Владимир Татосов мечтал быть летчиком, а стал актером (фото)

Вечер тихо опускался на дома, солнце золотистыми лучами озаряло Петербург, пока мы беседовали с актером Владимиром Татосовым у него дома, в квартире на улице Чехова. Все это время художник Арам Сарыбекян писал портрет Владимира Михайловича. Наверное, поэтому наш разговор получился спокойным, умиротворенным и немного философским.

Владимир Михайлович, недавно в Александринском театре прошло торжественное празднование вашего юбилея. Как вы ощущали себя на этом празднике?

Мне было очень приятно, и в то же время, честно говоря, я волновался. Мне было бы легче просто придти в театр и сыграть спектакль. Но мой личный юбилей - 75 лет со дня рождения – совпал с 55-летием творческой деятельности. Играть на сцене в такой день – самый большой подарок. Вообще, я был бы счастлив как можно дольше выходить на сцену.

А какой спектакль вы играли в тот юбилейный вечер?

На сцене Александринского театра гости увидели "Бродвейский блюз" – пьесу, которая очень тесно связана с моей жизнью. Я играю Ника Саймона, известного американского актера. Он отдал всю жизнь своей профессии, но со временем был забыт публикой и остался один...

Какие спектакли вам дороги помимо "Бродвейского блюза"?

Это спектакли моей молодости, роли в которых сделали меня известным и популярным. Я играл их в этом же театре, но раньше он назывался театром Ленинского Комсомола. Например, роль Зяблика в "Городе на заре". Это была прекрасная игра с Татьяной Дорониной. В "Маленькой студентке" я играл студента, безумно любившего девушку и дико ревновавшего ее ко всем. Вновь моей «второй половинкой» была Татьяна. Она вообще была моей партнершей в сюжетах о любви чаще всего. В БДТ я сыграл свою любимую роль в инсценировке Думбадзе "Я, бабушка, Имило и Илларион". Все спектакли невозможно перечислить.

Наверное, бывало и такое, что ваши роли совпадали с реальной жизнью?

Какова драматургия, таковы и роли. В "Бродвейском блюзе", например, я с трудом мог отличить вымысел от реальности, но это было обусловлено сюжетом пьесы. Очень интересно играть ситуации, которых не испытывал на собственном опыте, посмотреть на жизнь с противоположной точки зрения. Это всегда вызывает азарт и интерес.

Владимир Михайлович, при вашей обширной деятельности в театре и кино, какому роду искусства вы отдаете предпочтение?

Для меня они равнозначны. Я очень люблю то, что делаю, и считаю профессию актера самой лучшей в мире. Поэтому и к сцене театра, и к съемочной и концертной площадкам отношусь в равной степени серьезно. Я дважды становился лауреатом Всесоюзного и Всероссийского конкурса артистов эстрады, хотя всегда был больше известен как артист кино и театра. На моем счету более 80 фильмов. Среди них есть и плохие, и хорошие. Раньше я соглашался на все предлагаемые роли, сейчас понимаю: одни работы вышли лучше, другие хуже. Некоторые фильмы, по-моему, получились по-настоящему хорошо. Один из лучших отечественных фильмов – "Шестое июля", о восстании левых эсеров, о Ленине. Он сделан на очень высоком уровне, его по праву можно назвать истинным художественным произведением. Я исполнял роль Якова Свердлова 11 раз, но в этом фильме она удалась мне лучше всего. Есть фильмы, которые люблю до сих пор, это – "Салют Мария", "Гобсек" и другие.

В каких фильмах вы играли в последнее время?

В прошлом году в сериале "Агент национальной безопасности" играл роль кавказского мафиози, прилетевшего в Санкт-Петербург выкупить племянника. Мне очень понравилось. А недавно в картине "Бандитский Петербург" исполнил роль одесского еврея-гения, который может считать, не пользуясь современной техникой, и работает в крупной мафиозной системе. Этот маленький человек делает все расчеты для криминальных структур. А насчет планов на будущее ничего не говорю, потому что не знаю.

Сейчас говорят об упадке кинематографа, что вы думаете на этот счет?

Это не упадок, а что-то другое. Возникает другой кинематограф, и это естественно, ведь наступил новый век. Многие выражают недовольство фильмами, похожими один на другой. Но я уверен, что придет более серьезное время. Сейчас мое поколение мало востребовано, возникает потребность в новых лицах.

А как насчет театра, изменилась ли публика?

Интуиция подсказывает, что артист, проработавший столько лет в одном городе, имеет своего зрителя. И у меня есть своя публика, я ее не знаю в лицо, но чувствую, что это - мой зритель.

Владимир Михайлович, расскажите, как все для вас начиналось?

С детства меня непреодолимо тянуло к театру. Хотя всегда хотел стать летчиком, даже учился в школе военно-воздушных сил. Но во время войны нас эвакуировали на Урал. Я учился в Свердловске, занимался курсантской самодеятельностью, пел фронтовые песни, играл антифашистские скетчи. Мои командиры, наблюдавшие за этим, оказались серьезными людьми, они и решили отправить меня учиться в театральное училище. Я послушался старших. Вообще в Ленинграде живут два курсанта ВВС, ставших актерами, - это я и Борис Штокан.

Вы родились в Москве, но почти всю жизнь живете в Петербурге. Не тянет ли обратно в столицу?

Хотя я и родился в Москве, чувствую себя коренным ленинградцем. Считаю Петербург своим родным городом. Неоднократно меня звали в Москву, это, конечно, льстило. Там шире поле деятельности, у нас не достигается такого резонанса, как в Москве. Тем не менее, я думал, думал и оставался в Петербурге.

Владимир Михайлович, судя по всему, вы счастливый человек.

Не знаю. Что такое счастье, я тоже затрудняюсь ответить. Сказать, что я несчастлив, не могу, так как были прекрасные дни, изумительные встречи. Но были и потери близких людей, невезенье... Сказать, что я счастлив и даже не стучу по дереву, как выразился Кирилл Лавров на своем юбилее, тоже не могу.

Вы сказали, что были изумительные встречи, можно ли среди людей, с которыми сводила вас судьба, выделить тех, кто повлиял на вашу жизнь, учителей?

Конечно. Многие люди оказали на меня очень большое влияние. Твердо знаю, я не стал бы тем, кто я сейчас, если бы не встретил Георгия Товстоногова. Есть встречи, которые на меня сильно повлияли, но люди сами не подозревают об этом. Например, Александр Вертинский, наверное, не знал, как много значило для меня знакомство с ним. Встреча с Ивом Монтаном тоже не прошла бесследно. Если я что-то напевал, то хотел я этого или нет, во мне звучал Монтан.

Владимир Михайлович, что вы считаете своими жизненными принципами?

Меньше иметь свободного времени, быть занятым, востребованным как можно дольше...

На такой оптимистической ноте наша беседа была завершена. И работа над портретом также была закончена. С холста на нас смотрел Владимир Татосов. Величественный осанка, сложенные на груди руки - все это, казалось, говорило об огромном таланте и душевной гармонии этого великого человека, который покоряет своей оригинальностью и простотой.

Ольга Ванькичева

Фото: фотоархив современной истории Санкт-Петербурга, агентство Интерпресс