Славина сгорела, но на своих условиях. Власть, вспомни Веру Засулич

Какая теперь разница, как она писала про власть. Да хоть пять ошибок в слове «молоко». Ну что, служивые престолу, унизили 47-летнюю? Теперь вы — крайние. Но сейчас уже пора о чувстве самосохранения.

В России традиция самосожжения — штука древняя. Даже те, кто не очень дружит со сложными книжками, слышал о старообрядцах. Внутри этого жеста — идея Божьего суда, не подвластного власти со скипетром и державой. Со следующим массовым самоубийством шагнули русские революционеры.

За три года до ХХ века в Трубецком бастионе Петропавловки сожгла себя народоволка Мария Ветрова и пошли по Питеру демонстрации студентов. В Шлиссельбурге сжег себя народоволец Грачевский. Эсер-террорист Егор Сазонов отравился, чтобы привлечь внимание к пыткам в Забайкальском остроге. Их было много таких. Третья волна — цвета черного.

Воровская масть в знак протеста против ада лагерей истязала себя: зашивали себе рты, пускали кровь из вены и сами же ее пили. Перечисление вызовет лишь рвотный рефлекс. Поверьте. Так они демонстрировали бессилие НКВД, мол, что вы можете нам сделать, если мы такое над собой творим. Вот большинство, даже интеллектуалов, пожимали плечами, когда художник Петр Павленский прибил себе мошонку к брусчатке Красной площади, а это как раз сюда пасхалка. Именно так блатные стращали охрану. И вот отсюда начинается следующая интонация беспощадного бунта.

После ввода Красной армии в Чехословакию в 1968 году восемь диссидентов сели на Красную площадь с плакатом «За вашу и нашу свободу». Разумеется — всех в мордовскую зону. А через несколько месяцев молодой чешский студент Ян Палах сжег себя в центре Праги в знак протеста против русских танков и теперь является кодом мыслящей молодежи. Потом наступил интернет, который позволяет нам знать все.

Давайте вспомним, с чего началась цветная революция в Египте. Совсем неизвестный сжег себя и неожиданно превратился в символическую фигуру. За фигурой пришли беспорядки. Все они становятся, конечно, не причинами, а поводами. Их религиозные огненные высказывания немудры: наша страшная смерть не влечет за собой победу, но мученичество как жест. Как стремление войти к святым. Потому что это не прямое действие, как пару лет назад у Михаила Жлобицкого в Архангельске, который взорвал себя возле дверей ФСБ, чтобы унести в могилу своих идейных врагов.

Свободный журналист Ирина Славина говорит в предсмертной записке: «В моей смерти прошу винить Российскую Федерацию», а между строк: «Я буду играть по своим правилам до конца». И сегодня ее выбранный и оставшийся в социальных сетях лозунг — «свободный» приобретает, ох, другое глубокое содержание. Нехорошее.

На месте умной власти, которая не любит умное голосование, надо бы понизить градус эмоций тех, кто содрогнулся. Правильно было бы срочно и официально высказаться, что были допущены ошибки, некорректности поведения должностных лиц. Служебная проверка, вот посмотрите — уволен лейтенант. То есть быстро найти того мента, кто бывало и цинично стоял на обыске и не дал ей одеться без полицейских глаз.

Ты, сотрудник, не очень-то и виноват. Понимаю, на сотом обыске так вышло, но уж извини — ты крайний. А что делать? Светской власти признаться, что это она тебя послала? Извини, не было такого. Ты сам приперся.

Да, это Новгород, да еще и Нижний. Не внутри Садового кольца, не Навальный. Провинциальная история, может, еще и не разгорится. Но даже если повезет, то не вредно процитировать слова Шарапова той банде: «Ну, товарищи мазурики. Ну сами подумайте, ведь вы же не только лихостью проживаетесь, но и разумом тоже».

Недовольство, помноженное на молодость, а потом на видео, где горит женщина, рождает и страх и гнев. Новых максималистов ждем? Полистайте хоть книжки какие-нибудь, а не секретные донесения госбезопасности. Дело не в том, что, может, уже живет Вера Засулич, не зная, что она Вера. А в том, что настоящую такую Веру оправдывает суд присяжных, то есть обычных прохожих с улицы. И тогда уж совсем кисло становится и для власти, и для бюргеров, тех, кто вообще все эти страсти в гробу видал.

Евгений Вышенков, «Фонтанка.ру»