ЕГЭ: почти полная неосведомленность

Репетиция Единого государственного экзамена закончилась. Сегодня более 400 экспертов в Петербурге начали проверку работ выпускников. Итоги этой проверки станут известны через некоторое время. А вот впечатление от организации и проведения ЕГЭ непосредственного участника процесса – экзаменатора одной из петербургских школ - «Фонтанка» может опубликовать уже сегодня.

Записки экзаменатора

Репетиция Единого Государственного Экзамена, в полезности которого так долго сомневались учителя русского языка, состоялась. 27 апреля нормальная жизнь петербургских школ была нарушена. Часть из них превратилась в ППЭ (пункты приема экзамена), а часть, откомандировав приблизительно по 20 сотрудников (для обеспечения ЕГЭ на ППЭ), вынуждена была существенно скорректировать расписание, чтобы обеспечить учебный процесс тем ученикам, которые до участия в экзамене пока не доросли.

Призрак ЕГЭ замаячил на школьном горизонте нашего города еще в начале учебного года. Смутные надежды на то, что «эту ерунду» в Санкт-Петербурге вводить не будут, не оправдались. Учителя и ученики принялись готовиться. Выпускники сдали немалые деньги на приобретение тренировочных комплектов образцов тестовых заданий, разобраться в которых им помогали лучшие силы методических объединений русского языка и литературы.

Современных выпускников тестами не удивишь. При Педагогическом Университете имени Герцена существует Общегородской центр тестирования, в котором, отстояв приличную очередь (и заплатив определенную сумму), школьники имеют возможность проверить свои знания, написав «абитуриентский» или «выпускной» тест практически по любому предмету школьной программы. Главное отличие ЕГЭ - лишь в обстановке написания. Инструктаж, который был проведен для организаторов экзамена (этим почетным званием наградили тех самых откомандированных школами учителей - не филологов), вызвал ощущения противоречивые. Главное впечатление – смесь ностальгической строгости и почти полной неосведомленности.

Внушительная дама в строгом костюме упирает в основном на то, что репетиция должна выявить все нестыковки и недостатки. Главными выявителями всех дефектов должны стать именно мы - экзаменаторы, и именно наши бесценные замечания позволят скорректировать процедуру ЕГЭ к 3 июня.

Мы должны быть строги. При входе в аудиторию тщательно проверить паспорта, рассадить всех согласно ведомости, которая будет выдана вместе с секьюрпаком. Едва ли не первое, о чем нужно предупредить экзаменующихся, - о том, что три часа, пока идет экзамен, выходы в туалет крайне нежелательны. В крайнем случае, мы должны убедиться в том, что вышедший не остался без контроля, а попал под пристальное наблюдение дежурного по коридору, который, очевидно, должен сопровождать его до цели. Одновременно мы должны быть внимательно-доброжелательными и отвечать на вопросы экзаменующихся – разумеется, не по содержанию самих заданий, а по оформлению. Как это сделать, правда, не совсем ясно, потому что большинство вопросов, задаваемых на инструктаже, остаются без ответа.

И вот час- икс пробил. Утром 27 апреля мы отправляемся на наш ППЭ, а два 11 класса из нашей школы – на два других ближайших ППЭ. Эта гениальная задумка организаторов ЕГЭ должна обеспечить максимальную степень объективности: дети одной школы пишут экзамен в помещении другой, организаторами являются учителя трех иных школ. Проверяют, разумеется, совсем независимые специалисты и, конечно, компьютер. Вообще, как выяснится по ходу проведения экзамена, компьютер и есть главный его действующий персонаж.

Около 9 утра мы (каждую аудиторию обслуживает по два учителя-организатора) получаем заветный секьюрпак, который при ближайшем рассмотрении оказывается обыкновенным запечатанным в серый непрозрачный полиэтилен пакетом, и еще один «пак», в котором находятся тексты. При вскрытии секьюрпака в нем обнаруживаются, помимо бланков для ответов (бланки именные – на них указаны паспортные данные и индивидуальные номера экзаменующихся в нашей аудитории) разнообразные документы. К нашей большой радости, обнаруживается и инструкция «Порядок работы организаторов в аудитории». В ней 21 пункт, в которых подробно, шаг за шагом, расписывается наша деятельность от момента прихода на ППЭ до сдачи секьюрпака Главному организатору.

Но вот и первые испытуемые. В отличие от взрослых, выпускники держатся довольно спокойно и выглядят вполне жизнерадостно. Начинается процедура сверки паспортных данных. И тут же – первый сюрприз. По непонятному капризу компьютера все ученики, пришедшие на наш ППЭ, оказались рожденными 1 числа, только месяцы разные. И первая поправка западных стандартов на российские условия – в красиво оформленную «Ведомость для входа...» от руки вносятся необходимые изменения. Но вот инструкция учащимся зачитана, мобильники выключены, экзамен начался.

Тишина стоит такая, что только что уши не закладывает. Переговариваться никто не пытается – могущественный компьютер специально растасовал учащихся десяти классов разных школ по 16 аудиториям так, что в одной аудитории одноклассники почти не встречаются или рассажены предельно далеко друг от друга. Народ сосредоточенно работает. Вопросов пока никто не задает, в туалет никто не просится, в обморок никто не падает. Мы принимаемся изучать наши ПФ-25, и ВФ-8, гадая, что может скрываться за встречающимися в них сокращениями РЦОИ, ППОИ, и РЦОК.

Так проходит экзамен. С заданиями тестов мы смогли познакомиться через полтора часа – ровно столько понадобилось некоторым для написания ЕГЭ. На наш нефилологический взгляд, ничего сверхсложного в них не содержалось, хотя по поводу ударений, стилей речи и постановки тире мы так не смогли прийти к единому мнению. Но самое грустное, что вовсе не сами задания были главными на этом экзамене. Все вопросы, которые возникали у ребят, были связаны с оформлением тестов. Немалая доля их энергии была направлена не на то, чтобы вспомнить то или иное правило, а на то, чтобы сообразить, как записать ответ на бланк.

Собственно говоря, на другие вопросы мы и не имели права отвечать, и именно эта проблема стала нашей головной болью. Ибо радость, по поводу обнаруженной в секьюрпаке инструкции оказалась преждевременной. Как выяснилось по ходу экзамена, в текстах содержится своя инструкция по оформлению ответов, а Главный организатор и его помощники владеют каким-то третьим вариантом. Кроме того, в особо сложных случаях запрашивались вышестоящие инстанции, которые, очевидно, предлагали уже четвертую версию пресловутой инструкции. Согласовать все эти четыре варианта получалось не всегда.

Вообще от всего экзамена осталось грустное впечатление. Ощущение такое, что главная задача проведенной процедуры - не проверка знаний по русскому языку, а какие-то судорожные попытки подстроиться под проверяющие способности компьютера. Прочитает или не прочитает сканер текст исправления, засчитает ли машина единицу, если она «с хвостиком», ставить ли пробел или писать слитно – вот поистине роковые вопросы этого дня. Причем выпускники к их разрешению отнеслись гораздо спокойнее, чем взрослые. Оно и понятно, степень знакомства подрастающего поколения с компьютером значительно выше, чем у многих из их наставников. И значительно выше, чем знания русского языка. Что их не особенно расстраивает. В конце концов, проверять основную часть (кроме мини-рецензии, которую, в принципе можно и не писать. Это, конечно, сократит количество полученных баллов, но не роковым образом) все равно будет машина. Да и в будущем текстовой редактор убережет от ляпов и грамматических, и синтаксических. Хорошее знание русского языка перестало являться необходимым условием жизни в России.

Три часа проходят довольно быстро. Аудитория пустеет. Нас предупредили, что 5 последних экзаменуемых должны задержаться – на их глазах мы будем упаковывать секьюрпак. Но вот и эта процедура выполнена. Однако, до реализации последнего пункта нашей инструкции организаторов – п.21 «Могут быть свободны» - нужно еще сдать все «паки» и КИМы.

Для этого приходится отстоять небольшую очередь – Главный организатор и его помощник тщательно проверяют наличие всех документов – от бланков ответов, до оторванного корешка секьюрпака. Кто-то из организаторов бежит обратно в аудиторию - доставать из мусорки скомканный лист черновика. Наша приемка проходит на удивление быстро, единственная рекомендация на будущее – входящих в аудиторию надо отмечать «галочками», а не «крестиками», как это сделали мы. Наши коррективы и рекомендации спросить забыли. Зато - благодарят «за службу». Встать на вытяжку, и ответить «Служу министерству образования» почему-то не хочется...

Ольга Летенкова,
учитель истории школа N119

Ранее по теме:

Репетиция окончена. Ждем премьеру
Тихо! Идет репетиция экзамена