Уникальный процесс, где судят искусствоведа с мировым именем, Елену Баснер, за мнение о подлинности картины, оказавшейся подделкой, подошел к концу. Подсудимая признала ошибку, но не признала вины.
В полуторагодовом процессе по обвинению экс-сотрудницы Русского музея Елены Баснер в мошенничестве наконец-то закончилось судебное следствие. В прениях стороны трактовали показания одних и тех же свидетелей каждый в свою пользу, а гособвинитель запросил для подсудимой реальный срок.
На заседании 11 мая в зале № 15 Дзержинского районного суда было немногочисленно. Основную массу участников составляли адвокаты: два у обвиняемой Елены Баснер и три у потерпевшего — коллекционера Андрея Васильева. Сначала гособвинитель полтора часа напоминал историю продажи уже едва ли не самой известной российской подделки — копии картины авангардиста Бориса Григорьева «В ресторане» (она же «Парижское кафе»). Не позже 10 июля 2009 года, по версии обвинения, житель Эстонии Михаил Арансон передал Баснер полотно с просьбой его оценить. Она на словах признала подлинного Григорьева. В ходе визита к знакомому издателю, Леониду Шумакову, искусствовед поделилась радостью о том, какая «вещь» попала ей в руки. Тот, в свою очередь, вспомнил о коллекционере Васильеве, который как раз собирал русский авангард. Ему рассказали о картине из хорошей петербургской коллекции, которую якобы признала сотрудница Русского музея, заведующая отдела рисунков, подруга подсудимой, Юлия Солонович. Состоялась сделка на 250 тысяч долларов, из которых 20 тысяч получила в качестве благодарности за участие Баснер.
То, что « В ресторане» – подделка, выяснилось только два года спустя, когда Васильев отдал картину на выставку в галерею «Наши художники» в Москве. Один из участников выставки подошел к устроителям и сообщил, что носил это полотно в Научно-реставрационный центр им. И.Э. Грабаря. И там его признали подделкой. Помимо этого стало известно, что подлинник картины был передан по завещанию коллекционера Окунева в Русский музей в 1983 году. Участие в приемной комиссии принимала Елена Баснер.
Однако еще долгое время Васильев не хотел верить в эту историю. Он даже встречался с Баснер, которая уверяла, что именно его Григорьев — подлинник.
«Плохо получалось со всех сторон: либо я владелец краденой картины, либо поддельной», – в прениях описывал свои мытарства коллекционер.
После встречи с искусствоведом он пошел в полицию.
Гособвинение, нанизывая мнения свидетелей, опрошенных в процессе, уверяло суд: Баснер, с ее опытом, репутацией уникального специалиста мирового масштаба по русскому авангарду и участием в приемке картин коллекции Окунева, не могла не знать о подделке. Поэтому ее участие в сделке — часть мошенничества, которое должно быть наказано 4 годами реального срока и штрафом в 500 тысяч рублей.
Ему вторили и адвокаты Васильева: то, каким образом и с каким провенансом полотно попало к потерпевшему, говорило об умышленном введении в заблуждение покупателя. Единственным не предположением, указывавшим на обман, из слов защиты, была найденная папка с фотографиями поддельной картины и дореволюционного «Журнала не для многих» коллекционера Бурцева в компьютере искусствоведа. Она называлась «Парижское кафе». Именно под таким названием подлинник Григорьева был принят в Русский музей.
«Обман, обман, обман. От первого слова до сегодняшнего дня», – нагнетал впечатление об искусствоведе пострадавший Васильев.
Гораздо качественнее к прениями подготовилась защита Баснер. Адвокат Марина Янина по косточкам разобрала обвинение, доказывая, что и следствие, и прокуратура оперировали предположениями – «не могла не знать», «не могла не узнать». Первым пал бастион приемки коллекции Окунева.
«26 лет назад Елена Вениаминовна в составе комиссии приняла более 800 объектов из собрания, из которых 366 художественных полотен. И больше картину Григорьева «В ресторане» не видела. Говорить о том, что в 2009 году она должна была ее вспомнить, странно», – уверяла адвокат.
Янина цитировала все тех же свидетелей, которых перечисляло обвинение, которые говорили о подделке как о «качественном», «не берущемся на глаз» произведении.
Ее коллега Малькова вообще назвала Баснер «частным лицом», которая дала «частному лицу» консультацию, исходя из своих знаний.
«Ни об экспертном мнении, ни о мнении специалиста тут речи не идет», – резюмировала адвокат.
К шестому часу заседания на трибуну для последнего слова вышла Елена Баснер.
««Я могу повторить только то, что уже говорила. Я не признаю своей вины... Я-то уж достоверно знаю, что ни в какие сговоры не вступала и не договаривалась на отнимание у тогда незнакомого мне (Васильева. — Прим. авт.) денег. Мне принесли картину, которая мне, безусловно, показалась подлинным произведением, и я пребывала в этой уверенности. Я совершила профессиональную ошибку. Она мне дорого стоила. Правда, такую же ошибку кроме меня совершила масса лиц: специалистов, прекрасных знатоков искусства, кто присутствовал на вернисаже. И такую же ошибку совершил Андрей Александрович Васильев. Но это меня не утешает. В данной ситуации я, может, посочувствовала бы всем, кому был причинен ущерб якобы от моих мошеннических действий. Но в моих действиях не было мошенничества. Это я говорю четко и безоговорочно. Я не мошенница...У меня до сих пор такое странное ощущение. Я очень много до сих пор не поняла, что происходило. В чем была внутренняя интрига. Это знает Андрей Александрович. Он как-то заявил на суде, что если бы все рассказал об этом деле, то дела бы никакого не было (на этих словах Васильев недоуменно замотал головой. – Прим. ред.). Я бы посочувствовала Андрею Александровичу, если бы с лета 2011 года он не выливал на меня ушаты грязи в СМИ. Если бы не предпринял (видимо, какие-то деньги у него остались) массированной атаки по телевидению. Я тут сидела и понимала, что и это мне еще надо пережить... Когда говорил Андрей Александрович, что все обман, обман, обман... Уж кому бы говорить, Андрей Александрович. На этом я закончу», – практически со слезами в голосе внезапно прекратила свое выступление подсудимая.»
По окончании речи судья Морозова назвала дату приговора.
Баснер, оставаясь в эмоциях своего последнего слова, выскочила из зала суда. И в окружении подруг и части журналистов убежала за угол здания.
"Гнида поганая, хочет реальный срок", – раздалось из лестничного проема.
Васильев в радостном состоянии остался с другой частью представителей СМИ.
Но не только стороны процесса ждут приговора по этому делу. Исходя из решения, которое примет судья Морозова, станет ясно, что ждет других экспертов, которые выносят свои суждения о подлинности картин. Имеют они право на ошибку или становятся, как Елена Баснер, "саперами", которые ошибаются лишь однажды. Известно, что после возбуждения уголовного дела искусствовед, которая работала в известном иностранном аукционном доме Буковски, лишилась места. Сейчас она нигде официально не работает. В художественном мире говорят, что даже в случае оправдания коллекционеры не рискнут обращаться к ней за «экспертным мнением». Репутация — вещь одноразовая.
Татьяна Востроилова, «Фонтанка.ру»
Коллекционер Андрей Васильев обратился в правоохранительные органы летом 2011 года. В январе 2014 года было возбуждено уголовное дело по статье мошенничество. 31 января 2014 года искусствовед была задержана, а 5 февраля помещена под домашний арест. 20 января 2015 года дело было передано в Дзержинский суд. 31 января 2015 Баснер отпустили на подписку о невыезде.