"Это мера устрашения" (видео)

О том, почему остальные сотрудники РНБ поддерживают ее в коридорах, но будут молчать в публичном пространстве, библиограф Татьяна Шумилова, уволенная за критику объединения петербургской и московской библиотек, рассказала "Фонтанке".

Главный библиограф Российской национальной библиотеки (РНБ) Татьяна Шумилова, которую уволили «за прогул» после публичной критики возможного слияния с Российской государственной библиотекой (РГБ), выступила на злополучной пресс-конференции только потому, что директор ее учреждения Александр Вислый туда не явился. Теперь Шумилова намерена восстановиться на работе через суд. О том, почему остальные сотрудники поддерживают ее в коридорах, но будут молчать в публичном пространстве, Татьяна Шумилова рассказала в эфире интернет-канала [Фонтанка.Офис]. А писательница Татьяна Толстая присоединилась к беседе и объяснила, почему руководство библиотеки ведет себя с подчиненными, как "барин" с "крепостными".

[Фонтанка.Офис]: Как вам объяснили причину увольнения?

Татьяна Шумилова: «Грубое однократное нарушение трудовой дисциплины». А именно: отсутствие более четырех часов на рабочем месте в течение рабочего дня. Именно в это время я была на пресс-конференции. Причем я заранее сделала все для того, чтобы этот день считался моим выходным. Во-первых, у меня должно было состояться медицинское обследование. Об этом я сообщила своей заведующей по электронной почте. И просила учесть 9 января, один из дней моего отпуска, как рабочий день, а 30 января сделать выходным. Мне не предложили оформить свой выходной в какой-то юридической форме. И в итоге 30 января мне засчитали как рабочий день.

Ф.О.: Как вы будете оспаривать решение о своем увольнении?

Т.Ш.: Я получила приказ об увольнении, у меня изъяли пропуск и читательский билет сотрудника. И я планирую оспорить это решение в суде. Да, я виновата в том, что не оформила изменения в своем расписании должным образом. Но я предупредила заведующую. И она мне не сказала, что надо делать что-то еще. Причем об увольнении мне было сказано не во вторник после пресс-конференции, а в четверг, после публикации интервью на «Росбалте». Параллельно с этим коллеги, которые за меня вступились, указывали, что за 32 года моей работы моя репутация по части трудовой дисциплины была непререкаема.

Ф.О.: Получается, мы фиксируем факт цензуры?

Т.Ш.: Никто вам в этом не сознается, поскольку есть юридический казус. Но моя оценка, безусловно, такая.

Ф.О.: Это месть за вашу активную позицию по слиянию библиотеки?

Т.Ш.: Я считаю, что да. И мои коллеги так считают.

Ф.О.: Если это месть, то с чьей стороны?

Т.Ш.: Весной прошлого года гендиректором Российской национальной библиотеки был назначен Александр Вислый, экс-руководитель Ленинской библиотеки (перед завершением срока действия контракта Антона Лихоманова в Минкультуры заявили о миллиардных нарушениях в работе старейшей библиотеки, с чем в самой библиотеке были не согласны – там говорили о личном конфликте Лихоманова с министром культуры и его командой. – Прим. ред.). Мы не восприняли негативно приход нового человека. У него опыт и практика есть, так называемое системное мышление. Многие сотрудники при его назначении вспомнили о знаменитом распоряжении президента о повышении зарплат библиотечным работникам. А Министерство культуры потребовало от библиотек оптимизировать рабочий процесс. Одним из пунктов было сокращение штата ("Сокращения будут, перестановки будут", – говорил "Фонтанке" новый генеральный директор Российской национальной библиотеки Александр Вислый весной прошлого года. – Прим. ред).

Ф.О.: И это сокращение состоялось?

Т.Ш.: Само это слово оказалось под негласным запретом. Люди уходили по разным поводам сами. У нас могли жестко надавить на человека за то, что он хочет поработать в воскресенье, а на будних днях взять выходной. У нас одна сотрудница так умерла от сердечного приступа. Ей нужно было поменять график, чтобы ухаживать за больной мамой.

Ф.О.: Может быть, ваша история – это частный случай человека, который не сошелся с новым руководством?

Т.Ш.: Я бы не называла мою историю частной. Все получилось, как в советском производственном романе или фильме. Кто-то выступил, его наказывают, все это видят. Я надеялась, что не создаю никакого конфликта. В сущности, я высказывалась против объединения библиотеки и была уверена, что выражаю точку зрения хотя бы части наших старых кадров, начальников, заместителей. Я не думаю, что они согласны сливаться с федеральной библиотекой и терять нажитые нами культурные традиции. Когда традиции не передаются – это ведет к катастрофам.

Ф.О.: Несколько десятков деятелей культуры подписали письмо в вашу защиту. В коллективе вас тоже так поддерживают?

Т.Ш.: Со мной стали здороваться люди, которых я прежде знала только в лицо. Звонили по телефону и благодарили, говоря, что мало кто решился бы открыто рассказать о ситуации в РНБ.

Ф.О.: Вы будете продолжать публичную деятельность по вопросу слияния библиотек?

Т.Ш.: Я против слияния. Но я, прежде всего, хотела бы вернуться на работу. И я попробую сделать это через суд. Я не отказываюсь от своей точки зрения и по-прежнему считаю, что за высказывание своей позиции не должны наказывать. И я хочу делать это в свободное от моей любимой работы время. В библиотеке создавалась петиция, и многие ее подписывали. Просто выступить публично пришлось мне, и вот так вышло. Я этого не планировала. Я пошла на ту конференцию, потому что там должен был быть Вислый. Я хотела задать ему вопросы, меня интересующие. Может, записаться на прием. Поскольку вопрос о слиянии библиотеки я считаю личным. За 32 года я воспринимаю все там как личное. Ни Александр Иванович, ни один официальный представитель библиотеки не пришел туда. И я, послушав обсуждения, просто вынуждена была высказаться.

Ф.О.: Как считаете, кого-нибудь еще уволят?

Т.Ш.: Они не высказывались публично, и никто не оформлял не должным образом себе выходной день. Но, если постараться, за каждым можно найти "многократное нарушение трудового законодательства". Есть люди, которые против слияния. Люди не согласны, но они работают. Все молчат. Мне многие звонили и говорили: ты же понимаешь, это мера устрашения. Никто уже себя открыто не проявит. И я их понимаю.

Позицию Татьяны Шумиловой поддержала писательница Татьяна Толстая, подписавшая в числе прочих открытое письмо в поддержку библиотекаря.

Татьяна Толстая: Во-первых, я чрезвычайно уважаю библиотеку как идею. Я считаю, что это одно из лучших человеческих изобретений и достижений культуры. А история, которая сейчас происходит с Татьяной Эдуардовной (Шумиловой. — Прим. ред.), меня поразила полнейшим волюнтаризмом, хамством и таким отношением, как будто начальник, директор (или как он там называется) библиотеки – барин, а остальные – его крепостные. Если бы я была им, и мне бы не понравилось, что у меня кто-то прогулял работу, то я бы позвала этого человека и спросила: «А что же работу прогулял? Безобразие! Поработай-ка в субботу!»

Ф.О.: Если официальная причина неубедительна, тогда в чем суть?

Т.Т.: Там какое-то начальственное распоряжение. Все укрупним. Все закроем. Все в России перейдем на электронную базу. Если посмотреть на всю историю советских слияний и разлияний, то это всегда плохо кончается. В отдельных учреждениях свои традиции, свои особенности, свой дух места. А слияния превращают все в сарай. Что касается электронной базы: вы ее сначала создайте, а потом будете ее сливать. Это одно движение руки. Программистские вещи – они быстрые и бездушные. А вот когда ты берешь в руки вот эту вот книжечку, этот экземпляр, с загнутой страницей, с чьей-то пометкой на полях, то она уникальна, ее ни с чем сливать нельзя.

Ф.О.: Открытое письмо в поддержку подписали несколько десятков человек. Что дальше?

Т.Т.: Все зависит от того, насколько высоко сидит человек, отдавший приказ или пожелание или каприз о слиянии библиотек. Культура в целом – это слишком неопределенная вещь. И движение в защиту культуры нельзя никаким образом формализовать. Важнее каждый раз выступать на защиту каких-то отдельных вопиющих случаев.

Напомним, что 30 января Татьяна Шумилова выступила на пресс-конференции, где обсуждалось объединение книгохранилищ. Библиограф заявила, что этот вопрос похож на дискуссию о том, "можно ли красть со стола серебряные ложки". После этого руководство библиотеки сначала предложило ей уйти самой, а потом уволило по статье.

Николай Нелюбин, специально для "Фонтанки.ру".