Выборы-2015: оппозиция на привале

"Мы столкнулись с беспрецедентной спецоперацией по внедрению в наш штаб организованной группы изготовителей фальшивых подписей, – говорилось в заявлении партии. – За время кампании было собрано более 6300 подписей (при необходимом минимуме в 4000). К чести наших кандидатов и работников штаба, в последние 10 дней им удалось выявить более 2500 подозрительных подписей, связанных с деятельностью организованной группы "рисовщиков".

- Для меня самая яркая история – внедрение в наш штаб этих самых "токсичных" сборщиков, которые приносили заведомо бракованные подписи, – поделился с "Фонтанкой" глава штаба в Новосибирске Леонид Волков. – Они же их честно собрали, честно пройдя по домам, принесли более 3 тысяч подписей! Это огромный масштаб и по финансированию, потому что им наверняка щедро платили, и по организованности!

- Во вторник, 4 августа, в 14:30 по Москве состоится заседание рабочей группы Центризбиркома по рассмотрению нашей жалобы, – сообщил "Фонтанке" Леонид Волков. – После этого более-менее понятна станет позиция ЦИК. В среду состоится заседание самого Центризбиркома. Если решение будет не в нашу пользу, то у нас ещё останется возможность обжаловать отказ через суд. Не позднее 5 августа мы должны в Новосибирске подать заявление в областной суд. В 5-дневный срок он должен будет наше заявление рассмотреть. Теоретически остаётся последняя инстанция – Верховный суд. Мы её обязательно пройдём. Хотя бы для того, чтобы получить право на обжалование в ЕСПЧ и в КС.

- Сначала наши подписи проверяли по ГАС "Выборы", – рассказал "Фонтанке" заместитель председателя РПР-ПАРНАС Илья Яшин. – Сегодня эти же листы передали для ещё одной проверки в УФМС. Это случай исключительный. Обычно проверяют или через ГАС, или через ФМС, а вот наши прогоняют по обеим базам.

- По нашей информации, критичного процента брака пока не нашли, – сказал он. – Мы очень внимательно, дотошно выверяли все подписи. Совсем от брака застраховаться невозможно. Но у нас было собрано 4,3 тысячи подписей при необходимом максимуме сдачи 3 тысячи. Благодаря этому удалось отсортировать листы практически идеального качества. Но это, как мы теперь понимаем, ничего не означает.

- Предстоят ещё проверки графологами и на технический брак – членами комиссии, – добавил Яшин. – Такая жёсткая проверка проводится только в отношении нашей коалиции. Ранее были поданы подписи прокремлёвских партий-спойлеров, которые тоже якобы собирали подписи, хотя в городе не видно было ни одного их сборщика. Их, как мы знаем, вообще по базам не проверяли.

- По мнению членов избиркома, мы не дали избирателям нужной информации: они расписывались за меня как просто за члена партии, пребывая в неведении о том, что я председатель, – объяснил "Фонтанке" резоны калужского избиркома сам Андрей Нечаев. – Это отказ незаконный. По закону я был обязан указать в подписных листах то, что указал в заявлении. А в заявлении было указано, что я член партии.

- У нас осталась надежда на Магадан, – подтвердил Андрей Нечаев. – Хотя, конечно, после ситуации с Калугой она кажется уже призрачной.

- Я возглавляю список и сам собирался там поработать в случае успеха, потому что регион очень интересный, – заметил он. – И, конечно, это должно было стать заделом на выборы в Госдуму.

- Честно говоря, опасения какие-то были, но такого я не ожидал, – признался Андрей Нечаев. – Я понимал, что нас будут рассматривать через лупу. Но не думал, что через такую. Мы честно собирали подписи, всё время в паблике рассказывали, сколько их собрано, как их собирали. И были в своих подписях абсолютно уверены.

- Мы понимали, что может быть принято решение о частичном допуске, может – о тотальном недопуске, а может быть, что власть решит поиграть в демократию, – рассуждал он. – Гадать, каким будет политическое решение, мы не можем. Поэтому действуем строго по закону. Власть постоянно говорит, что мы – деструктивные силы, что мы хотим революции, развала страны, поэтому нас никто не поддерживает. Но вот мы идём на выборы, действуем в рамках закона. Мы не хотим революции. Мы хотим конкурировать честно и открыто. Но нас всё равно не пускают.

- А какая альтернатива? – вопросом на вопрос ответил Андрей Нечаев. – Мне категорически не нравится то, что происходит в стране. Она совершенно очевидно идёт в тупик и в экономическом плане, и в политическом. Я не готов ложиться на диван и читать исторические романы, но я не готов и идти на баррикады, агитировать на штурм Кремля. Я убеждён, что свой запас революций Россия исчерпала на много десятилетий вперёд. И тогда остаётся только действовать в том правовом поле, которое есть.

- Нам сто раз говорили: что ж это оппозиция сразу хочет на федеральный уровень, пусть сначала докажет в регионах, – объяснил он. – Мы считаем, что сделали всё правильно.

- На этих выборах несистемная оппозиция избрала почему-то очень конфликтный, агрессивный стиль ведения кампании, – полагает политолог. – Вероятно, местные власти немножко испугались непривычного формата. То есть оппозиция немного, простите, виновата в том, что создала такую конфликтную ситуацию. Я не снимаю ответственности с властей за те нарушения, которые, возможно, произошли, в этом будут разбираться и ЦИК, и суд. Но! Я наблюдаю за тем, как ведут себя оппозиционеры. Эта модель избирательной кампании была опробована ещё в Москве, на выборах мэра. А вы учтите, что местные бабушки из избиркомов – люди пугливые.

- Москва дала указание ясно и чётко: регистрировать всех, но – по закону, – говорит он. – Не давать никому: ни "своим", а "Родина" тоже не зарегистрирована, ни "чужим". Так что sorry.

- Это может быть просто проявление общего инстинкта бюрократии, которую объединяют общий страх, общее стремление сохраниться, – толкует он действия региональных властей.

- Закон и его исполнение вырезают очень узкую тропиночку в возможном репертуаре наших действий, – отвечает политолог на этот аргумент. – А возможностей нарушить закон – огромное количество.

- Возможно, они делают не всё, чтобы затруднить власти такой способ действия, – рассуждает он. – Но действия по сбору подписей и по отражению атаки были, на мой взгляд, безупречны. Я не считаю, что стремление исполнять закон – проявление агрессии.

- В руках у оппозиции нет ничего, кроме закона, хотя и очень охранительного для бюрократии, но эта бюрократия неспособна сохранить себя и быть конкурентной даже в рамках этого закона, – считает Сатаров. – Что бы они ни выдумывали, они не могут быть равными конкурентами для оппозиции. Ровно это теперь и проявляется: они могут сохраниться, только нарушая свои собственные законы. А помимо нарушений закона, у них в руках ещё все инструменты правового насилия. Подчёркиваю – нелегитимного.