«Мы все еще на минном поле»: проректор Политеха видит новый пик коронавируса в Петербурге

Драматически упавшее тестирование на коронавирус и снизившаяся в праздничные дни социальная активность создали иллюзию улучшения ситуации с COVID-19 в Петербурге. Теперь велик риск расслабиться и, не загасив до конца волну, сильнее разжечь костер пандемии, получив новые всплески.

Проректор по перспективным проектам СПбПУ Алексей Боровков — руководитель рабочей группы, создающей по заказу Минздрава РФ математические модели распространения коронавируса, — заметил после Нового года улучшение эпидемической обстановки в Петербурге. Почему это скорее должно настораживать, чем успокаивать, — читайте в новом интервью ученого «Фонтанке».

— Алексей Иванович, при прошлом нашем разговоре вы прогнозировали 150 тысяч активных больных в Петербурге к февралю. Что изменилось?

— Действительно, пессимистичная кривая предполагала 146 тысяч активных больных уже в районе 30 января. Пока в Петербурге был локальный пик — 12 января их число достигло 103 735 активных больных, а в последующие дни это число начало уменьшаться. Напомню, число активных больных в данный момент это число заболевших минус выздоровевшие и умершие. Так, 15 января активных больных в Петербурге — 101 749. Это 958% от первого, июньского, пика, когда было 10 619 активных больных.

Но кривая изменения числа активных больных, по которой мы в итоге идем сейчас, а мы строим сразу девять разных кривых с разными параметрами эпидемического процесса, обнадеживает — на начало февраля она дает оценку в 110 000 активных больных. Важно отметить, что в последние дни число активных больных в Петербурге снижается …

— То есть мы почти на пике?

— Да, по нашим прогнозам, мы находимся в районе второго пика. Но есть некоторые «но»...

— Что вас настораживает?

— То, что ничего кардинального в новогодние каникулы в ситуации не изменилось и основание для улучшения только лишь одно — люди в основном сидели дома и интенсивность общения была существенно ниже, чем, например, сейчас, когда все вышли на работу, открылись рестораны, театры, возросла интенсивность использования общественного транспорта. Дети пошли в школу, а они зачастую выступали разносчиками вируса. Плюс вот эти новые штаммы, которые так или иначе до нас доберутся, например, через какую-нибудь условную Танзанию.

— Мы видим затишье перед бурей?

— Я бы сказал, что ситуация напоминает маятник в нижней точке, который может качнуться как в одну, так и в другую сторону. Затишье во многом связано с уменьшением показателей статистики по объективным причинам — часть врачей и специалистов отмечала Новый год и была на каникулах с семьями, интенсивность всех работ и тестирований на коронавирус уменьшилась. Хотелось бы верить в лучшее, но, скорее всего, именно с этим и связаны наблюдаемые в последние дни положительные тенденции и, конечно же, естественное желание нарастить количество свободных инфекционных коек.

— Идет ужесточение мер в Германии, Великобритании и в целом по всему миру. Может быть, это и наше будущее?

— Россия пока не заявляла, что у нас появился новый штамм, который заразнее на 70%. У нас пока единичные случаи. За рубежом наблюдаются вспышки, выросли заболеваемость и летальность, а потому приходится ужесточать меры.

Кроме того, у нас, в отличие от Европы и Китая, изначально другая модель ограничительных мер, щадящая, без локдаунов. Такая модель выбрана сознательно, она не обрушит бизнес, потому что он почти весь работает.

Естественно, нужно продолжать сохранять высокий уровень социальной ответственности: социальная дистанция, маски, удаленная работа во всех случаях, где это возможно, ограничения по числу людей на мероприятиях. Иначе мы, не успев загасить волну, опять начинаем разжигать костер эпидемии и, скорее всего, получим новые всплески.

— Когда их ждать?

— Я бы сейчас не стал называть каких-либо дат, наступившая неделя очень важна в этом отношении, и через неделю многое прояснится. А дальше все будет зависеть от финансов и ресурсов, от того, как в Петербурге успеют подготовиться и использовать локальную передышку. Москва, например, смогла погасить у себя эпидемию после первой вспышки в мае за четыре месяца, в течение 128 дней. На борьбу с эпидемией были брошены такие ресурсы, которые позволяли им до конца сентября снижать число активных больных. Но потом пошел второй всплеск, и они достигли 171 698 активных больных, что составило всего лишь 147% от первого пика. У нас же монотонный рост начался с 4 июля и второй пик составил 976%, то есть почти в 10 раз больше первого пика.

— Ваши прогнозы основаны на данных «Стопкоронавируса»?

— Да.

— А вы смотрите федеральный регистр? Там совсем другие цифры.

— Да, конечно, мы работаем и с Комитетом по здравоохранению, который и передает данные в этот регистр. Эти данные на первом пике отличались между собой в 2–3 раза, что объяснялось разными методиками. И в Петербурге данные регистра на первом пике превышали данные Роспотребнадзора в 2–3 раза. Но это игра определений, кто такой COVID-больной, относить ли к этой категории тех, кто имеет повышенную температуру, кашляет и временно потерял обоняние, обратился за медицинской помощью, но еще не имеет положительного ПЦР-теста, получение которого требовало определенного времени, которое, кстати, уменьшается, и сейчас два набора данных сближаются. Или человек имеет положительный ПЦР-тест, но за помощью не обращался… или обратился в частную клинику…

— А какому источнику доверяете больше?

— Естественно, мы рассматриваем оба набора данных, обрабатываем их и получаем два семейства кривых, что, безусловно, позволяет строить более надежные оценки и не позволяет значительно промахнуться в прогнозах. Однако есть и третий источник данных, это закрытый источник. Это число умерших, захороненных и кремированных. Анализируя эти данные, сравнивая между собой разные периоды эпидемии, сравнивая с прошлым годом и ранее, можно сделать определенные выводы. Например, летальность во вторую волну выше, чем в первую, в Москве — 1,1 раза, в Петербурге — в 2,1 раза, в России в целом — в 3,3 раза. Радует, что летальность две недели снижается и в России, и в столицах.

— И какой из источников точнее?

— Все три семейства кривых ведут себя похожим образом, так или иначе коррелируют между собой. Если на одной кривой мы видим всплеск, то и на других тоже. Нет такой ситуации, что одна кривая пошла наверх, а другая вниз. Если бы такое происходило, то это, скорее всего, говорило бы о некачественных исходных данных, так как данные поступают, вообще говоря, из трех независимых источников.

Резюмируя, я бы сказал, что мы в новом году остались на том же минном поле, просто пока мины стали слегка реже попадаться на нашем пути.

Беседовал Илья Казаков, «Фонтанка.ру»