Бетонная логика детектива. Как неудачно выводили из-под уголовки гендиректора «Монолита»

В сюжете об избиении директора ГК «Беатон» произошел малозаметный, но поучительный поворот. Следователь прекратил уголовное преследование ключевого фигуранта, но попытку не зачли.

О том, что гендиректор компании «Монолит-Парнас» Игорь Константинов «более не находится в поле зрения уголовного процесса», «Фонтанке» сообщила сама ГК «Монолит». Ранее он был задержан по делу о жестоком избиении другого игрока бетонного рынка города — Сергея Китуничева. К письму ГК «Монолит» было приложено постановление следователя, а также статья о прекращении уголовного преследования. «Фонтанка» осилила выдающийся документ следствия и написала свою.

Картина преступления описана еще раньше. В январе был избит Сергей Китуничев, коммерческий директор одного из крупнейших городских производителей бетона — «ГК Беатон». Избили сильно — до ушиба головного мозга, перелома левой скуловой кости и нижней стенки орбиты, не считая перелома носа, сломанных зубных коронок и др. Могли и убить, но уголовное дело оказалось возбуждено сначала по ст. 112 ч. 1 УК РФ (умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью), потом переквалифицировано на то же самое, но с применением орудий жестокого труда.

Вскоре взяли предполагаемых исполнителей — неких Разумова и Громова, а после — и возможного организатора Сергея Шаронова, все с подходящей биографией. Шаронов указал на заказчика, и в этот момент стало скучно: задерживать пришлось Игоря Константинова, гендиректора ГК «Монолит-Парнас». Фактически Константинов руководит целым холдингом, который, как и «Беатон», входит в тройку крупнейших производителей бетона в Петербурге. Получалось как в плохом сценарии: конкурент заказал конкурента, вот и весь сказ.

Следователя УМВД по Приморскому району Воронцова это тоже не устроило, ему, похоже, хотелось интриги, и 6 мая появилась альтернативная версия. Постановление о прекращении уголовного преследования Константинова написано как интеллектуальный детектив с ненадежным рассказчиком. Субъект повествования постоянно меняется: вот о фигурантах рассказывают в третьем лице, а через миг — от первого. К тому же язык балансирует на грани народного и бюрократического — в общем, разберется не каждый.

Насколько можно судить, тонкое место в этой истории следователь обнаружил в паре Константинов — Шаронов. Последний утверждает, что они знакомы с 2006 года, приятельствовали, виделись по 3–4 раза в неделю. Оно и понятно: холдинг Константинова закупал материалы у ГК «Прогресс», «Русэнерго» и ГСП, интересы которых представлял Шаронов. На дне рождения у Шаронова обсуждали трудности бизнеса, а несколькими днями позже Константинов якобы пожаловался на конкурентов из «Беатона» и попросил проучить одного человека. Рычаг влияния понятный: на тот момент у «Монолита» были задолженности перед компанией Шаронова за материалы, а вскоре закупки вообще прекратились. Зато после совершения преступления объем заказов якобы сразу вырос, как и прибыль Шаронова.

В показаниях Константинова — плохо скрываемая неприязнь, личное общение с Шароновым он отрицает. Объяснение обидное: «Мы с ним люди разного социального, культурного уровня и образования». Это не помешало Шаронову пригласить Константинова на день рождения, а тому — приехать. Дело опять же в культурном уровне: по словам Константинова, ему не позволило отказать чувство такта и деловой протокол при общении с поставщиками. «Я общался с Шароновым С. А. лишь в поздравительной форме, пожелал ему удачи в его трудовой деятельности, — сообщает Константинов, подчеркивая, что, в отличие от виновника торжества, был трезв. — Таким образом, я всегда отдаю отчет своим действиям и тем более своим словам». Что касается приостановки платежей и поставок между компаниями — это было связано только с качеством продукции. Никакого Китуничева, никакой «Беатон» с Шароновым никто не обсуждал, да и о какой конкуренции вообще речь. «Наша выручка [в 2019 году] по бетону составила 4 миллиарда рублей, а компания потерпевшего произвела бетона на два с половиной миллиарда рублей по товарному бетону и 2 миллиарда рублей по асфальтy, — сообщает подозреваемый. — Таким образом, Китyничев С. С. не являлся и не является для меня критическим конкурентом, и его предприятие никоим образом не создает угрозу моему бизнесу» (здесь и далее авторская орфография и пунктуация следствия не сохранены, потому что нет никаких сил. — Прим. авт.).

Слово против слова — самое время в дело вступить сыщику. Сначала по обстоятельствам. Гости на дне рождения у Шаронова не видели, чтобы Константинов и Шаронов долго шептались; из этого, по логике следователя Воронцова, следует, что заказа быть не могло. Есть также полиграф, который заметил лукавство в ответах Шаронова о заказчике.

Теперь о мотиве. Показания Шаронова в расчет не берутся, а мнение самого пострадавшего о том, что конкуренция (а значит, и мотив) налицо, следователь Воронцов списывает на манию величия. «Компания Константинова И. В. производит бетона больше, чем компания, в которой работает Китyничев С. С., и смысла конкуренции у него с компанией ООО «Беатон» нет», — уверенно пишет следователь. Сам Константинов подозревает сговор неизвестных лиц, чтобы опорочить его безупречную репутацию, а также кивает на договор поставки, который с крупным застройщиком заключили основные игроки бетонного рынка.

Возникает еще несколько персонажей. Один из них — свидетель, который готов подтвердить, что Шаронов постоянно обращался к нему в рамках того, чтобы «подсадить Константинова на крючок (в оригинале крачек. — Прим. авт.)». Имеется в виду — исполнить для Константинова какую-то незаконную услугу, «за которую он может быть привлечен к уголовной ответственности и, таким образом, он будет ему обязан». Второй — неустановленное лицо, которое выходит на представителей Константинова с предложением возмездно изменить показания Шаронова

В этом месте любой сторонний читатель, по Бродскому, только «обалделой тряхнет головой». Следователю, напротив, все кристально ясно: «Следствие полагает, что Шаронов... умышленно оговаривает Константинова, понимая, что его не привлекут к уголовной ответственности, так как подозреваемый не предупреждается об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний». На основании всего вышеизложенного — «прекратить уголовное преследование по уголовному делу в отношении Константинова Игоря Владимировича».

Опытные собеседники «Фонтанки» замечают: вывести из-под 112-й статьи можно, но не так прямолинейно и не в один присест. Не в пользу решения сыграла и странная судьба этого постановления. На «Фонтанку» его прислала ГК «Монолит»; в приложенной статье, как и в показаниях Константинова, рассказывают об оговоре гендиректора. Кто заинтересован — не отвечают: «Все это и предстоит в дальнейшем выяснить следствию, а мы даже предполагать раньше времени не будем, а то получится, как с предыдущей статьей, — сначала обвинил, потом извиняйся». Далее — справка по бетонным производителям города с объемом производства, впереди «Монолит». «Лидер очевиден, — говорится в письме. — Надеемся, данные компании существуют как коллеги и эксперты в данной отрасли, в ключе доброго сотрудничества и здоровой конкуренции».

Но «Фонтанка»-то — полбеды. Постановление пересылали друг другу коллеги Воронцова, добралось оно и до сотрудников заказного отдела, который изначально занимался делом об избиении Китуничева. Там долго перечитывали и не верили, но после пары звонков убедились. На прошлой неделе, по данным «Фонтанки», следователь Воронцов написал рапорт на увольнение; его постановление о прекращении уголовного преследования отменено.

Николай Кудин,
«Фонтанка.ру»