"Финляндия работала для инвалидов последние 40 лет. Россия повторяет наш путь"

Симо Вехмас (Simo P. Vehmas) - первый финский профессор Хельсинкского университета по исследованию проблем инвалидности. "Фонтанка.fi" поговорила с ним о его работе, а также о жизни людей с ограниченными возможностями в России и Финляндии.

- Господин Вехмас, расскажите, пожалуйста, чем занимается профессор по изучению проблем инвалидности (vammaistutkimuksen professori)?

- Честно говоря, я не первый человек в Финляндии, который это изучает. Моя работа - это своего рода оппозиция традиционному медицинскому изучению инвалидности. Это больше исследования о социальных, культурных, политических механизмах.

- Каково ваше видение Финляндии в этом отношении? И есть ли какие-нибудь финские особенности обеспечения жизни инвалидов?

- С одной стороны, наша страна - это развитое социальное государство, поэтому, в целом, нужды людей с ограниченными возможностями очень хорошо обеспечиваются. Это и пособия, и медицинский сервис. Но с другой стороны, я думаю, будет справедливо предположить, что в нашей стране мы никогда не жили в культурном разнообразии. Я имею в виду, что тут всегда были мы, финны, поэтому отношение к иммигрантам, людям с другой культурой, религией, цветом кожи, может быть настороженным, что, конечно, не значит нетолерантным. Но что касается людей с ограниченным возможностями, то они - исключение. Инвалидность всегда рассматривалась как обязанность общества заботиться об своих людях.

- Где лучшее место в Финляндии для жизни людей с ограниченными возможностями?

- Когда речь идет о медицинском обслуживании или образовании, то лучшее место - это Хельсинки. Но в целом нет большой разницы, потому что базовые услуги везде будут оказаны в полном объеме. Проблема может быть в том, что географически Финляндия все-таки большая страна, и, если люди живут, скажем, на севере в маленьком городе, то их сервис может быть достаточно далеко.

- И что сразу бросается в глаза: практически везде есть специальный туалет для людей с органичными возможностями.

- Да, это так. И это связано с законом. Но можно найти бар или ресторан, где такой туалет может использоваться как кладовка. Или специальный туалет есть, но нужно подниматься по лестнице, что глупо и противоречит закону. Но, к счастью, это нечастое явление. Могу сказать, что одна из сильных сторон Финляндии - это доступная среда для инвалидов.

- Что определяет этот закон, если в двух словах?

- В общем, любой дом или любое публичное место должно быть доступным для людей с ограниченными возможностями. Но, естественно, закон не может гарантировать 100-процентную доступность и проконтролировать каждую деталь.

- Вы сказали, что изучаете западное общество, но я все же хотел спросить про развивающиеся страны. В качестве примера приведу ситуацию, которая случилась с Калле Кёнккёля (Kalle Könkkölä), руководителем Финской общественной организации по делам инвалидов "Кюннюс" (Kynnys), когда его не пустили на борт самолета в Турции, требуя специальные документы. И Турция - это потенциальный член Европейского Союза, что тогда можно говорить про другие страны?

- Конечно, ЕС не должен оставлять без внимание такие вещи. Но даже в некоторых европейских странах есть практические и ментальные барьеры в отношении людей с ограниченным возможностями. И то, что случилось с Калле, могло случиться и в Европе, но в настоящее время это скорее исключение. Один из плюсов ЕС в том, что он все-таки требует соблюдать определенные стандарты. Но барьеры - они существуют, и если человек с инвалидностью хочет путешествовать по миру, то нужно быть готовым к таким неприятным сюрпризам.

- Вы недавно были в Петербурге, какое ваше впечатление от России в плане жизни людей с ограниченными возможностями?

- Могу сказать, что я видел всего несколько людей в инвалидных колясках за пару дней в вашем городе. Что касается доступной среды, то ситуация не очень позитивная. Например, в Петербурге много старых домов. Их, конечно, много и в Хельсинки. Но как сказал один мой друг-инвалид: "В России есть два типа лифтов - один, который не работает, и второй, который не существует". Это был его опыт. Так что мое впечатление - и это только впечатление, что у людей с ограниченными возможностями очень много трудностей в России касательно доступной среды, но я также слышал, что ситуация постепенно улучшается.

- В Turun sanomat был репортаж о жизни инвалидов в России. Там говорилось, что с советских времен, когда такие люди были заперты в своей квартире, изменилось то, что теперь их мир расширился до района, но посещение многих мест - уже испытание...

- Проблема недоступной среды для людей с инвалидностью в том, что она вынуждает их оставаться дома. И это плохо, потому что люди с ограниченными возможностями - они такие же, как мы: они хотят встречаться с друзьями, сходить за покупками, посмотреть фильм. Но стоит признать, что в Финляндии ситуация также менялась последние
сорок лет. До 70-х или даже 80-х годов многие инвалиды жили в специальных учреждениях и не принимали участия в общественной жизни. И я думаю, что в этом отношении Россия следует за нами.

- Финская практика такова, что ты сразу же получаешь технические средства реабилитации, тогда как в России, особенно в маленьких городках, придется достаточно долго ждать. Часть придется купить самому.

- Да, а эти вещи нужны прямо сейчас. Это происходит из-за бюрократии или вопрос денег?

- Наверное, потому что эта сфера только развивается в настоящий момент. И государство сейчас вкладывает в другие вещи, судя по последнему проекту бюджета, в оборону и переоснащение армии.

- Можно сравнить с США. У них есть очень хорошая программа трудоустройства людей с ограниченными возможностями. И одна причина для этого то, что у них много ветеранов различных войн, которые остались инвалидами. Но это хорошо образованные профессионалы. И у государства есть своего рода обязанность организовать для них рабочие места или сделать их трудоустройство более доступным. Что касается социальной службы, то США не лучший пример, но в плане занятости инвалидов - это то, чему и Финляндия может поучиться.

- В чем специфика Финляндии в этом вопросе?

- В Финляндии просто не так много работы, которую такие люди могли бы выполнять. То есть многие люди с инвалидностью не могут работать всю неделю - лишь два-три дня. И еще, если они пойдут работать, то могут потерять свои пособия, так что это просто не очень выгодно для них. Возможно, социальное государство просто делает людей пассивными. И у них нет острой необходимости работать.

- С другой стороны, это хорошо, потому что им не нужно выживать.

- Да, это так, но иметь работу - это очень важно с точки зрения как финансов, так и социальной жизни, уважения, самооценки.

- Еще также я читал, что в Финляндии система построена таким образом, что человека с ограниченными возможностями не заставляют проходить курс реабилитации, тогда как в России врачи будут это делать.

- Идея в том, чтобы сделать человека по возможности "нормальным" или улучшить его состояние?

- Улучшить состояние скорее.

- Например, многие люди на инвалидных колясках немного могут ходить. Но для многих из них это неудобно или болезненно. Так что это может быть и облегчением: "Мне хорошо с инвалидной коляской, но я могу сделать пару шагов, когда это необходимо". И они могут попасть практически везде в инвалидном кресле. Но некоторые, например, рассмотрят возможность поступить в реабилитационный центр и заставить свои ноги лучше работать. И я думаю, это прекрасно, что у людей есть выбор, и его важно уважать.

- Вы также упомянули, что проблемы людей с ограниченными возможностями часто связаны с проблемами других меньшинств. Что можно сказать про Россию?

- Люди с ограниченными возможностями в одной лодке с другими меньшинствами. Если у нас есть слишком строгие требования "нормальности", тогда существует опасность организовать общество таким образом, что оно будет только для так называемых "нормальных людей". Поэтому важно, что общество осознает, уважает и принимает непохожесть других.

И не нужно пытаться всех впихнуть в какие-то роли. Это нормально быть инвалидом, это нормально быть геем, это нормально быть мусульманином или, скажем, греческим ортодоксом.

Евгений Богданов