«Шпионка» Коледа готова продолжать (фото)

Активистка петербургских и московских движений Мария Коледа после пяти месяцев в киевском СИЗО находится в Донецке и не может вернуться в Россию. Почти полгода назад украинские спецслужбы обвинили ее в шпионаже и организации массовых беспорядков, а затем передали властям самопровозглашенной ДНР в ходе обмена военнопленными. О том, как петербурженка призналась в шпионаже против Украины и зачем журналисту пистолет, Коледа рассказала «Фонтанке».

Уже два дня Мария Коледа находится в Донецке. 14 сентября в рамках обмена военнопленными она оказалась на территории ДНР. А почти полгода назад спецслужбы Украины доложили: Коледа задержана в Новой Каховке за подготовку диверсионных групп, по данным СБУ, проводила встречи с лидерами пророссийских организаций и принимала участие в штурме Николаевской ОГА. Друзья и знакомые девушки тогда удивлялись: «Мария – человек неприкаянный, увлечённый и невероятно активный, состояла в половине организаций и партий столицы, причём в противоположных друг другу по политическим позициям, странно, что ее не развернули еще на границе с Украиной за болтливость и несдержанность, никакой диверсии она организовать не могла».

«Фонтанка» связалась с уроженкой Петербурга Марией Коледой, чтобы узнать, что произошло 5 месяцев назад и как девушка стала российской шпионкой.

- Мария, где вы сейчас находитесь?

– Я наконец-то в Донецке, меня обменяли. ДНР предоставила нам общежития, трехразовое питание и даже сигареты. А с 8 апреля я была задержана, и с 12-го апреля я находилась в СИЗО Лукьяновка города Киева.

- Расскажите, как произошло ваше задержание, и какова ваша версия событий? СБУ нам сообщало, что на территории Херсонской и Николаевской областей вы пытались организовать массовые беспорядки с применением насилия, захватом административных зданий и сооружений.

– Я работала и, надеюсь, работаю корреспондентом газеты «Студенческая правда» и журнала «Былое». На Украину я приехала с целью освещать события. Успела побывать в Киеве, в Херсоне, Николаеве и Новой Каховке – там меня и задержали. Правоохранительные органы меня обвиняли в массовых беспорядках и даже в госизмене, хоть я и не гражданин Украины, а России не изменяла. Еще в СБУ меня обвиняли в разведывательной деятельности и требовали, чтобы я дала интервью о том, что являюсь старшим лейтенантом ГРУ и была послана на территорию Украины с соответствующим заданием. Но это ведь бред: мне в СИЗО исполнилось 23 года, к органам отношения никогда не имела. Им самим не смешно: какой я старший лейтенант?

- Силовики утверждают, что при вас было оружие, это так?

– У меня был травматический пистолет, я взяла его уже здесь. Но я не вижу в этом ничего страшного, ведь 7-го числа «Правый сектор» пробил мне голову битой в Николаеве. Да и домой я возвращалась в 1-2 ночи – я девушка, а не спецназовец.

- Удалось ли вам проявить себя как журналист и что-то написать за те несколько дней, что вы провели на Украине, будучи на свободе?

– Я не успела, должна была отослать текст 10-го апреля. Но я надеюсь, найду ноутбук и за пару дней отпишу все про пройденное и пережитое. Но я еще и блогер, поэтому выкладывала фотографии. Например, засняла палатки пророссийского лагеря еще до того, как его пошел штурмовать «Правый сектор» с оружием и взрывпакетами.

- Принимали участие в этом штурме с той или другой стороны?

- Только выносила раненых. Я была журналистом и не поддерживала ни ту, ни другую сторону, но я понимала ребят из ДНР, их требования были адекватные.

- Что с вами было после задержания?

– Сначала допросили в Новой Каховке, оттуда перевезли в Киев, 10-го — оформили. При этом еще 9-го по всем телеканалам прошла информация о моем задержании.

- Как с вами обращались в СИЗО?

– Применяли насилие, когда пытались добиться интервью о том, что я сотрудник ГРУ. И я была первым сепаратистом, попавшим в СИЗО, до этого всех держали в специзоляторах. Меня закинули в общую камеру на 8 человек.

- Как соседки?

– Они сидели за кражу, воровство, наркоту. Мое изображение тогда крутили по телевизору в течение двух недель с определенной подачей и окраской. Представляете, какие у меня отношения в камере? Одна девочка там 5 лет сидела, она только новости смотрит. Естественно, она поддерживает «Правый сектор», как она ко мне должна относиться?

- Физическую силу применяли?

- Нет, избивали меня из управления контрразведки, к следователям претензий нет.

- В чем-то признались?

– Через четыре месяца борьбы со следствием я сказала: «Давайте завязывать, я со всем согласна, только отстаньте. Подпишу бумаги о том, что я там делала». Думала тогда, что соглашусь с обвинением и уйду на условный срок. Но на суде дело отправили на доследование, судья так и сказала: «Я боюсь, слишком громкое дело». Наверное, если бы меня не обменяли, еще лет 5 просидела бы.

- Вам как-то объяснили, почему вас будут менять на украинских военных?

- Нам ничего не сказали, а поменяли так, что наши документы и вещи до сих пор в Киеве. По факту я нахожусь в Донецке, но официально не могу уехать в Россию.

- Вас меняли вместе с пленными ополченцами, успели с ними пообщаться?

- Со многими мы познакомились еще когда сидели в СИЗО. Они всегда помогали, защищали перед охранниками, конвойными. Сейчас на мне футболка, которую дали пацаны, потому что не в чем ходить.

- Вас посещали в СИЗО представители украинских властей?

– Я дважды видела Валерию Лутковскую, уполномоченную по правам человека Верховной рады Украины. Дважды приезжала миссия ООН, приезжали из европейского комитета по противодействию пыткам. Один раз пришел российский консул. Но на МИД я зла, от них должна была быть большая отдача и поддержка.

- Вы участвовали или были сторонником разных политических движений от Национал-большевистской партии до прокремлевской «России молодой», помог ли как-нибудь опыт политического активизма за время нахождения на Украине?

- В Николаеве мне это помогло вытаскивать людей из-под бит и выстрелов. Когда мне проломили череп битой, мне помог опыт остаться на ногах. После того, как мне оказали помощь, я отказалась тогда ехать в больницу, а осталась помогать ребятам. Когда меня задержали, я смогла в чем-то не согласиться с сотрудниками СБУ. Помогло то, что я смогла выжить в тюрьме, найти связь.

- А связь с внешним миром у вас была?

– Когда я попала в одиночку из-за конфликтов с сокамерницами, я стянула себе телефон. В Россию звонить не могла, потому что любой звонок — сразу бумага от СБУ, обыски и все остальное. В СИЗО я общалась с ребятами, кто попал по тем же статьям.

- Что будете делать дальше?

– Думаю продолжить свою журналистскую деятельность. На пару дней съезжу в Москву и Питер, а потом вернусь обратно в Донецк. Пойду на передовые поснимать и посмотреть. Буду ближе держаться к Донецку и Луганску, другой стороне я теперь не доверяю.

Беседовала Ксения Клочкова,
"Фонтанка.ру"

© Фонтанка.Ру