С кем вы, мастера слова Божьего?

Материал с тем же названием 3 декабря опубликовала «Независимая газета», за что скажем ей спасибо. Ибо даже при анонсе темы, давно заслуживавшей всероссийского, по крайней мере, петербургского внимания, некоторые издания просили время подумать… Возможно, поэтому московская газета ограничилась лишь тезисным изложением сути обращения, да ещё с некоторыми изменениями. Но, может, читателю будет интересен оригинальный текст, пусть отчасти и повторяющийся.

На протяжении нескольких лет церковный историк профессор Санкт-Петербургской Духовной Академии протоиерей Георгий Митрофанов придаёт анафеме всё, чем жило поколение Победителей во второй мировой. Заметьте, победителей, а не жертв, кои о двух сторонах… А заодно и исключает полемику, ибо, если ты не согласен, то чур тебя - «не прячь рога и копыта». Поэтому не обойтись без рассуждений-деталей, в которых, как известно, действительно таится «диавол». Дело не в нравственной реабилитации отдельным историком лично генерала Власова. Дело в лейтмотиве выступлений священнослужителя: «Наше общество состоит из людей, в подавляющем большинстве живших во лжи, служивших злу и сейчас упорно делающих вид, что вся их жизнь прошла в служении правде. Они "служили России" - называлась ли она Советским Союзом, называется ли она Российской Федерацией, - а на самом деле эти люди, неспособные вот так честно и последовательно, как генерал Власов и его сподвижники, перечеркнуть свою прошлую жизнь, служили не России и служат не России, а служат только себе» (из книги «Трагедия России: запретные темы ХХ века»). Таким образом, символизируемый предателем коллаборационизм предстаёт по мысли священнослужителя единственно праведным путем служения России, по меньшей мере, во время Великой Отечественной. Из чего следует, что советское «большинство», пребывало во лжи и оставило столь же неправедное наследие. Но из «праведного меньшинства», если не считать Митрофанова и его единоверцев, нынешняя Россия просто не состоит.

Поэтому проблема не в исканиях «пастыря» и отклике его «паствы», а в странном молчании на этот счёт самой РПЦ. Что здесь? Солидарность с непререкаемым научным авторитетом? - Но тогда почему этот непререкаемый столь бдительно подбирает оппонентов, по крайней мере, перед телеэфиром?.. Опасения несогласных навлечь на себя его «праведный» гнев? - Но это означает поддержку Митрофанова с весьма «самодостаточного» верха, на что он, по меньшей мере, намекает. Тогда почему страна не знает всего списка своих «героев»?.. А может, это канал поддержания связей с единомышленниками Митрофанова из РПЦЗ? - Но при любом отношении к сталинскому прошлому самой Церкви её духовно-консолидирующая роль в современной России не может приноситься в жертву межцерковной интеграции. Среди священнослужителей моральных авторитетов должно быть всё же больше, чем дипломатов - даже от Бога... Или мы преувеличиваем наставническую роль церковного историка? - Но вот уже несколько авторов, внемля «божественному откровению», спешат в митрофановский строй...

В любом случае полемическая «незапальчивость» Церкви означает её «не то, чтобы несогласие»… Даже в объёмном известинском интервью архимандрита Тихона Шевкунова, осуждающем коллаборационизм, Митрофанова по имени не назван. А профессорским суждениям о Власове дана весьма «пластилиновая» характеристика. РПЦ как будто не замечает, что «Божья милость» в отношении предателя ставит в неудобное положение саму Церковь. Не нашедшую две с лишним тысячи лет назад оправданий для Иуды Искариота.

В этом же не завершившемся году 65-летия Победы профессор от РПЦ даёт уже новую публичную оценку. На этот раз псковской духовной миссии, созданной оккупантами из числа православных священников-коллаборационистов. 16 ноября в День, кстати, толерантности при обсуждении художественного фильма «Поп» Митрофанов свёл свою устную рецензию к очередному истечению «ненависти к красному флагу» (цит.). Но если Вы, батюшка, точно знаете, сколько немцы открыли церквей на занятой ими территории (их, по Вашей оценке, больше, чем Москва - на неоккупированной), может, Вы уточните, сколько таких же церквей они сожгли вместе с прихожанами? Или это уже вне церковной истории?

Речь не только о том, что слово представителя РПЦ озвучено в Петербургском Государственном музее истории (заметьте!) религии. Там, где кадры гитлеровской пропагандистской хроники предпосланы аналогичной «презентации», проведённой на следующий день - знаете где?.. в Александро-Невской лавре - когда-то одном из главных святилищ Государства Российского… В данном контексте вопрос ставится так: кем себя видит Церковь, по крайней мере, тот, кому дозволено выступать от её имени? Пастырем этого единения или провокатором расколов по любому острому историческому поводу? Какие последствия ждут общество, если церковное благословление распространится на антикоммунистическое самоедство? Кто, в конечном счёте, «победит», и где «побеждённые» будут искать утешение? Видит ли РПЦ свою миссию во «врачевании» ожесточенности и «исцелении» непримиримых? Или она по «науке», а заодно «пастырскому вразумлению» продолжит делить на своих и чужих не только здравствующих, но и давно ушедших? Их-то не спросишь, кем они себя считали в первый час послевоенной тишины - спасителями Отечества или «отступниками от веры»? Не считает ли РПЦ, что идея коллаборационизма в любом его окрасе губительна для страны? И наше «прошедшее время» при политизированном столкновении с «настоящим» приобретает дополнительную силу разрушения нашего же духовного пространства.

Если весь мир согласился с тем, что итогом драматического пути к Победе стало торжество Добра, кого мы должны с ней и с ним ассоциировать? Неужели коллаборационистов - пусть и различных жизненных перипетий? А, ведь, судя по сегодняшнему влиянию на цивилизационные процессы, мы, как говорят лётчики, «зависли» над «точкой возврата». Или в морально-волевом смысле ещё вернёмся в победный Май, или, раскрошив исторический стержень, обречены влачить и внемлить… А время предлагает не менее сложный, чем в 40-ых, тест на способность побеждать. Притом, что «государево служение» свежими примерами дерзновенности, увы, не богато. И едва ли не единственной национальной ценностью остаётся пусть и загрязнённый, но всё ещё живой русский язык? Разве у Церкви нет других забот, кроме «исторических»? А одичание современников-соотечественников - это забота от неё «отделенных»?

Имеет ли тут значение научный аппарат историков, если они вкладывают персты в раны, не затянувшиеся ещё с гражданской войной? И не во всех мятущихся душах завершился, как минимум, ХХ съезд. Мы не о глянцевании нашей истории - в ней было всякое. Как и у всех. Но когда нас уверяют, что гордость за Победу сродни гордыне (если не греху), за этим маячит вопрос: может, лучше бы сдались? Давайте уж на прямоту… …пиво бы пили баварское, да и куда без плюсквамперфектов, дисциплинирующих мозг? Но тогда у нас не было бы даже того выбора, который мы имеем сегодня. Например, соглашаться с протоиереем Митрофановым или по аналогии вспоминать другого Георгия - из мятежного 1905-го. Когда забрезжила (по Бердяеву, а заодно и Окуджаве) та «единственная гражданская»? Пусть она и задала «русскую повестку» на весь ХХ век, но оставила решительно больше «гуманитарных» вопросов, чем у французов - «18 брюмера»…

Поможет ли нам победная история, «обстреливаемая» её же фрагментами, только заточенными по современным информационным технологиям? И что тогда История как наука? Гуманитарная дисциплина, утверждающая незыблемость общечеловеческих представлений о добре и зле? Или благословение версий, оправдывающих карьерные пристрастия их авторов? Если так, то на Prix Nobel вполне потянул бы слуга Гиппократа, экспериментально доказавший, что самым гуманным средством эвтаназии служит удавка… или не менее учёный муж, озабоченный военно-правовым нигилизмом военнопленных. Тогда старший лейтенант Девятаев воистину «незаконно» угнал «хенкель» из гитлеровского Пенемюнде. А генерал-лейтенант Карбышев вполне заслужил свою участь в седьмом после пленения концлагере Маутхаузен. Как и 12 узников-шурави, поднявших в апреле 1985-го восстание в пакистанском лагере Бадабер. Или давайте правду Времени противопоставим правде эпизода. Тогда что может быть важнее происхождения часов на запястье сержанта Кантарии? Того, кто водружая знамя над рейхстагом, судя по фотографии, сверкнул часами. А что - чем не новое слово в науке побеждать?

А ведь кто-то выступает объектом научного откровения. Например, наши дети-внуки. Подготовим моралистов паузой и обновим образный ряд. Так вот. В приличном доме потомку рассказывают, что он был, как минимум, желанным. И обнадеживал родителей на продолжение рода-племени как Гражданин своей страны, без сомнений в нравственной ауре своего появления на свет. С этого начинается не только Семья, но и Вера. А заодно и народ. Нам же услужливо суют фиолетово отштампованную справку, мол, матушка Ваша, не обессудьте, слыла нарицательной проблемой местного кожвендиспансера. А уж батюшку-то… Его и амнистировали лишь по случаю неудачного аборта матушки… Вот теперь-то Вы не усомнитесь, чего стоят Ваше отчество, а заодно и Отечество. Не в него ли метят ревнители «единственно богоданной истории»? Чуть ли не с целованием креста.

Борис Подопригора