Новиков: завершение легенды

В Эрмитаже, в Главном штабе открылась персональная выставка самого знаменитого петербургского художника Тимура Петровича Новикова. Было такое ощущение, что на церемонию собрался весь Петербург, а гости из Москвы прибыли из Домодедово рейсом S7045 на специальном самолете «Тимур Новиков». Днем был скромный показ для прессы, вечером - торжественный вернисаж и прием. Параллельно в Некрополе Александро-Невской лавры открыли мемориальную скамью, на которой в последние годы жизни Тимур Петрович любил сиживать с кем-нибудь из учеников, рассуждая об искусстве… Как не вспомнить стихи из детства: «Идут пароходы, привет Тимуру, летят самолеты - привет Тимуру, идут пионеры - салют Тимуру!» И все это в честь петербургского художника Тимура Петровича Новикова, которому 24 сентября исполнилось бы 50.

Васильевский и Манхэттен в одном пространстве

В московской прессе кое-где мелькали ехидные строчки: «В Эрмитаже из Тимура Новикова гения делать будут!» Иронизировали напрасно. Директор музея Михаил Пиотровский назвал выставку Тимура Новикова вполне соответствующей эрмитажным вкусам, подчеркнув, что она идеально вписывается в проект «Эрмитаж 20/21», в рамках которого были, например, устроены выставки Ильи Кабакова, Энди Уорхолла, Луиз Буржуа.

Куратор выставки Аркадий Ипполитов полагает, что «ее ни в коем случае нельзя считать ретроспективной. Названная «Пространство Тимура», эта выставка должна проследить путь становления художника, дать примерные контуры мира, им созданного». В пространстве Тимура смешались многие города. Больше Петербурга он, кажется, любил только Нью-Йорк. Манхэттен для него был чем-то похож на Васильевский.

Кураторы думали, стоит ли выставлять датированную 1989 годом работу «Нью-Йорк», на которой — серп бледной Луны, непроглядно черное небо и залитые лунным светом силуэты небоскребов с башнями-близнецами (кстати, в конце 90-х в Центре международной торговли у Тимура Новикова состоялась персональная выставка) выглядят как-то зловеще. А вот и Белый дом, над которым пролетает дирижабль. В этом пространстве, где обитает художник, далеко не все спокойно. Тут и Багдад, обстреливаемый в ночи, - отсветы «Бури в пустыне» 1991 года. И чудесные пингвины, элегантные, словно наряженные во фраки, стоят на пороге безграничной черноты. И даже летающая тарелка недобро смотрит на землю из космоса.

Но самое важное все же, конечно, Петербург – и реальный, парадный, изнаночный, и существующий только в пространстве мифа. Петербург, где полвека назад в роддоме Снегиревка Тимур появился на свет, где прожил всю жизнь на Литейном в третьем дворе старого дома, и где теперь похоронен на Смоленском кладбище, под сенью часовни святой Ксении Петербургской.

В другом зале выставлен текстильный коллаж Тимура Новикова «Аполлон, попирающий красный квадрат». Многие трактуют эту работу чуть ли не как манифест, направленный на возвышение идеала классической красоты и низвержение модернизма со всеми его абстракциями. Несмотря на возражения кураторов, отчасти так и есть. На робкие попытки сказать, что искусство должно развиваться, отражая время, и что новые формы тоже имеют право на существование, Тимур Петрович отвечал резко. «Так вы, пожалуй, еще скажете, что те ублюдки, которые разбили в Летнем саду статуи, сделали прекрасный перформанс? И вы будете говорить: «Ах, как смело, как ново!»

И вместе с учениками он устраивал в Летнем саду совсем другие акции, например, выставлял слепки с античных бюстов, выполненные Юлией Страусовой. Черты самого ректора Новой Академии изящных искусств, основанной им в начале 90-х, можно было узнать в лике Аполлона Бельведерского.

Новая Академия опасна для жизни

Новиков тонко чувствовал конъюнктуру арт-рынка, чутко улавливал выверты художественной политики и психологические настроения масс, даже их самые потаенные желания, кошмары и мечты. Можно сказать, был гениальным психологом и менеджером в одном лице. Это уникальное сочетание качеств, вероятно, и позволяет сравнивать Тимура с Сергеем Дягилевым, его «Миром искусства» и «Русскими сезонами», а также с Энди Уорхоллом и его «Серебряной фабрикой».

Почувствовав, что пафос авангарда и андеграунда исчерпал себя уже в первые годы перестройки, Тимур решил сконструировать новый миф. Причем, именно петербургский. Провозгласив Петербург единственным сохранившимся в мире городом-заповедником классического искусства, Тимур Новиков провозгласил и новое течение в искусстве — неоакадемизм. Основал Новую академию изящных искусств, назначив себя ректором, а близких друзей профессорами. Пафосное название не соответствовало антуражу - дом на Пушкинской, где размещалась Академия, был аварийным, часто не было отопления, порой электричества и воды, рассохшийся паркет отчаянно скрипел, грозя провалиться, а у некогда роскошного балкона висела табличка «Опасно для жизни!». Но каждую субботу здесь устраивались вернисажи. То фотографий Карла Лагерфельда, то мастеров кича Пьера и Жиля. По скрипучим полам среди гипсовых слепков античных богов и шелковых драпировок бродили модные и томные юноши и девушки в декадентских бархатных костюмах талантливого модельера Кости Гончарова. Пригретый Новиковым молодой талант стал создателем знаменитого мрачного черного имиджа группы «Кино».

Присмотритесь к записям концертов, некоторые накладные карманы их рубашек затянуты полиэтиленом, а под ним - оловянные солдатики, ключи. Помните, в культовом фильме Сергея Соловьева «Асса», где работали и Тимур, и Виктор Цой, Сергей Бугаев-Африка в роли мальчика Бананана носил в ухе фотографию Алики (Татьяны Друбич), затянутую в полиэтилен, за что был назван ментами пидором и жестоко избит? Кстати, сегодня вещицы из культового фильма - серьга, «коммуникейшен тьюб», «железный занавес» хранятся в коллекциях Третьяковки и Русского музея… И костюмы Кости Гончарова, ушедшего из жизни в 1995 году, в возрасте 29 лет, тоже пополнили собрание Русского музея. Сам же «мальчик-Бананан» Сергей Бугаев-Африка, совсем не изменившийся за двадцать лет, сказал мне на вернисаже: «И Тимур Новиков, и еще некоторые петербургские художники вполне заслужили персональные выставки в крупнейших музеях. Но, увы, не всегда можно найти средства, ведь организация выставки - дело дорогостоящее. Скажу, что никто из отечественных состоятельных людей, даже из тех, у кого в коллекции есть работы Тимура Новикова, не согласился поддержать выставку. Помогла одна иностранная компания».

Леонардо да Винчи и Леонардо ди Каприо

В последние годы недолгой жизни Тимур был уже тяжко болен. Яркий красавец с резным точеным, каким-то дантовским, профилем и темными глазами без блеска, рассекавший по городу на велосипеде, в один миг превратился в старца с длинными волосами, бородой, в черном сюртуке. Он ослеп, что может быть страшнее для художника? У него была нарушена координация движений, в какой-то момент он уже не мог передвигаться без посторонней помощи. Но не перестал ходить на вернисажи, посещая все самое интересное. Идеалы классической красоты, проповедуемые им, были довольно размыты. Их полагалось искать везде, где только можно, во всех прекрасных эпохах, будь то античность, Ренессанс, классицизм XVII века, ампир Александровский и сталинский.

В эти годы культ классики постепенно перерос в культ Красоты. Именно так, с большой буквы, с пафосной интонацией. В самом классическом идеале нередко присутствовал сладковатый приторный привкус кича, идущий от эстетики глянцевых журналов, а моделью для античных богов и героев часто становились современные медийные лица, сошедшие с рекламных постеров и киноэкранов. В этой системе координат не было существенной разницы между полотнами Леонардо да Винчи и фотопортретами Леонардо ди Каприо.

Волшебство томатного супа

Затем пришел черед патриотизма, наивной попытки возродить формулу «православие, самодержавие, народность». Множество текстильных панно в технике аппликации, вышивки, пэч-уорка демонстрировались на выставках, в том числе на памятной юбилейной выставке в Мраморном дворце Русского музея в 1998 году. В пантеоне любимых богов и героев почетные места занимали (конечно, же!) Оскар Уайльд и король Людвиг II Баварский, которого обессмертил Висконти. Личность несчастного короля-романтика, поклонявшегося красоте и обреченного в этом жестоком мире на гибель, так заворожила Тимура Новикова, что он в соавторстве с Александром Медведевым, даже написал о нем книгу «Белый лебедь. Король Людвиг Баварский».

«Ваш взлет над лебедиными озерами
Причастью красоте наполнит чашу вновь,
Мешая с музыкою Вагнера любовь», — цитирует Александр Медведев стихи Верлена, добавляя, что эти строки можно посвятить и Тимуру Новикову.

На этой красивой ноте можно было бы и закончить… Но лучше вспомним о банке консервированного томатного супа «Кемпбелл». Когда Уорхолл (который с Тимуром Новиковым не был лично знаком) прислал ему, русскому художнику, прозябающему в холодном Ленинграде за железным занавесом, свой экспонат, и посылка дошла до адресата(!), это было равносильно чуду. В старинной квартире Тимура Петровича на Литейном эту драгоценную банку рассматривали с трепетом, боясь лишний раз на нее дыхнуть. Заряженная это была банка, что ли? Думаю, какая-то часть магической энергии Энди Уорхолла, который ведь тоже сделал себя из ничего, наверняка присутствовала. Для Тимура она стала талисманом. Потом он подарил эту банку в коллекцию Эрмитажа, и директор музея Михаил Пиотровский ее торжественно принял. Потом в Эрмитаже состоялась выставка Энди Уорхолла. И вот сейчас пришел черед выставки Тимура Новикова…

И как бы ни ехидничали некоторые критики, что в Эрмитаже, мол, из Тимура Новикова делают гения, он достиг уже уровня художника, который, так или иначе, изменил лицо русского искусства конца XX столетия. Нравится нам это или нет…

Зинаида Арсеньева,
Фонтанка. ру