«Нам нечего терять». Что движет Екатериной Мироновой и Евгением Устенко, которые занимаются самым непопулярным видом фигурного катания в Петербурге (видео, фото)

Они катаются под Мерилина Мэнсона, пугают судей и считают, что романтические отношения друг с другом испортят их результаты. Отдел спорта «Фонтанки» поговорил с Екатериной Мироновой и Евгением Устенко — ведущей петербургской парой в танцах на льду.

Санкт-Петербург, несмотря на вековые традиции фигурного катания и десятки легендарных спортсменов и тренеров, всегда был аутсайдером в танцах на льду, даже в советские времена. В 1990 году в Ленинграде закрыли последнюю группу танцоров, которая базировалась в «Юбилейном». Лишь в 2006-м на базе Академии фигурного катания на Туполевской, 4, был объявлен новый набор в танцы, чтобы город мог выставить полноценную команду в четырех видах фигурного катания на всероссийской спартакиаде школьников.

В 2009-м работать в группу пришла тренер Елена Соколова. Ее первыми успехами стали дуэты Анастасия Сафронова/Илья Зимин и Ольга Бибихина/Даниил Зворыкин — призеры этапов Кубка России. Еще большего удалось ей достичь с парой Екатерина Миронова/Евгений Устенко, которые в прошлом сезоне стали вторыми в финале Кубка России, а в этом впервые отобрались на московский этап мирового Гран-при. Мы поговорили с ними о том, какие трудности они преодолевают, чтобы продолжать заниматься самым непопулярным видом фигурного катания в Петербурге.

Екатерина Миронова: — В Академии тренером работает мама, Елена Соколова, и я приходила с ней сначала просто как ребенок. Я смотрела на тренировки, и в какой-то момент мне захотелось самой попробовать. И вот с шести лет я занимаюсь танцами. То есть я никогда не была одиночницей. И партнеры у меня всегда были старше на два-три-четыре года старше. Я очень благодарна им всем, потому что это очень сильно подстегивало и развивало меня быстрее остальных. С Женей мы катаемся четвертый сезон, и пока все идет хорошо.

— Обычно в парное катание и танцы приходят из одиночников уже с какой-то базой. Вам её отсутствие не мешало?

Екатерина: — Я была маленькая, ничего не умела. Ходила на всякие подкатки, но это было непрофессионально. А вот в танцах на льду я нашла себя. Вообще это как раз правильный путь: заниматься танцами с самого детства. Потому что это чувство партнера, умение коммуницировать с партнером. Не надо считать танцы тем видом, в который можно прийти, когда у тебя больше нигде не получается. Нужно его всерьез воспринимать. Это один из самых сложных видов. Танцы — это не только катание вдвоем, это еще и умение коммуницировать, это чувства. Очень много факторов, которые ты за сезон, придя из одиночного катания, никогда не освоишь. Лучше, если это закладывается с самого детства.

Евгений Устенко: — К сожалению, многие действительно считают танцы последним шансом. Хотя это очень трепетный и сложный вид спорта. Могу это подтвердить на собственном опыте, потому что я сам пришел из одиночного катания в танцы только в 12 лет. И теперь я жалею, что не сделал этого раньше, потому что это куда интереснее. Я год после перехода не мог понять, что происходит? Я ведь катаюсь с четырех лет, но мне приходится целый год переучиваться делать какие-то основные вещи.

Екатерина: — Танцы — это другая жизнь, со своими правилами.

Евгений: — Да. Это самый эстетичный вид в фигурном катании. Когда одиночники и даже парники переходят в танцы, их скольжение сразу становится более благородным. Для меня танцы как раз и стали тем самым «последним шансом». Я попал сюда в тот момент спортивной карьеры, когда в одиночном катании мне уже нечего было ловить. Я целый сезон не выступал, потому что на фоне стремительного роста получил травму колена. Потом я выступил на своих последних соревнованиях. Занял там последнее место. Меня обошли даже те ребята, которых я раньше легко обыгрывал. Я думал, что это конец. Если бы меня не позвали в тот момент в танцы, я бы уже давно закончил с фигурным катанием.

Екатерина: — Моя мама видела, что Женя начал активно расти и что у него могут возникнуть проблемы на этом фоне. У мальчиков такие вещи можно предсказать. Женя от нее сначала бегал, потому что не хотел переходить. После того неудачного выступления он поехал домой и сказал, что больше не хочет кататься. В тот момент моя мама и позвонила ему. Она просто предложила ему прийти и посмотреть, как у нас все устроено. А я в это время каталась с другим партнером. То есть Женя приходил не конкретно ко мне. А просто в танцы. Только спустя год так получилось, что мы встали в пару.

Евгений: — Не, это же было даже меньше, чем через месяц. Все произошло очень быстро. Я был очень удивлен, когда увидел Катю на тренировке. Потому что я знал, что Катя — это дочка Елены Николаевны. И вдруг она подъезжает ко мне и говорит: «Давай попробуем». Пожалуй, это был самый счастливый момент в моей жизни.

— Химия между вами сразу возникла?

Екатерина: — Точно нет. Конечно, я не была настолько опытной партнершей, но я уже что-то умела. А Женя просто нулевкой пришел. И я на самом деле была очень подавлена первое время. Я бесилась, раздражалась, у меня ничего не получалось, а потом как-то начало раскручиваться.

— Все ведущие тренеры по танцам находятся в Москве. Понятно, что ваша мама работает в Петербурге тренером, но не возникало ли мыслей, что, возможно, переезд в столицу вам позволил бы достичь большего?

Екатерина: — Несмотря на то, что она моя мама, она нас не держит. Но мы просто не рассматриваем Москву как дальнейший путь, потому что там и без нас полно пар, которые требуют внимания и работы. Мы должны прежде всего продвигать свой город. Если о чем-то таком и думать, то это только заграница. Но мы лучше будем продолжать заниматься в Петербурге и брать мастер-классы у иностранных тренеров. Что мы и делаем. Сейчас мы сотрудничаем со специалистом из Италии Маттео Занни — он ставил нам короткую программу, ритмический танец. Так что пока мы здесь и планируем здесь оставаться. Тем более недавно наши успехи заметила федерация фигурного катания Санкт-Петербурга, и условия наших тренировок значительно улучшились, за что мы им очень благодарны.

— То есть еще недавно условия были хуже?

Екатерина: — Просто до этого у нас было меньше льда. Мы катаемся по вечерам, потому что все дневное и утреннее время занимают одиночники и парники. Мы начинаем в залах где-то с 6–7 часов вечера и примерно до 11 вечера мы катаемся. Все еще недостаточно, но если заниматься концентрированно, уже что-то более или менее. Сейчас у нас есть по два часа в день на льду. А вот раньше мы могли кататься всего 1 час 15 минут. Для танцоров это очень мало. Поэтому ситуация могла бы быть еще лучше, но для начала и два часа уже хорошо.

— Сколько времени в идеале нужно?

Екатерина: — Три-четыре часа только на льду.

Евгений: — Например, в Москве танцоры тренируются с девяти утра и часов до трех. За это время у них есть один лед, есть зал, есть перерыв и есть еще один лед. Естественно, это более продуктивная работа. Плюс организм утром себя чувствует совершенно по-другому. И еще есть такая вещь, как сон, которого не хватает, когда ты уходишь с катка в 11 часов вечера.

Екатерина: — Да, наверное, это такая единственная сложность до сих пор остается: мы поздно заканчиваем, а утром рано вставать в школу.

— Зато учиться можете нормально.

Екатерина: — Да, зато получаем образование, чтобы не стать совсем тупыми спортсменами. Но физически и морально это тяжело. Со временем ты к этому привыкаешь, но потом приезжаешь на старты, а там всегда ранние тренировки и приходится перестраиваться.

— Легендарный тренер Татьяна Тарасова, комментируя на Первом канале вашу произвольную программу на этапе Кубка России, довольно тепло о вас говорила, хотя и высказала несколько колких замечаний. Вы любите послушать или почитать, что про вас говорят?

Екатерина: — Лично мне очень тяжело вообще пересматривать наши выступления. Но приходится, чтобы увидеть свои ошибки. Приятно слышать положительные отзывы комментаторов, но мы не обижаемся и на плохие, потому что это помогает исправить ошибки.

— Одно из критических высказываний в ваш адрес со стороны Татьяны Тарасовой касалось того, что вы делаете некий стандартный набор элементов и не двигаете танцы вперед.

Екатерина: — На самом деле мы, наоборот, стараемся отличаться от других. У нас достаточно интересная программа по элементам. Может, Татьяна Анатольевна этого не заметила, потому что мы были не в форме и не все сделали так, как надо. Но мы считаем, что наши программы должны отличаться, и они отличаются очень сильно. Такие элементы, как у нас, никто не делает.

Евгений: — Но её комментарии очень полезны.

Екатерина: — Да, нам надо исправляться, надо делать так, чтобы это было заметно.

— Меня позабавил в том же выступлении еще один момент, где вы остановились перед судьей и стали делать такие движения руками чуть ли не перед её носом. Это такой элемент запугивания?

Екатерина: — Это такая задумка нашей программы, чтобы впечатлить судью. Мы обычно выбираем одного из судей и нацеливаемся на него заранее. Мы знаем, что они это любят. Нам тоже нравится. Поэтому мы стараемся включать такие вещи.

— Вы в этот момент смотрите судье прямо в глаза?

Екатерина: — Вообще-то, это не очень уважительно, конечно. Это такой вызов, поэтому мы стараемся смотреть чуть-чуть сквозь судью.

— Чувствуете ли вы на себе ответственность как единственная петербургская пара на таком уровне? Вы ведь, по сути, одни против толпы танцоров из Москвы, у которых совершенно другие ресурсы.

Евгений: — Такое есть. Когда ты только выходишь на лед катать программу, ты, конечно, думаешь только о своей программе. Но когда ты едешь на соревнования или уже после них, тебя воодушевляет сама мысль о том, что ты представляешь Санкт-Петербург, что, несмотря на все проблемы и условия, ты можешь бороться с ребятами из Москвы.

— Есть ли с их стороны высокомерие?

Екатерина: — Вот в этот сезон мы достаточно близко познакомились с некоторыми спортсменами из Москвы. И нам стало гораздо легче выступать и тренироваться. Потому что они тоже нас узнали, и такого напряжения, как в предыдущие годы, уже нет. Когда мы только начинали, когда только входили в мастерский разряд, было очень страшно и неприятно, потому что мы не понимали, где мы вообще находимся и почему мы катаемся на одном льду с Синициной и Кацалаповым (призеры чемпионата мира в танцах на льду. — Прим. ред.). Теперь же мы понимаем, что они такие же спортсмены, как и мы. Они выполняют свою работу, а мы — свою.

— Вы же там танцуете под Sweet Dreams в исполнении Эмили Браунинг и частично Мэрилина Мэнсона. Довольно жесткий выбор для такого чувственного вида спорта, как танцы на льду.

Екатерина: — Сейчас в фигурном катании каждый пытается найти свой стиль, чтобы отличаться друг от друга. Уже нет такого, что все катаются под «Болеро». Поэтому то, что мы катаем под жесткий рок, уже не такая и редкость. Может, для России это еще немного странно выглядит, но за границей это уже давно нормальная вещь.

Евгений: — Для нас это первый такой опыт. Все два предыдущих сезона во взрослых соревнованиях у нас была более классическая музыка. В этом сезоне мы решили попробовать себя в такой роли.

Екатерина: — Нам ведь еще и нечего терять. Если бы пары высшего уровня пробовали что-то настолько кардинально новое, они бы могли получить долю негатива в свой адрес, а мы должны себя искать. У нас еще есть время.

— В этом сезоне вы впервые выступали на этапе мирового Гран-при в Москве. Статус соревнований сильно давил?

Екатерина: — Мы работаем с психологом. Нас научили относиться к выступлениям на любом уровне, как к обычным прокатам.

— Как выглядят ваши психологические тренировки?

Екатерина: — Ну, например, нам предлагали работать с определенным запахом, который вызывает положительные эмоции.

Евгений: — Да, и когда ты его чувствуешь, у тебя все нормализуется.

Екатерина: — Ты например, что-то нюхаешь, думаешь о хорошем, прокатываешь, снова нюхаешь, и так вырабатывается рефлекс на положительные эмоции.

— Из чего состоит ваша жизнь за пределами спорта?

Екатерина: — Во время интенсивной подготовки к сезону — это только сон, учеба и тренировка. Когда темп более спокойный, я хожу на курсы по психологии, посещаю музеи, выставки, концерты, читаю книги.

Евгений: — У меня примерно так же. Даже когда возникает какое-то свободное время, лучше остаться дома и почитать книгу, чем пойти и погулять с друзьями, потому что это потом скажется на твоей подготовке.

— И вас никогда не тянуло развлечься, как обычным подросткам?

Екатерина: — Нет, всякие вечеринки и сборища людей — это не про меня. Я лучше одна или в какой-то совсем маленькой компании посижу спокойно. Для меня это больший отдых, чем беситься где-нибудь.

Евгений: — Я лучше прогуляюсь по центру Санкт-Петербурга, посмотрю архитектуру и зайду в музей.

— Вы встречаетесь друг с другом?

Екатерина: — Нет. Почему вы спрашиваете?

— Так часто бывает в парном катании и танцах на льду.

Екатерина: — Да, но, на мой взгляд, это очень мешает работе.

Евгений: — Большинство людей не умеют оставлять свои семейные проблемы дома, не перенося их на каток. Это же просто глупо, если твой результат на льду испортится оттого, что тебе не приготовили дома ужин. Конечно, есть пары, которые с этим умеют справляться. Но гораздо больше примеров, когда люди не выдерживают, расстаются, а их дуэты распадаются.

— Перед вами такой вопрос когда-нибудь вставал?

Екатерина: — Нет, мы сразу для себя прояснили, что между нам могут быть сугубо дружеские отношения и ничего больше. Да и у нас не было никаких позывов для этого.

Беседовал Артем Кузьмин, «Фонтанка.ру»