«Сегодня сумасшедший убил посла - завтра взорвёт Эйфелеву башню»

В один день в Анкаре был убит российский посол Андрей Карлов, а в Берлине террорист на фуре въехал в толпу людей на рождественской ярмарке. Что общего между этими событиями - «Фонтанке» рассказал востоковед Алексей Малашенко.

Напомним, что вечером в понедельник, 19 декабря, во время открытия фотовыставки в Анкаре террорист с криками о «наказании за Алеппо» выстрелил в посла России в Турции Андрея Карлова. Подоспевший турецкий спецназ уничтожил стрелка, но посол погиб. Позже стало известно, что убийца – полицейский, прошедший на выставку по удостоверению. Андрея Карлова практически не охраняли, и это видно на фотоснимках: на выставке были фотографы, они снимали посла и сумели захватить момент его гибели.

В тот же вечер в Берлине фура протаранила толпу посетителей рождественской ярмарки. Немецкая полиция выяснила, что машина принадлежит польской экспедиционной компании, в Берлин её вёл поляк – двоюродный брат владельца, его труп нашли в кабине. Там же, под водительским сиденьем, был обнаружен документ о временной приостановке депортации 23-летнего гражданина Туниса, Spiegel называет имя – Anis A. Его разыскивают, немецкая пресса публикует фото подозреваемого. По одной из версий, на его психику могло подействовать решение о выдворении из Германии.

Востоковед, историк, профессор политологии, член научного совета Московского центра Карнеги Алексей Малашенко считает, что и в Анкаре убийца посла – человек, у которого «крыша поехала на религиозной почве». Что ещё общего в двух трагедиях, почему после убийства Андрея Карлова в России не вспоминают трагедию в Бенгази, где был убит посол США, востоковед рассказал «Фонтанке».

- Убийцу посла России в Турции сразу назвали гюленистом. При этом выкрики у него были явно исламистские – и исламистом его тоже называют. Разве это может совмещаться в одной голове – последователь Фетуллаха Гюлена и исламист?

– Никакого отношения к Гюлену этот парень не имел. Это турецкая пропаганда. Гюлен – человек, выступающий за диалог цивилизаций. За взаимоуважение религий. Против терроризма. Об этом он всегда писал, с этим выступал.

- Поэтому я и спрашиваю.

– Гюлен – в религиозно-политическом отношении конкурент Эрдогана. И при этом был безумно популярен. Поэтому теперь, после попытки переворота, на него будут списывать всё, что угодно. Я допускаю, что этот несчастный парень, полицейский, мог быть гюленовцем. Но гюленизм как идеология к убийству посла не имеет никакого отношения. Им это не нужно. Кстати говоря, гюленовцы очень долго работали и в России, пока их не стали прикрывать. Ни к какому террору они не призывали. Более того: когда их начали прикрывать, то наши муфтии, которые очень лояльны Путину, говорили – мол, что вы делаете, от гюленовцев никакого вреда. Поэтому всё, что касается Гюлена, – это эрдогановская пропаганда. Эрдогану очень выгодно на Гюлена всё списать. Я даже не удивлюсь, если наши охламоны на федеральных каналах это поддержат. Потому что сейчас это будет основным трендом. Но поверьте: ни к какому Гюлену это отношения не имеет. Тем более нет, чтобы гюленисты стояли за спиной этого парня несчастного.

- Вы дважды назвали убийцу российского посла «несчастным парнем». Почему?

– Да потому что он был глупый и нервный. И таких людей полно. Если бы за ним стояло какое-нибудь «Исламское государство» (запрещено в России как террористическая организация. – «Фонтанка»), оно бы тут же о себе заявило. Но ведь у очень многих людей случилось психическое расстройство на религиозной почве. А в Москве барышня, которая отрезала голову девочке – своей подопечной?

- Вы здесь видите только психическое расстройство на религиозной почве – и никакой идеологии? И его выкрики о «наказании за Алеппо» – тоже от помешательства?

– Есть «Исламское государство», есть его последователи – сознательные, организованные. А есть вот такие полупсихи, которые на этом деле просто помешались. Думаю, всё это можно воспринимать как несчастный случай. Конечно, нам от этого не легче. Сегодня такой сумасшедший убил посла – завтра он взорвёт Эйфелеву башню. Но это всё равно – крыша поехала на религиозной почве. Вот и всё.

- Если это просто «несчастный случай», почему турецкий спецназ его уничтожил? Если не ошибаюсь, было известно, что он уже безоружен, всю обойму он расстрелял.

– Вот! А вы посмотрите на всё, что происходит у нас. У нас был Беслан. Сколько там было террористов? А поймали только одного. Да и то никаких показаний он не давал.

- Но поймали же. А тут сразу убили. Почему его не попытались взять живым, чтобы точно понять, какой такой условный Гюлен за ним стоит?

– Потому что это никому не нужно – знать подробности. Зачем им, чтобы он рассказывал, как он к этому пришёл, почему убил? Его поймать живым невыгодно. Предположим, расскажет он о каких-то контактах, если он их имел. И станет таким популярным, таким идеально честным фанатиком! Такие показания в суде там не нужны. Мало ли чего он вообще наговорит! Проще ухлопать – и рассказывать, что террорист-одиночка хотел испортить отношения между Россией и Турцией.

- А он испортил отношения между Россией и Турцией?

– Да чушь собачья! Наоборот – российско-турецкие отношения от этого только выиграли. Но если это фанатик, то возникает вопрос: ребята, а как же вы его прозевали?

- Вот как раз такой вопрос и я вам хотела задать: почему российского посла практически не охраняли?

– Вот именно: почему посол пошёл вот так – без охраны? Значит, ему объяснили: Андрюш, ничего не бойся. Тут возникает много лишних вопросов. Андрей был очень профессиональным послом. Очень знающим. И до него был очень хороший посол. У нас в этом смысле с Турцией проблем нет. И зачем Андрей полез?..

- Что значит – полез? Просто пошёл на выставку фотографии.

– По два человека должно быть рядом с каждой стороны. Два турка и два наших. Выскакивает такой козёл – могли предотвратить убийство. Хотя бы в момент выхватывания пистолета.

- Вы ведь, наверное, тоже видели фото, на которых убийца стоит прямо за спиной у посла – как будто это его охранник?

– Видел, конечно. Андрей был настолько уверен в своей безопасности, он был настолько уверен, что между Россией и Турцией всё будет хорошо… Поэтому и пошёл эту выставку открывать. Он был молодец. Но террорист – такого не предскажешь.

- Вы говорите – «лишние вопросы» о безопасности посла. После убийства американского посла в Бенгази в 2012 году нам такие вопросы, только в адрес США, лишними не казались. Тогда много было разговоров о том, что Стивенса плохо охраняли, а виновата глава дипведомства – Клинтон.

– Там мы разыгрывали свою карту. Мы хотели потопить Клинтон. И в общем-то потопили. Но если говорить об этом, то получится, что Клинтон прохлопала – и Путин прохлопал. А на самом деле, это не так. Послов убивают. Я как раз сейчас пишу материал о том, что это, к сожалению, рутина. Ну, убили этого Стивенса. Молодой был парень. Хотел как лучше для Ливии. Если не ошибаюсь, он говорил по-русски. А Грибоедов? Его-то за что?

- Там, кажется, как раз было за что. Он много себе позволял, тот же Туркменчайский мир…

– Это был гений. Таких послов у нас вообще больше никогда не было. Просто не было.

- После того, что вы сказали об охране посла и об убийстве террориста, придётся задать этот вопрос: Турции действительно невыгодна гибель Андрея Карлова?

– Да им-то на черта?! Кто захочет за это отвечать? Эрдогану это нужно? Теоретически это может быть выгодно только… Нет, знаете, это никому не выгодно. Вся эта маразматическая болтовня о том, что это нужно НАТО…

- Я о НАТО ни слова не сказала.

– А вы послушайте, что говорит Клинцевич (сенатор. – «Фонтанка»). В конечном счёте это пошло только на благо российско-турецким отношениям. Стало понятно: ребята, у нас один враг, давайте договариваться. Что, кстати, уже и началось. Убийство Андрея стало последним толчком. Оно окончательно толкнуло Россию и Турцию навстречу друг другу. Но вы напрасно ищете во всём этом логику. Её нет. Ближний Восток – там смешано много иррациональностей. Фанатизм, религия, «Аллах акбар!» – всё это искренне.

- Если логики нет, значит, такие вещи в принципе невозможно предотвращать?

– Я об этом много лет пишу и говорю. Как победить веру? В тот же день, когда один террорист убил Андрея, другой в Берлине застрелил шофёра и направил фуру на людей. И зачем он это сделал? А тот, который в Ницце поехал на толпу, хотя сам имел двоих детей? Это всё и фанатики – и психи.

- Вы не находите, что эти две трагедии объединяет не только время и психическое состояние фанатиков?

– Я вижу здесь один фон. Один бэкграунд. Это борьба исламистов за их собственную истину, нам мало понятную.

- Борьба с крестоносцами, которые для них – что мы, что немцы, что французы одинаково?

– Вот-вот-вот! Именно! С крестоносцами, с евреями, с коммунистами – через запятую. И вы сами знаете, что избежать этого невозможно. Договариваться с фанатиками очень трудно. Именно потому, что они иррациональны. И они все разные. Мы со всем этим будем жить всегда. Когда я ещё был молод, об этом говорили мои более старшие коллеги – покойные Георгий Мирский, Евгений Примаков. Они говорили, что это – навсегда. Над ними тогда смеялись.

- Когда они это говорили?

– Это был конец 1970-х годов.

- То есть даже до Афганистана?

– До вторжения в Афганистан, да. Когда произошла исламская революция, ЦК КПСС проводил два закрытых совещания по этому поводу. Заранее. Все кричали: ой-ой-ой, это болезнь, она пройдёт. Георгий Ильич Мирский и я, а он был у меня когда-то оппонентом на диссертации, мы говорили: это надолго. Нам говорили: вы психи. И поставляли Ирану оружие. И советские учёные из Казахстана делали им ядерные центрифуги. А нынешнее «Исламское государство» по сравнению с той Исламской республикой Иран 1979 года – детский лепет.

- Сейчас люди, исповедующие ислам, переезжают жить в Европу – к «крестоносцам».

– Это движение народов. Естественный процесс. И этого мы тоже не хотим признать. Движение людей, движение культур.

- Пусть двигаются на здоровье, но нельзя ли, чтобы это происходило без наездов на людей фурами, без взрывов в аэропортах?

– А на кого «наезжали» гунны? А хан Батый? Мы идём по кругу. И ничего не меняется.

Беседовала Ирина Тумакова, «Фонтанка.ру»