«Не плыву, а кайфую»: Андрей Калина стал шестикратным паралимпийским чемпионом, потому что в детстве чуть не утонул (фото)

Завоевав три золотые медали в Токио, 34-летний пловец из Петербурга совершил и другое феноменальное достижение. На дистанции 200 метров комплексным плаванием он на целых 2 секунды превысил результат, показанный им в возрасте 21 года.

В детстве у Андрея был случай — однажды на озере его затянуло в омут, он стал тонуть. Погружаясь все глубже, мальчик видел в воде блики солнца. Парадоксальным образом тот несчастный случай, едва не обернувшийся бедой, породил в нем не боязнь воды, а любовь к плаванию. И теперь, всякий раз приближаясь к финишу, Андрей видит в воде бассейна те самые солнечные блики. Только теперь он не тонет, а кайфует.

Между допингом и ковидом

— Где проходила ваша подготовка к токийской Паралимпиаде?

— Последний трехнедельный сбор с 1 по 19 августа наша команда пловцов провела на Сахалине. За два года до Паралимпиады в Токио на острове начали сооружать спортивные объекты, чтобы спортсмены с материка проходили там адаптацию к многочисленным турнирам, проходящим в Азии. В результате были построены два шикарных бассейна на 25 и 50 метров, это позволило осуществлять индивидуальный подход к каждому спортсмену, чего не случалось прежде. Помимо нас, на Сахалине к Токио готовились фехтовальщики. Всех встречали по высшему разряду, мы остались в восторге от бытовых условий, за что хозяевам — большое спасибо.

— К участию в Паралимпиаде допускали только привитых от ковида спортсменов?

— Когда Международный паралимпийский комитет сообщил, что прививку делать необязательно, каждый спортсмен стал решать этот вопрос самостоятельно. Я к тому времени переболел коронавирусом, у меня был высокий титр антител. И поскольку болезнь и так нанесла вред организму, я решил не перегружать его дополнительно прививкой. В период подготовки к Играм не следовало рисковать. К сожалению, некоторые наши пловцы, привившись, заболели накануне соревнований. Не знаю, как это работает, но подготовку они себе испортили.

— Как вы добирались до Токио? Ведь важно было не заразиться в дороге.

— С Сахалина мы и фехтовальщики летели одной командой. Для нас сделали отдельный, прямой чартерный рейс.

— Как часто брали ПЦР-тесты на Паралимпиаде?

— Каждый день. Но мы сдавали не мазок из носа, а слюну. Как я понял, такой способ взятия анализа на ковид на сегодняшний день широко используется в Азии. В 7 часов утра все российские паралимпийцы в составе 450 человек сдавали в маленьких пробирках слюну нашему доктору, и тот отвозил их в лабораторию. Через три часа результаты были готовы.

— Допинг—офицеры вас часто тревожили?

— К счастью, нет. Мы прилетели в Токио 19 августа в 6 часов вечера. Поскольку японцы очень скрупулезны по части ковида, они организовали глобальную проверку всех членов нашей делегации: спортсменов, сопровождавших лиц, тренеров, медицинского персонала. Процедуры проходили очень долго и изнурительно. Из аэропорта нас выпустили лишь через 4 часа после прибытия. На базу мы приехали около полуночи, спать легли в 2 часа ночи. А уже в 5 утра к нам пришли с проверкой на допинг. После перелета, всех перипетий и короткого сна голова была ужасно тяжелой. В первые сутки допинг-пробы взяли у 20 спортсменов. У меня в том числе. Как оказалось потом, это был единственный визит допинг-офицеров. К нашему удивлению, больше они не приходили. Хотя мы готовились сдавать анализы каждый день, чуть ли не по три раза. Это всегда была стандартная процедура. Они никогда не требовали от нас бесконечной сдачи проб. На соревнованиях брали только раз, а то и вообще ни разу. Так было до этой всей шумихи с нашим отстранением от Паралимпиады в бразильском Рио в 2016 году, когда нам сказали: «Не знаем как, но вы виноваты. Разбирайтесь со всеми делами сами». Так было и на чемпионате мира в Лондоне в 2019 году, куда нас допустили после отстранения. В Токио мы не видели со стороны допинг-офицеров подозрений на наш счет. Иначе нас бы замучили сдачей анализов.

Побриться для уверенности

— Олимпийцы в Токио были недовольны бытовыми условиями: картонные стены, тесные комнатушки, санузлы, как в самолете. А как устроились паралимпийцы?

— У каждого к бытовым условиям свое отношение. Если рассуждать о том, помешала ли скромная обстановка показать высокие результаты, скажу, что бывалым спортсменам, к которым я себя отношу, не помешала. В номерах было все необходимое. Хотелось бы, конечно, большего комфорта. Но тут уж как получилось. Для молодых ребят, впервые приехавших на Паралимпиаду, по их отзывам, это стало неприятным сюрпризом. Но я считаю, что спортсмены в плане режима все-таки ближе к военным и должны уметь адаптироваться к любым условиям. Поэтому через два-три дня такие разговоры утихли.

— Паралимпиада, как и олимпиада, — это не только соревнования, но и общение с соперниками, новые знакомства. Как все происходило на этот раз?

— Ограничения были повсюду. Вплоть до общения, которое сводилось к минимуму. Рукопожатия, объятия были под запретом, соблюдение дистанции обязательно. В основном, конечно, мы придерживались этих правил. Но когда ты выигрываешь Паралимпиаду, мысль о коронавирусе отходит на второй план. Хочется обнять соперника, пожать ему руку. Это нормально, по-человечески. Так что нарушения были.

— Как же тогда вы проводили свободное время? В город выходили?

— Что вы! Нет, конечно. У нас была автобусная экскурсия по Токио. Город меня очаровал. Поразила культура общения, которую наблюдали повсюду, и то, как японцы умеют работать сообща, создавая шедевры. Я зауважал эту нацию и искренне порадовался за японцев.

О наличии свободного времени судите сами. Нас привезли на Паралимпиаду за неделю до ее начала. Каждый день был строго регламентирован.

Подъем в 7 утра, завтрак. Затем тренировка или старт. Обед. Потом 2 часа на сон. Полдник, выезд на вторую тренировку. Возвращение в 8 часов вечера. Ужин. В таком режиме мы провели 16 дней. Даже если бы нам разрешили выходить — какой там город, какие развлечения? Даже если между стартами был перерыв в 3–4 дня, нам необходимо было поддерживать форму и взаимосвязь с водой. Если пловец проводит два-три дня без тренировок, он на некоторое время теряет навык и ощущение воды, что может сказаться на результате.

Для появления более тонкого чувства воды мы брили тело. Эта процедура проводится 2–3 раза в год, перед основными соревнованиями. В Токио мы это делали один раз, в день старта. Перед какой дистанцией, каждый выбирал для себя сам. Задача процедуры состоит в том, чтобы снять верхний слой эпителия, ороговевшие клетки кожи. После чего кожа обновляется, и ты чувствуешь связь с водой каждым миллиметром своего тела. Техника становится более совершенной, растут результаты и уверенность в себе. Обновленных ощущений хватает на неделю. Затем кожа вновь покрывается защитным слоем, и чувство воды притупляется. Это — из разряда секретов внутренней кухни плавания.

Магия пустых трибун

— Впервые Паралимпиада прошла при пустых трибунах. Каковы были ваши ощущения?

— Поддержка зрителей по-разному может воздействовать на спортсменов. Кого-то она подстегивает, а кому-то не удается справиться с эмоциями.

Конечно, спортивные соревнования без зрителей, в тишине — это непривычно. Зато в Токио мне впервые довелось почувствовать магию цифрового мира. Я ощущал энергию и поддержку от людей, находившихся по ту сторону экрана. Тишина, огромные пустые трибуны, волшебное помещение, атмосфера кайфа. Рядом с нами огромная, как пушка, камера, направленная на нас. И ты понимаешь, что вот оттуда все идет. Не знаю, как передать словами это ощущение, но для меня эта поддержка была неимоверной. Кроме того, я никогда не получал столько сообщений и звонков, как в этот раз. Вероятно, это оттого, что наши соревнования анонсировали как никогда. Раньше мало кто следил за стартами паралимпийцев. Доводилось даже слышать вопрос: «А паралимпийцы — это потому что они по парам выступают?» После широкой трансляции из Токио к нам пришло осознание, что мы занимаемся чем-то интересным и важным. Это очень вдохновляло и мотивировало.

— Мне доводилось слышать, как люди после просмотра ваших соревнований начинали пересматривать свое отношение к жизни…

— Да, анализ идет. Я сам порой, глядя на паралимпийцев, задумываюсь, какие же они сильные. А потом вспоминаю, что и сам к ним отношусь (смеется).

17 лет сплошных побед

— За всю вашу карьеру в заплывах брассом вы не проиграли ни одного старта. Готовы принять титул короля брасса?

— (Смееется). Немножко похвастаюсь. Семнадцать лет я являюсь лидером на этой дистанции. Нигде ни разу не проиграл. Да, меня так называют. Но это всего лишь громкие слова. Я не считаю себя королем брасса, потому что я не один. Своими достижениями я обязан моему тренеру, его семье, своей семье, родным и близким. Это целая команда, которая всегда стоит за мной.

Открою тайну моих измышлений. Я работаю исключительно над своим характером, силой духа и верой в себя. В процессе этого рождается результат. Если на соревнованиях мне удается превзойти лучший результат, показанный мной на тренировке, это невероятно мотивирует от старта к старту. Медаль для меня не главное. Это просто награда за труды. Я работаю, преодолевая себя только ради результата. На сегодняшний день я им вполне удовлетворен. А с медалью мне просто повезло.

— У вас за плечами уже четыре Паралимпиады. Как менялось ощущение происходящего от Афин через Пекин и Лондон к Токио?

— Если говорить об ощущениях, то все они практически одинаковы. А вот происходящее со мной можно оценить по-разному. В 2004 году в Афинах я был совсем юным парнем, который не понимал толком, что происходит. К тому же, там я умудрился заболеть. Плыл с температурой и выиграл чудом. Победу свою расценил как аванс, выданный на будущие свершения, потому считал ее не вполне заслуженной. Вернувшись из Греции, я уже через два месяца улучшил свой афинский результат в соревнованиях на Кубок Донецкой области. Именно тогда результат для меня и стал мерилом успеха. Я понял, что только постоянно улучшая результат, можно конкурировать на пьедестале.

В Пекин в 2008 году я приехал в лучшей за всю свою карьеру форме. Мне был 21 год. Как спортсмен я был в полном расцвете сил. У меня уже были победы, титулы и осознание того, что могу все. Сомнений ноль. Происходящее вокруг меня не волновало. Я был уверен в себе, что и подтвердил лучшими на тот момент результатами в карьере.

Подготовка к Лондону — 2012 была мрачная, суетливая. Результат не шел ко мне. Я искал себя, пробовал разные варианты подготовки. Все напрасно. В тот четырехлетний цикл я трудился усерднее, чем прежде. Но когда подходили соревнования, постоянно что-то случалось — то травмы получал, то заболевал. Ничего не клеилось. Да и сам Лондон не клеился. Когда я приехал туда, то серьезно отравился. Мне удалось выиграть, но я остался недоволен собой из-за плохого результата.

В 2016 году, пройдя отбор в бразильский Рио, я показал лучший результат сезона в мире. Но тогда нас, российских паралимпийцев, отстранили от всех международных соревнований на 3 года.

И вот 2021 год. Мы добрались до Токио. Сомнения были и всегда будут. Но, выходя на старт, ты понимаешь, что если твои товарищи готовы, значит должен быть готов и ты. Наверное, это — симбиоз семьи, когда ты можешь отвечать не только за себя, но и за всю команду. Мы же вместе пережили эти годы, это отстранение. Приходили молодые спортсмены, подхватывали нашу волну, шли вместе с нами. Кто-то из «стареньких» возвращался, говоря, что не может никак без спорта. Так мы все вместе шли к Паралимпиаде. И нас ничего не остановило, в том числе и ковид. Хотя с 2020 года и по сегодняшний день бассейны во многих городах нашей страны остаются закрытыми. Тем не менее ребята из этих городов приехали в Токио и стали чемпионами.

Устранил соперников, как слабое звено

— В Токио вы впервые на Паралимпиаде взяли золото в комплексном плавании. Благодаря чему это произошло?

— Из всех пловцов комплексисты — самые сильные и выносливые, поскольку владеют всеми стилями. Но чтобы побеждать, нужно владеть шахматной стратегией, уметь определить тактику и правильно распределить силы по дистанции. Мы с моим тренером, Ольгой Николаевной Байдаловой (заслуженный тренер России. — Прим. ред.) решили в очередной раз провести работу над ошибками, добраться до самой сути проблемы. Мы нашли слабое звено у соперников и на основе этих знаний создали свое звено сильное. Им оказались выходы после поворота, когда переходишь от одного стиля к другому. Я выполнил их техничнее соперников, и это помогло мне выиграть 200 метров «комплексом».

— Последние метры дистанции тяжело давались?

— Ближе к финишу спортсменов часто переносит в другой мир. Бывает, что не осознаешь, что с тобой происходит. Об этом часто говорят. Однажды в детстве меня затянуло в омут, и я стал тонуть (об этом можно почитать здесь — https://www.fontanka.ru/2020/11/04/69528769/). Когда полностью погрузился в воду, то увидел блики солнца, которые отражались в воде. Эти блики до сих пор окружают меня на финише. С той лишь разницей, что я не тону, а кайфую.

— Какой стиль плавания у вас самый слабый?

— На спине. Здесь природа сама проводит естественный отбор. На сегодняшний день статистика говорит о том, что при полном или частичном (как в моем случае) отсутствии верхних конечностей, спортсмену более доступны симметричные виды плавания (с симметричными движениями конечностей) — брасс и баттерфляй. А при отсутствии нижних конечностей — асимметричные виды — кроль и плавание на спине. Я в основном брассист. Но поскольку мы стараемся по возможности развить себя со всех сторон, то овладеваем комплексным плаванием. Правда, плаванием в полном смысле слова это не назовешь. Скорее, умением договариваться со всеми стилями и с водой. Но «комплекс» осваивают далеко не все. Многим он не по душе.

Десятидневный карантин перед встречей с Путиным

— Охарактеризуйте одним словом ощущения от ваших трех паралимпийских побед.

— Счастье (смеется). Я никогда в жизни не загадывал и даже не думал, что такое может случиться. Сейчас я наслаждаюсь жизнью. Перерыв хотелось бы сделать скорее моральный, чем физический. Пора бы отдохнуть от этой феерии счастья, которая никак не отпускает меня. До сих пор не могу нормально выспаться. Закрываю глаза, и сразу приходит мысль — да, ты этого достиг, ты хорошо выступил. Какой там сон (смеется)! Как только кто-то мне напоминает о победах, задает вопросы, тут же повышается уровень адреналина, и эмоции вновь захлестывают меня.

— Неужели после таких нагрузок вам не хочется отдохнуть физически?

— Многие мои товарищи по команде после Токио говорили, что два месяца ноги их не будет в бассейне. Я вчера вернулся в Питер и сегодня с утра уже успел поплавать, потому что понял, что не могу без тренировки. Перед встречей с президентом Путиным у нас был десятидневный карантин. Это просто невыносимо, провести десять дней, не выходя из гостиничного номера.

— С высоты шести побед на четырех Паралимпиадах можете сказать, что чувствуете себя мудрым аксакалом?

— Что до Паралимпиады, что после нее — я продолжаю оставаться все тем же человеком, каким был прежде. Но общество, СМИ пытаются сделать из меня кого-то другого. Я не сопротивляюсь, а просто не принимаю этого, и как раньше продолжаю работать над собой. Стал ли я более опытным? Время покажет. Не мне об этом судить. Понимаю, что для многих являюсь примером. Что молодые спортсмены стремятся к моим результатам. Вот для них, возможно, я и буду вот таким аксакалом. Сам бы я не сказал о себе такого. Мне надо еще многому учиться.

До сих пор в ушах — крик первого тренера

— После Токио вы сказали, что берете курс на Париж, на вашу пятую Паралимпиаду. Почему? Ведь, кажется, вы уже всего достигли?

— Я всего достиг еще в Афинах.

— Но тогда вы взяли золото лишь в брассе...

— Я никогда не мечтал о золоте в «комплексе». Я хотел результат. Мало кто знает, что в 34 года я на 2 секунды улучшил результат 21-летнего себя на самой тяжелой для меня дистанции. Те, кто разбирается в этих тонкостях, понимают, что это нереально. В принципе, я не знаю, у кого за всю историю так получалось. Плавание не является видом возрастных спортсменов. Своих лучших результатов высококлассные пловцы достигают в среднем лет в 25–27. Поэтому я горжусь своим результатом, своей командой, своим тренером. Даже если бы я проиграл, стал, к примеру, пятым, но с таким результатом — все равно был бы очень счастлив. Потому что результат для меня превыше всего. Многие говорят, что мне легко так рассуждать, когда я уже давно стал чемпионом, всего достиг. Но у меня изначально была такая мотивация моменты в этом виде спорта, в который я влюбился очень давно.

— Как это случилось? Расскажите.

— В далеком детстве, когда впервые проплыл под водой. Я ходил в секцию плавания. У меня долго ничего не получалось. Однажды случилось так, что вся группа после тренировки уже вышла из воды, а я один остался посреди бассейна. Тренер закричал на меня. И тогда я, чтобы сократить расстояние и побыстрее выйти, впервые проплыл под водой. Я был счастлив. Но после того случая еще долго не мог плавать на воде. Только под водой. Мне и сейчас, порой, слышится гневный голос тренера, от которого я тогда хотел спрятаться (смеется).

— Встреча с болельщиками в московском аэропорту, чествование на Красной площади, прием у президента Путина. Паралимпийцы сейчас буквально нарасхват у журналистов, у власти. Это приятно или все—таки утомляет?

— Внимание со стороны общественности очень полезно для развития движения паралимпизма в стране. Это нужно для тех мальчишек и девчонок, которые сегодня во многом еще сомневаются. Посмотрев на нас, они смогут поверить в себя. Если получилось у нас, получится и у них.

Что касается отношения к такому повышенному интересу, то для нас это впервые. Мы не готовы к нему. Для каждого из нас это — серьезное испытание, поскольку можно заиграться, поднять нос. Но на паралимпийцах лежит ответственность за наш командный успех. И мы обязаны сохранить до следующих стартов ту энергию и тот запал, который был у нас в Токио. Сейчас паралимпийское движение на подъеме, и мне хотелось бы чтобы так было и впредь.

Ирина Чертинова, специально для «Фонтанки.ру»