ПоделитьсяПетербургская студентка-медик уверяет, что просто вышла со станции метро «Гостиный двор» и тут же угодила в автозак. Спустя несколько дней ее отчислили из Педиатрического университета. «У нас потенциально опасный в человеческом смысле слова объект», — объяснили в вузе.
Анна Афанасьева училась на пятом курсе Санкт-Петербургского педиатрического университета и планировала стать детским нефрологом. Учебу совмещала с работой госпитальной медсестрой. Судя по ее рассказу, все сломалось 2 марта, когда девушка вышла со станции метро «Гостиный двор» и, увидев оцепление у подземного перехода, попыталась пройти на другую сторону Невского. Результат — две ночи в КПЗ и штраф 10 тысяч рублей. Спустя несколько дней — звонок из деканата.
Постановление по делу об административном правонарушении еще даже не вступило в силу, а в университете уже приняли меры. Афанасьеву отчислили приказом и. о. ректора. В вузе говорят, что решение продиктовано близостью студентов к детям. И Анна Афанасьева не одна такая. Но пока только она готова оспаривать свое отчисление в суде.
Одно высшее образование у петербурженки Анны Афанасьевой уже есть. Она окончила факультет биологии в РГПУ имени Герцена. И решила, что хочет стать детским врачом. В Педиатрическом училась платно, в год выходило около 200 тысяч рублей. Совмещала учебу с суточными дежурствами медсестрой в детской больнице.
Вечером 2 марта Анна договорилась о встрече с приятельницей у Елисеевского магазина на Невском.
«Я шла от выхода из метро к подземному переходу, — рассказала девушка «Фонтанке». — Там было оцепление. Честно говоря, я не очень понимала, что именно там происходит. Было около восьми часов вечера. Я знаю, что у Гостиного двора случаются протестные акции, но мне казалось, что они начинаются и заканчиваются раньше. Ко мне подошли два омоновца и, не говоря ни слова, взяли меня под руки. Я знаю, что ОМОНу нельзя сопротивляться. Видя, что я не сопротивляюсь, один почти сразу ушел, а второй повел меня в сторону автобуса. Я спросила, что происходит, но омоновец ничего мне не ответил».
Некоторое время Анна и омоновец молча простояли в очереди в автобус. Это была обычная маршрутка, внутри уже находилось человек 30 задержанных и сотрудники полиции. Анна попыталась объяснить, что просто встречалась с приятельницей, но слушать ее не стали. Тем временем задержанные провели перепись, чтобы передать списки правозащитникам. У Анны разрядился телефон, но коллеги по несчастью поделились с ней и зарядкой, и пауэрбанком. Но не все невольные пассажиры смогли сохранить присутствие духа.
«В автобусе была девушка, которая приехала в Петербург из Белоруссии, — говорит Анна Афанасьева. — И у нее был белорусский паспорт. Я ее успокаивала, потому что она была в панике и не понимала, что случилось».
Наконец автобус тронулся. Минут сорок по пробкам он добирался до 62-го отдела полиции. Там у задержанных собрали паспорта и начали по очереди водить их в туалет.
«Потом пришел начальник отделения и сказал: «Матери-одиночки, инвалиды, те, кому за 65, — к стене!» — говорит Анна. — Прозвучало это даже смешно. Видимо, имелось в виду, что их быстрее отпустят. А меня и еще нескольких человек посадили в модный «фордовский» автозак и увезли в 26-й отдел полиции. Там нас собрали в актовом зале, разрешили позвонить и собрали телефоны в специальные подписанные пакетики. Потом у нас «откатали пальчики», взяли объяснения, сфотографировали в профиль и анфас — все как в кино про преступников. Сняли шнурки, ремни, сережки и цепочки. И мы провели ночь в КПЗ на скамеечках с матрасами. Нас в камере было трое. Не накормили — видимо, им просто не привезли для нас обеды. Но одной из девочек передали много еды, она с нами поделилась, и голодными мы не остались. А в остальном в отделе были вполне адекватные люди. Туалеты вот только у них очень грязные, но, как мы выяснили, у них даже уборщицы в штате нет. Нам предложили помыть туалет, если нас это не устраивает, но это было сказано скорее в шутку, в ответ на нашу претензию. Мы отказались. А стол я протирала там, он тоже очень грязный был. За это сотрудники меня поблагодарили, видимо, у них давно руки не доходили стол протереть».
На следующий день к 14 часам Анну с другими задержанными привезли в Красногвардейский районный суд. Студентка-медик не питала иллюзий и очень рассчитывала на штраф. Но почти всем давали 10–15 суток. «Штраф получили только женщина, у которой дома был маленький ребенок, и еще какой-то молодой человек, — рассказывает Анна. — Тех, кому дали арест, увезли в Сланцы и в Лодейное Поле, потому что в городе ИВС уже везде были заполнены. Когда до меня дошла очередь, оказалось, что в протоколах какие-то неточности, и документы отправили обратно в отдел полиции на переделку. Обратно протоколы привезли в 17:45, но суд заявил, что заканчивает работу в 18 часов. Нас отвезли обратно в 26-й отдел и оставили в камере еще на одну ночь. Нас уже было шестеро в камере, потому что «старых» еще не осудили, а «новых» уже задержали».
При этом в соседней камере сидела за домашний дебош женщина-алкоголичка. Одна, как королева. Сотрудники полиции не могли подсадить «политических» к ней, но в семь утра, как только она протрезвела и ее выпустили, трех девочек из камеры Анны сразу перевели на ее место. Оказалось, женщина «давний клиент» отдела полиции, регулярно у них ночует.
На следующий день судья, которая была занята каким-то уголовным процессом, по-быстрому присудила Анне Афанасьевой «на первый раз» штраф.
«Я считаю, что хоть в этом мне повезло, не пришлось ехать на 15 суток куда-нибудь в Сланцы, — говорит Анна. — Конечно, я понимала, что задержали меня несправедливо. Но я будущий врач и понимаю, что проявлять свое внутреннее возмущение совершенно не обязательно. Что спорить с ОМОНом физически опасно, а в отделе полиции, если возмущаться, могут просто перестать реагировать на твои просьбы».
А 16 марта Анне Афанасьевой позвонили из деканата и пригласили «на беседу». В кабинете собрались сразу несколько проректоров. Они спросили девушку, что случилось. Та обстоятельно объяснила. «Но, кажется, мне не очень поверили», — говорит Анна.
Приказ об отчислении Афанасьевой с формулировкой «за нарушение устава и внутреннего распорядка» (копия есть в распоряжении редакции) был подписан и. о. ректора в тот же день, 16 марта. В документе нет ни слова о праве на восстановление. Обычно комиссия по восстановлению заседает дважды в год. Ближайшая будет только в конце января — начале февраля. «В этом случае я ни за что ни про что потеряю год, — говорит Анна. — В общей сложности я уже вложила в обучение около миллиона рублей. Это мое второе высшее образование, я уже достаточно взрослый человек. И хотела бы как можно скорее начать работать по специальности. Или для начала участковым педиатром — студентов ориентируют на это, потому что участковых не хватает».
При этом приговор по «делу Анны» еще не вступил в законную силу — девушка обжаловала решение Красногвардейского районного суда в суд городской. При этом по сложившейся практике рассмотрение ее апелляции может затянуться, так как в первую очередь рассматривают обращения тех, кто получил административный арест: горсуд может сократить количество суток в СИЗО.
Адвокат Анны Афанасьевой Андрей Чертков отмечает, что в деле его подзащитной есть две составляющие: моральная и юридическая. «Мне кажется, что отчислять студента пятого курса, который платит немаленькие деньги за образование и при этом избрал профессию не юриста, не финансового аналитика, а детского врача, а учебу совмещает с работой госпитальной сестрой в больнице, — за пределами здравого смысла, — сказал Андрей Чертков «Фонтанке». — Я убежден, что с юридической точки зрения отчисление студента по приведенным в приказе ректора основаниям является незаконным. Я читал устав Санкт-Петербургского педиатрического университета. Этот документ регулирует то, чем студент занимается на территории университета, в учебных и лечебных помещениях. В уставе нет положений, гласящих, что студента можно отчислять за административное правонарушение».
С другой стороны, в вузе существует еще один документ — этический кодекс. В нем говорится, что студенты и преподаватели воздерживаются от участия в митингах, шествиях и демонстрациях. «Но Анна Афанасьева привлечена не по статье 20.2 КоАП, где говорится о несанкционированных акциях, — говорит адвокат. — А по статье 20.2.2 «Организация массового одновременного пребывания и (или) передвижения граждан в общественных местах, повлекших нарушение общественного порядка». Даже чисто формально речь не идет о несанкционированном митинге».
Андрей Чертков и его подзащитная надеются решить вопрос компромиссным путем. Анна подала заявление на имя ректора, в котором изложила причины, почему просит отменить приказ об отчислении. Кроме того, с требованием восстановить студентку Афанасьеву в университет обратился депутат Законодательного собрания Санкт-Петербурга от партии «Яблоко» Борис Вишневский. Депутат отмечает, что и студенты, и преподаватели вузов нередко привлекаются к административной ответственности, но за это к ним нельзя применять дисциплинарные взыскания, и приказ об отчислении должен быть отменен вне зависимости от того, оправдает городской суд Анну или нет. «Более того, федеральный законодатель, закрепляя в Конституции Российской Федерации и в федеральных законах право на получение гражданином Российской Федерации высшего образования на конкурсной основе или бесплатно, не допускает произвольного лишения этого права не то что привлеченных к административной ответственности, но даже и осужденных за совершение преступления», — говорится в обращении.
В самом вузе подчеркивают, что имеют право отчислять учащихся за нарушение устава и врачебной или студенческой этики.
«У нас вуз специфический, — прокомментировал ситуацию в разговоре с «Фонтанкой» советник ректора Санкт-Петербургского медицинского педиатрического университета Валентин Сидорин. — Университет и клиника, в которой лечится тысяча детей, находятся на одной территории. Вопросы обучения не отделены от вопроса лечения. Все студенты — около 6000 человек, — которые учатся у нас, работают в клинике или посещают ее. Вопрос, связанный с этикой и участием или неучастием в несанкционированных мероприятиях для нашего учреждения важен с этой точки зрения. Никто бы не хотел, чтобы в один прекрасный момент здесь начался митинг или волнения. У нас потенциально опасный в человеческом смысле слова объект».
Валентин Сидорин подчеркнул, что вопрос об отчислении Анны Афанасьевой может быть пересмотрен, только если в городском суде ей удастся доказать, что она действительно не участвовала в несанкционированном протесте и «шла мимо». «Это не вопрос пацифизма или выражения позиции, — говорит Сидорин. — Это вопрос, связанный с обеспечением безопасности клиники. Отчислили бы ее за превышение скорости? Тут путать не надо. Если бы студентка ехала за рулем пьяная, превысила скорость, въехала в колонну протестующих у Гостиного двора и кого-то убила — а это ведь тоже граждане России, — то, наверное, ее дело тоже было бы рассмотрено вузом».
Ранее в Санкт-Петербургском педиатрическом университете сообщили об отчислении еще двоих студентов, привлеченных к административной ответственности за участие в несанкционированных протестах. «Кроме того, рассмотрены персональные дела сотрудников, подписавших письма, направленные на радикализацию общества и экстремистские проявления, — говорится в этом же сообщении. — Ряд тех, кто разделяет такие взгляды, изъявил желание не продолжать работу в российских государственных учреждениях».
Адвокат Андрей Чертков отмечает, что, если решить дело переговорами не получится, он и его подзащитная готовы оспаривать приказ об отчислении Анны Афанасьевой в суде. Жалобу Анны на постановление об административном штрафе городской суд рассмотрит в апреле.
Венера Галеева,
«Фонтанка.ру»
