«Кому-то кажется, что человеку нечем заняться». Петербурженка воссоздала вживую четверть тысячи картин (фото)

Елизавета Юхнёва побывала внутри двух с лишним сотен картин художников разных стран и воссоздала полотна своими руками. А ещё она работала на горячей линии Красного Креста и трудится волонтером в больнице для бездомных.

Одной из примет коронавирусного времени стала игра в повторение сюжетов известных картин. Сидя дома на карантине, люди в разных странах стали выкладывать в соцсети фотоколлажи, одну половину которых занимает изображение какого-нибудь шедевра живописи, а другую — собственная попытка его повторить подручными средствами, одевшись персонажем и создав вокруг себя похожий по цветовым пятнам антураж. В России популярной стала группа «Изоизоляция», где было выложено наибольшее число подобных работ. Но некоторые люди подошли к увлечению профессионально: например, петербурженка Елизавета Юхнёва уже скоро год как делает такие коллажи ежедневно. Она объединила их в собственный проект Liza's art diary («Лизин арт-дневник»). На момент нашей беседы у неё было 254 работы.

— Лиза, ты помнишь, как решила попробовать воссоздавать картины?

— Вообще повальное увлечение копированием произведений искусств началось благодаря челленджу, который запустил один из музеев в Америке. Всем эта идея очень понравилась, и она фактически «захватила мир». А я как искусствовед не смогла остаться в стороне и решила попробовать. Но делать только одну-две работы мне было неинтересно, и я сама себе устроила челлендж на месяц. Так и задекларировала под первой картинкой: буду участвовать 30 дней, и посмотрим, что из этого выйдет. Мне тогда казалось, что это очень трудно, я не была уверена, что дойду до конца. Сейчас, конечно, смешно даже вспоминать, но тогда я на полном серьёзе переживала. А когда закончились эти дни, я поняла, что уже втянулась, не могу остановиться: столько неохваченных художников, столько великолепных произведений искусства, что я просто не могу их перестать показывать.

— А что послужило поводом начать? Какой-то конкретный пост в соцсетях? Помнишь, как ты его увидела?

— Я подписана на Эрмитаж. Они выставили, если не ошибаюсь, пост о том, что сейчас в мире пошел такой челлендж, и пару работ. И я заинтересовалась.

— Ты уже упомянула, что твоя работа связана с искусством, — а где ты сейчас работаешь?

— Я по образованию искусствовед, а работаю экскурсоводом. У нас с мамой есть музей «Квартира доходного дома», где я вожу экскурсии и организовываю деятельность этого музея в том числе.

— Создавать такие образы непросто, они требуют разных фактур, материалов, фантазии насчет того, какой предмет может воплотить ту или иную краску или деталь на картине. Кто тебе помогает в создании этих образов?

— Никто, я делаю всё одна. Причём это сейчас у меня есть штатив с круговой лампой, но он появился лишь на 90-й день. А до этого я на гладильную доску ставила коробку из-под обуви, туда — телефон и на фронтальную камеру сама себя фотографировала. Это было очень смешно. Из чего я делаю свои костюмы — я специально описываю в постах, чтобы было понятно, «из какого сора растут цветы». Все исходные материалы есть у меня дома, я специально ничего не покупала за всё это время. Знаю, что некоторые люди, например делая снимки для группы «Изоизоляция», и гуашь на лицо себе накладывают, и бумагу покупают, чтобы фон сделать. Я такими вещами не занимаюсь, крашусь самой обычной косметикой из своей косметички. Правда, сейчас вот мне тётя подарила наборчик грима. Так сложилась моя жизнь, что у меня есть несколько восточных костюмов, есть ткани для шитья — потому что я шью. Я сама себе режиссёр, парикмахер, гримёр, модель — всё на свете. Недавно вспоминала, что с детства любила делать причёски людям. Пожалуйста — теперь каждый день делаю причёски себе. Краситься так — я, конечно, никогда не красилась. И сейчас поражаюсь, когда «штукатурочку» наношу, что некоторые люди это делают каждый день. Это же непросто. Крашу себя, смываю и радуюсь, что так обычно не хожу.

— Ты в обычной жизни не пользуешься косметикой?

— Не могу сказать, что не пользуюсь, но в формате «блеск для губ, реснички, глазки подвести».

— А как быть с цветом глаз? Такое ощущение, что на каких-то снимках ты его меняешь.

— Вот какой я хамелеон! (смеется). У круговой лампы есть три режима света: тёплый, обычный и холодный. Если я включаю тёплый — у меня глаза становятся карими. Вообще они у меня и так хамелеоны, но я бы не сказала, что настолько: карими они никогда не могли бы быть. Они когда голубые, когда серо-голубые, когда — зелёные. У меня были карие линзы, но порвались, и я их выкинула, так что на последних фотографиях кареватые глаза — это чисто заслуга тёплого света. Ставишь холодный свет — и у тебя будут ярко-ярко-голубые глаза.

— Какую-нибудь постобработку фотографий ты делаешь?

— Обработке в фотошопе снимки не подвергаются, но я иногда делаю коррекцию тона. Сами картины со временем становятся коричнево-жёлтыми, и мне тоже приходится свои кадры в теплоту уводить. Но в контексте современных возможностей обработки — это не обработка.

— Какую картину было сложнее всего было повторить, какая потребовала наибольших усилий?

— С ходу не назову. Бывает, что картина вроде кажется сложной, — но получается буквально с 15 дублей. А какие-то картины вроде бы и выглядят просто, ничего сложного нет, а я мучаюсь по четыре часа. Я пересматривала те свои работы, что делала в самом начале, они получались быстрее, чем сейчас. У меня тогда было мышление немножко другое: если я видела героиню без макияжа, то думала, что и мне надо на снимке быть без макияжа. Я старалась воспроизводить её реальность. А сейчас стараюсь своё лицо, которое не очень универсально, максимально подстроить под неё, «быть ею». Стараюсь при помощи макияжа приблизить свою анатомию к её анатомии и выразить её эмоции. Потому что эмоция гнева на её лице будет выглядеть по-одному, а у меня — по-другому. То есть, получается, я должна не столько изображать гнев, сколько найти баланс и выразить эмоцию так, как она отражается на её лице.

— Получается, изменилась сама идея: если раньше ты помещала саму себя в обстоятельства картины, сейчас ты становишься этим человеком.

— Практически да, на время. Это давно уже. Мне сейчас смешно смотреть на свои начальные работы: там даже теней нет. Я старалась воспроизводить, насколько мне это доступно, костюмы и элементы, световые пятна, насколько могла — свет. И ещё заботилась о том, как выгляжу в кадре. А сейчас именно благодаря этому опыту первичным стало то, как должна выглядеть картина. И я снимаю себя уже и с таких ракурсов, с каких иначе никогда бы в жизни не сняла — именно за счет того, что надо повторять картину.

— Если ты говоришь, что 15 дублей — это быстро, сколько занимает создание работы в целом? Наверное, долго идёт подбор вещей?

— На самом деле, не особо. Поначалу мне даже казалось, что это какая-то магия: ты открываешь свой шкаф и видишь нужный цвет, он сразу в глаза бросается! Я неожиданные вещи использовала — и купальники вместо рукава, и шишки вместо гребня — чего только не делала! А больше всего занимает фотографирование и макияж. Если нужны кудри — то еще прическа. Выложить пост в соцсеть с сопроводительным текстом — минут 40. Плюс ещё надо коллаж сделать. И на коллаж выбрать картинку. В целом у меня 3–4 часа занимает создание картины «под ключ».

— Как ты выбираешь картины, которые будешь повторять?

— По наитию. Я делаю картины сериями, и когда я делала подборку латиноамериканских художников, мне приходилось искать на испанском, португальском языках — при том что я их не знала. Где-то использовала переводчик, где-то выучила написание слов. Потому что я беру картины только из проверенных источников, в максимально хорошем качестве, и информация, которую я даю, очень точная. Если честно, я надеюсь на то, что человек заинтересуется творчеством художника, почитает что-то о нём и посмотрит остальные его работы. И меня уже благодарили люди за то, что я открыла им новых художников. Так что я стараюсь выбирать разных авторов — хотя у меня целых три работы сделано по Маковскому, которого я очень люблю. Кроме латиноамериканских художников, я делала ближневосточную серию, индийскую, испанскую — чтобы показать, что искусство — повсюду и ценность любой культуры велика и значима. На самом деле, идей очень много, и каждый воспринимает проект на своем уровне: кому-то кажется, что «человеку нечем заняться», — мне часто об этом пишут. А я, на секундочку, на двух работах работаю и еще волонтёрю. А кто-то видит, что идёт просветительская работа.

— А где ты ещё работаешь, кроме музея?

— Я работала в Красном Кресте — была волонтёром всю весну, когда пандемия только начиналась, потом в июне мне предложили там работать, и я проработала полгода на горячей линии психологической поддержки. Она, кстати, оказалась значительно важнее, чем я думала, — именно в связи с коронавирусом.

— А с чем в основном сталкивалась — со страхом неизвестности у людей или с депрессивными расстройствами, которые упоминают среди последствий коронавируса?

— У кого — что, но в основном — страх неопределенности, боязнь заразиться. У кого-то параллельно случались другие тяжёлые события, много смертей, и человеку самому трудно с этим справиться. Эту поддержку я оказывала до 1 января, так что буквально только что закончила. А волонтер я в Благотворительной больнице — мы оказываем помощь бездомным людям.

— Это «Ночлежка»?

— Это отдельный проект «Благотворительная больница», но работаем мы при «Ночлежке». Я не врач, я ассистент, помогаю врачу делать перевязки и тому подобное.

— Ничего себе. При том что у тебя есть основная работа, ты посвящаешь время такой тяжёлой работе, хотя, казалось бы, молодая, красивая девушка, могла бы отдыхать, с друзьями встречаться, гулять.

— А я такая хитрая, что ещё и это успеваю. Правда, не так часто. Но это вопрос приоритетов, каждый для себя сам решает. Возвращаясь к виртуальному музею — как получилось, что я его на целый год «замутила»: сначала было 100 дней, потом продолжалось-продолжалось, и я теперь даже не уверена, что на годе остановлюсь. Потому что — ну, как остановиться, если ты что-то год делал каждый день? «Всё, теперь заканчиваю»? Как-то несерьёзно. Посмотрим, мне главное год выдержать. Я пока ни одного дня не пропустила и считаю, что я огромный молодец. Это, на самом деле, челлендж для самой себя. Потому что у меня не было в жизни такого опыта, чтобы я каждый день без выходных что-то делала, кроме как зубы чистила. Но зубы чистить проще, будем честными.

— Что тебе дал этот проект?

— Я никогда не думала, что могу быть такой дисциплинированной. Для меня это новый опыт, я сама себя заново открываю, и это очень любопытно.

Беседовала Алина Циопа, «Фонтанка.ру»