«Петербург для финнов не опаснее Нью-Йорка»

Что означает для Суоми покупка здания в Петербурге и где найти финский лаундж в центре города? О предстоящих выставках, финском «сису» и жизни иностранца в Петербурге «Фонтанке» рассказала новый директор Института Финляндии в Петербурге Сани Контула-Вебб.

Сани Контула-Вебб — директор Института Финляндии в Санкт-Петербурге с марта 2018 года. Закончила петербургскую Академию художеств по специальности искусствовед. Работала специалистом по вопросам культуры в Генеральном консульстве Финляндии в Санкт-Петербурге. Институт Финляндии знакомит с достижениями финской культуры и её деятелей, продвигает двусторонние культурные и научные связи.

— Здание Дома Финляндии на Большой Конюшенной перешло в собственность государства Финляндии. Что это значит для Финляндии и как это отразится на вашей работе?

— Теперь управлять этой недвижимостью будет государственная компания Governia, она будет отвечать за инфраструктуру. По моему личному мнению, продажа Дома Финляндии — очень хорошее решение с расчётом на перспективу будущего. Для функционирования Дома Финляндии оно, прежде всего, означает стабильность и продолжительность. Это поможет развивать ему свою деятельность, и, я надеюсь, оживит её. В связи с этим институт переезжает на первый этаж. Для нас это хорошая новость: мы будем иметь пространство, куда люди смогут просто прийти и провести время. Это будет что-то вроде библиотечного лаунджа, где мы будем проводить небольшие встречи и мероприятия. Но главное — что мы будем ещё доступнее и заметнее с улицы, к нам будет еще проще прийти.

— То есть любой желающий сможет просто зайти и посидеть с книжкой?

— Да, конечно, и мы будем очень рады.

— Какие события в Петербурге вы приготовили в этом году для петербуржцев?

— Сейчас у нас проходит лекционная программа в честь 120-летия финского архитектора Алвара Аалто. С финским дизайном будет также возможность ознакомиться на выставке функционального дизайна, которую институт откроет в Доме Финляндии 13 июня. Эта экспозиция совершенно отличается от той, что можно было видеть в Эрмитаже в 2015 году, «Золотое поколение». Выставка посвящена 33 предметам, которые были разработаны для удобства человека, таким, как, например, ножницы «Фискарс», кресло-шар Ээро Аарнио. Так что петербуржцы увидят некоторые эталонные образцы финского дизайна, среди которых есть предметы демократичного дизайна для ежедневного пользования. Ещё при поддержке комитета по культуре Санкт-Петербурга мы вновь проведём музыкально-поэтический фестиваль «В сторону Выборга» в конце августа. 20 октября в рамках Недель Северных стран в Доме Финляндии будет дискуссия, посвященная скандинавским концептам жизни -- хюгге, лагом, сису и калсарикянни. В ней примут участие авторы книг об этих концептах.

— Что же такое этот финский сису? И как вы думаете, у русских есть что-то похожее?

— Сису — это внутренная сила, вера в себя, маленький голос, который говорит «ты сможешь». Это порыв решительности, который необходим, чтобы преодолеть некий трудный момент в жизни. Думаю, сису может в себе найти или воспитать каждый, но прямого аналога слова в русском языке, наверное, нет. Хотя… есть ещё такая русская штука: «А тебе слабо?» В этом нет никакого толку, но сису иногда может проявляться и так.

— Благодаря вам была найдена для финского искусствоведения картина Альберта Эдельфельта, которого по значимости для финнов можно сравнить с Ильёй Репиным. Что произошло с этой работой, которую вы обнаружили в Рыбинске, и есть ли задумки, с ней связанные?

— Уже год назад, когда я обнаружила картину, я начала подготовку выставочного проекта, который подразумевает две выставки — в России и в Финляндии. Мы планируем открыть выставку работ Эдельфельта, связанных с Россией, в конце 2019 года в Петербурге, а в начале 2020-го — в Хельсинки. Экспозиция будет построена вокруг портрета великих князей Бориса и Кирилла, который был найден в Рыбинске. [Подробнее о находке «Фонтанка» писала ранее. – Прим. ред.] Еще будут другие портреты детей из императорской семьи, написанные художником, их фотографии, наброски и письма Эдельфельта, в которых он описывает время, проведенное в Петербурге, и то, как создавались заказанные портреты.

— Вы отлично говорите по-русски. Как складывались ваши отношения с Россией?

— Я связана с Россией с самого детства, семья со стороны матери — из России. Я ещё в младших классах начала изучать русский язык, и, конечно, я слышала его и дома, особенно когда бабушка с дедушкой приезжали в гости и я ежегодно ездила к ним в Петергоф. После того как закончила художественный колледж, я решила заняться искусствоведением и выбрала Петербург. Это был простой выбор — у меня здесь был свой круг общения, город был знаком. В Академии художеств я специализировалась на финском искусстве, которое связано с Россией, во время финской автономии с 1809 до 1917 года. Так моя семейная история переросла в профессиональный уровень.

— Получается, вы наполовину русская.

— Меня трудно поместить в какую-то ячейку. Я родилась и выросла в Финляндии и считаю, что мои культурные навыки всё-таки больше финские. Я считаю себя финкой с русскими корнями. В эту картину ещё входит мой муж-англичанин, через которого я узнала и британскую культуру. Я каждый день говорю на трёх языках.

— Вы бываете и в Великобритании, и в США. Чем их восприятие России отличается от финского?

— Финляндия всё-таки лучше знает Россию, потому что это сосед. Нельзя сказать, что много финнов бывали в России, но уж точно больше, чем жители Великобритании и США. У Финляндии более полное представление о России, они внимательно следят за ней в новостях. В Нью-Йорке, когда люди узнавали, что я работала в России, чаще всего, пожалуй, спрашивали, как там вообще возможно жить с точки зрения удобств. Люди не имеют ясного представления о том, как тут построена жизнь. У тех, кто уже бывал в Петербурге, вопросы уже без негативного подтекста. В Англии, которая имела аристократические связи с Россией ещё в царские времена, до сих пор, на мой взгляд, остался некий романтизированный образ, и Россию больше воспринимают через культуру. Что касается политики, то я стараюсь не вступать в дебаты, хотя, если сталкиваюсь с каким-то очевидным заблуждением, я его поправляю.

— Приходилось разубеждать других в стереотипах о России?

— Приходилось, но нечасто. В Финляндии это вопрос поколений. У молодых меньше стереотипов, они осторожней к ним подходят. Например, говорят, что в Петербурге опасно. Но это огромный город, здесь такие же проблемы, как и в других мегаполисах — Лондоне, Нью-Йорке. Я не считаю, что Петербург более опасен.

— Что заставляет иностранцев, финнов в частности, возвращаться в Петербург?

— Сам город, его особенная атмосфера, которую создают люди, красивая архитектура, а ещё, скажем так, возможности большого города: это рестораны, кафе, культурная программа и всё, чем здесь можно заняться. Возможность некой спонтанности: можно спонтанно пойти в филармонию или на балет, тут всё работает круглосуточно.

— По чему вы скучаете в Петербурге?

— Иногда не хватает близости природы. В Финляндии не надо далеко ехать, ты можешь просто и быстро оказаться в лесу. Я решаю этот вопрос, гуляя в парках, мне очень нравится Таврический. Ещё мороженого с салмиакки [солёная лакрица. – Прим. ред.], это моя слабость [смеётся].