Есть ряд процедурных особенностей допроса, вообще не урегулированных Налоговым кодексом, — говорит он. — Например, продолжительность. У меня в практике был допрос, который длился чуть менее 11 часов. Соответственно, с перерывами на обед, с отдыхом для свидетеля и одновременным поиском для предоставления документов. Допрос проходил на территории проверяемого налогоплательщика в ходе выездной налоговой проверки, так что поиск шел по ходу допроса. Так вот, в ходе этого допроса был установлен факт ведения двойной бухгалтерии на предприятии. Да, сразу скажу, что этот допрос проходил без участия адвоката. И впоследствии при обжаловании действия налоговиков были признаны законными.

Почему я акцентирую на отсутствии адвоката? Потому что в тот день с утра у всех был оптимистичный настрой: налоговики и директор мило общались, и налоговики попросили ознакомить их с внутренними технологическими, производственными и тому подобными процессами. Для чего попросили предоставить им специалиста. Директор энергично предоставил лучшего. И перед уходом высказал тому пожелание: «Ознакомить». Так вот, про результат я уже рассказал, а привело к нему то, что специалист в инициативном порядке предоставлял разные документы. И эта инициатива могла быть купирована адвокатом, потому что в этом не было ни необходимости, ни обязанности у свидетеля предоставлять те или иные документы по ходу допроса». (Подробнее читайте в колонке.)

Для истребования документов у налоговой есть другой инструмент — запросы. По словам Светланы Виногоровой, старшего юриста юридического бюро «Григорьев и партнеры», порой эти запросы «приводят в ужас» бухгалтеров компаний: объем запрашиваемых документов требует слишком много времени. «Но важно понимать, что не всегда такой сбор документов или информации действительно необходим — налоговые требования не только важно внимательно анализировать (особенно проверить, в рамках какой статьи направлен запрос), но порой не лишним уточнять у инспектора причины такого истребования, так как такие запросы бывают достаточно шаблонны и не всегда учитывают специфику той или иной компании», — отмечает эксперт (полностью ее колонку читайте здесь).

Если речь идёт о запросе пояснений или налоговая требует внести исправления в декларацию, то речь идёт о камеральной налоговой проверке. «Запрос может касаться не только вашей деятельности, но и ваших контрагентов, — добавляет Светлана Виногорова. — Ответить на подобные требования необходимо в течение 5 рабочих дней либо сообщить о том, что запрашиваемыми документами/информацией не располагаете. На запрос по поводу конкретной сделки надо ответить за 10 рабочих дней».

При этом при такой проверке документы обычно не запрашиваются: перечень случаев, при которых можно запросить документы в рамках камеральной налоговой проверки, является закрытым. Совсем другое дело — выездная налоговая проверка, в рамках которой налоговая вправе истребовать практически любые документы. Представить их в рамках выездной налоговой проверки требуется в течение 10 рабочих дней (20 для консолидированной группы налогоплательщиков, 30 для иностранной организации). Если не успеваете представить бумаги в указанные сроки, сообщить об этом нужно не позднее следующего дня.

Павел Горошков, специально для «Фонтанки.ру»

Все правовые дискуссии «Фонтанки» — здесь.