«Минорные сонаты» – мажорные перспективы (фото)

Конец своего балетного сезона Михайловский театр элегантно отметил мировой премьерой «Минорных сонат»: произведением бывшего первого танцовщика Мариинки, а ныне – премьера Ковент-Гардена и восходящей звезды хореографии Вячеслава Самодурова, который теперь зовется просто Слава. Именно эту краткую форму имени, более легкую для англичан, а для русских – более интимную, он избрал для своей западной карьеры.

Мы знаем довольно случаев, когда хореографические усилия даже самых хороших танцовщиков остаются в большей или меньшей степени бесплодными. Но здесь не так. Перед нами настоящий хореограф – с мышлением музыкальным, пространственным и архитектоничным.

«Минорные сонаты» – получасовой бессюжетный балет для трех пар, интерпретирующий музыку Доменико Скарлатти. И интерпретация эта хореографически нетривиальна, а стилистически – совершенно неожиданна. Если искать родовые корни, то это, конечно, постбаланчинский балет. В том смысле, что движение вырастает из музыки, тонко с ней взаимодействуя и составляя с нею общую ткань музыкально-пластической полифонии. Нетривиальность же в том, что хореография, по структуре вполне классичная (уже за счет того, что связана с музыкой безошибочными связями), набрана из элементов, стилистически классике чуждых.

Но структура сильнее языка, и «Минорные сонаты», несомненно, воспринимаются как неоклассика. Притом что язык не просто другой, но идет вразрез с самим образным строем музыки: он такой, что если, допустим, «выключить звук», убрать Скарлатти, то образность танца покажется лежащей в совсем иной плоскости. Под такой танец можно подставить хоть рок, хоть рэп – что угодно, только не утонченные фортепианные сонаты. Острый и смелый, танец выстраивается с учетом классических па, но рисунок их взломан, остранен движениями другого свойства, иногда метафорического, иногда почти бытового. Арабеск танцовщицы, включенной в дуэт, становится «станком» для другой, которая, держась за вытянутую ногу, делает пируэт и вдруг резко, как бы рассерженно, ее отталкивает. Или финал дуэта, похожий на неловкие подростковые объятия. Или мизансцена, выстроенная так, что группа танцовщиков похожа на компанию современной молодежи. Здесь то и дело распознаются нюансы человеческих отношений, психологических ситуаций, но цепкий контрапункт с музыкой Скарлатти всё это нивелирует, переводя в область высокого и вневременного.

В основе общей композиции лежит трансформированная форма па-де-де, разъятая на составные части и собранная по-новому. В начале и в конце – куски, в которых участвуют все шесть исполнителей, а в середине – танцы трех дуэтов, разложенные так, что кроме условного «адажио» одна пара получает сольные вариации, а две другие, наоборот, соединяются в общий квартет. О симметрии речи нет – мизансцены подчеркнуто произвольны. Зато здесь вступает в силу магия чисел, потому что смена участников подчинена порядку неожиданному и прихотливому, и эта магия, эти числа – они относятся как раз к Скарлатти, к вневременному.

Язык же, пронизанный отголосками молодежной уличной культуры, поддержан всем зрительным рядом «Минорных сонат», очень активным, а по отношению к привычной поэтике классического балета даже агрессивным. Сцена жестко оголена, кулисы, падуги, задник – всё убрано, мы видим изнанку сцены, серые внутренние стены, сложенные в углах фрагменты декораций, софиты; аскетичная сценография исчерпывается промышленного вида панелью и будто спустившимися с колосников мостками с металлической сеткой – перемещаясь после каждого номера, они меняют конфигурацию пространства (сценография Кристофера Фолдза: его, как и иных художников, Самодуров привез из Лондона). В результате среда, в которую помещены хореографические построения «Сонат», выглядит ночным промышленным районом, окраиной современного большого города. И иллюминация похожа то на свет фар, то на свет уличных фонарей сквозь жалюзи или решетку какой-то ограды (художник по свету – Саймон Беннисон). И наконец, у танцовщиков на сцене – небалетный облик тинейджеров: свободные в плечах футболки и трикотажные шапочки на головах – вот их сценическая униформа (костюмы – Эллен Батлер).

Итак, налицо коллизия структуры и образности. Это и есть основной эстетический стержень «Минорных сонат», притом что художественный их сюжет – взаимодействие движения с музыкой, а в подтексте угадывается тема нескладной и неприкаянной молодежной любви на задворках мегаполиса. В целом же балет у Славы Самодурова получился и изощренным, и нежным. А исполнен он был и ясно, и с равным воодушевлением всеми шестью артистами: Антониной Чапкиной, Николаем Корыпаевым, Верой Арбузовой, Евгением Дерябиным, Ириной Перрен и Андреем Яхнюком.

Если же говорить в целом о гала-концерте Михайловского балета, где кроме «Минорных сонат» было еще два отделения, то здесь гладко прошло не всё. «Привал кавалерии» – очаровательная вещица Петипа (возобновление Петра Гусева), идущая в театре уже более тридцати лет, – явно нуждается в грамотном вмешательстве реставратора. Поновление 1998 года на пользу ей не пошло – оформление Вячеслава Окунева превратило ее в анахронизм. На первый план выступила советская эстетика: грубоватая яркость костюмов, пачки с атласными полосками, свет с цветными фильтрами – к стилистике Петипа она отношения не имеет, а без стилистики Петипа сам «Привал кавалерии» не имеет большого смысла. Да дело даже не в советской эстетике, – в «Привале» отсутствовало элементарное понимание материала: то, что должно быть пикантно, – смотрелось вульгарно, комедийные мужские роли были исполнены с энтузиазмом и вызывали в зале смех, но всё равно чувство меры и особенно чувство стиля исполнителям слегка изменяло. С другой стороны, одна из балерин, совсем бесцветная в «Привале», через час выступила в па-де-труа из «Феи кукол», где и тонкость, и стиль – всё наличествовало. Впрочем, вероятно такое количество претензий возникло именно потому, что новый балет Самодурова был исполнен на редкость стильно и органично. А это означает, что потенциал у сегодняшней труппы Михайловского – самый что ни на есть обнадеживающий.

Инна Скляревская
«Фонтанка.ру»

Фото: пресс-служба Михайловского театра/Николай Круссер.

О других театральных событиях в Петербурге читайте в рубрике «Театры»