Германия не ставит вопрос о возвращении ей так называемого золота Шлимана. Об этом сообщил министр культуры и массовых коммуникаций РФ Александр Соколов в прямом эфире радиостанции "Маяк", передает РИА "Новости".
"Золото Шлимана - абсолютно легитимно попавшая в наши фонды коллекция, которая подпадает под закон о перемещенных ценностях. Он защищает эту коллекцию", - сказал министр.
"А вот Балдинская коллекция не подпадает под закон о перемещенных ценностях, но пока признана безусловной собственностью России, и ее безвозмездное возвращение будет носить незаконный характер. В случае возвращения придется учитывать и интересы Музея архитектуры имени Щусева, 40 лет хранившего эту коллекцию, но имеющего достаточно слабую финансовую поддержку", - сказал Соколов.
Он сообщил, что на недавней встрече с министром культуры Германии в Томске так и не был решен вопрос о возвращении в Германию Балдинской коллекции. "Было бы сильным преувеличением утверждать, что эта проблема близка к разрешению", - сказал он.
"Золото Шлимана" - археологическая коллекция, которая была обнаружена немецким археологом Генрихом Шлиманом на месте раскопок древнего города Троя. После второй мировой войны она была вывезена советскими солдатами в порядке компенсаторной реституции в СССР. Около года назад Госдума поручила комитету по культуре запросить в соответствующих ведомствах информацию о возможности передачи "золота Шлимана" и других культурных ценностей Германии.
Балдинская коллекция включает в себя два живописных и 362 графических произведения, среди которых рисунки Рембрандта, Рубенса, Коро, Мане, Дега, Ван Дейка, Ван Гога и Дюрера. Это собрание из Бременского музея было спрятано в 1945 году в одном из замков Германии и обнаружено советскими солдатами. Капитан Виктор Балдин спас шедевры, которые затем были переданы московскому архитектурному музею.
С 1991 года трофейные художественные ценности находились на временном хранении в Эрмитаже. Министерство культуры РФ три года назад предложило передать коллекцию в галерею "Кунстхалле", которой она принадлежала до конца Второй мировой войны, но эта инициатива вызвала в российском обществе неоднозначную реакцию.