Функционирует при финансовой поддержке Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации
Афиша Plus Театры Бежар и другие: блеск и нищета фестиваля «Мариинский» (фото)

Бежар и другие: блеск и нищета фестиваля «Мариинский» (фото)

1 472
"Болеро" Мориса Бежара

Гвоздем программы XII фестиваля «Мариинский» стали гастроли балета Мориса Бежара, хореографа-харизматика второй половины ХХ века. Когда-то труппа так и называлась: «Балет ХХ века», но потом, когда стало ясно, что век на исходе, превратилась в «Бежар балет Лозанна». Как обычно в таких случаях, в гастрольную программу вошли три мемориальных опуса и один новый – нынешнего худрука.

ХХ век истек; уже ушли из жизни едва ли не все балетмейстеры, составлявшие его славу. Но труппы остались: «Нью-Йорк сити балле» без Баланчина, «Бежар балле» без Бежара, «Гадес» без Гадеса, «Хореографические миниатюры» без Якобсона. Это и проблема, и тенденция нашего балетного времени.

Балет «Что рассказала мне любовь» на музыку из 3-ей симфонии Малера, связанной с именем Ницше (композитор использовал его текст), был поставлен Бежаром в 1974 году для великого танцовщика Хорхе Донна. Донн тоже умер; смог ли кто-то его заменить? Нет. Центр здесь сейчас балерина, Элизабет Рос, точная и точеная, с чистыми линиями и ясной нюансировкой пластики: поднятие плеч, медленное раскрытие рук или волна, проходящая по телу, у нее уравнены в правах с аттитюдом и арабеском. Как и хотел Бежар. Сам он здесь виден – но уже и не виден. То же сплетение тел, та же божественная акробатика дуэтов, экспрессивный кордебалет, сочетание простых трико и роскошных костюмов (модельер Юдит Гомбар создала причудливый синтез Средневековья и Востока – так в Европе изображали волхвов), и все же – это лишь слепок с того, что было Бежаром, потому что той ослепительной, оглушительной витальной силы, которая прежде всего и потрясала, здесь теперь нет.

Второй балет - камерный, и выглядит лучше. Это «Кантата 51» (1966) на музыку Баха; имелся в виду сюжет Благовещения, явления Ангела Деве (в программке почему-то названа Девственницей). Но если не заглядывать в программку, сюжет вырисовывается совсем иной. Коллизии (и конфликт) в «Кантате 51» чисто хореографические.

Это столкновение двух эстетик и двух типов хореографического мышления: неоклассического баланчинского и нового, бежаровского. Первую воплощают две девушки в белых репетиционных юбочках, вторую – юноша и девушка в белом трико. Две девушки – явная цитата из «Кончерто-барокко» Баланчина на музыку того же Баха: те же темпы, полифония, симметрия, прочная связь с музыкой, костюм, наконец. Только это уже не модернистский взгляд на классику, а взгляд нового хореографа на балет, царивший на сцене до его прихода. А пара в трико – собственно бежаровский танец; он не так скор, не так жестко структурирован, и с музыкой связан иначе: не отражает ее структуру, но словно скользит по ее поверхности. В первой части девушка просто лежит, танцует лишь юноша, включаясь третьим голосом в полифонию двух танцовщиц. Когда же те уплывают за кулисы, наступает время дуэта: бежаровские поддержки с иными, не классическими возможностями тел и пластической геометрии, с немыслимыми прежде фигурами, которые можно сделать из двух человек. Танец лежа, танец сидя, танец в иных плоскостях, тело в иных разворотах – классическая школа (а это все равно она) обнаруживает иные возможности, чем в прежнем балете. В третьей же части две хореографические системы открыто вступают в художественные отношения. Бежар сталкивает их, но и разделяет: бежаровская пара танцует тогда, когда вступает вокал – человеческий голос, – в другое время останавливаясь; «Баланчиным» движет инструментальная часть музыки. И есть кода, когда «бежаровские» со своими гнутыми силуэтами бросаются в те же ритмы, что и «баланчинские», а последние получают неклассический рисунок. И еще на сцену выскакивают четверо новых танцовщиков, - так что возникает классическая балетная иерархия: дуэт, две солистки, четверка. Такой вот апофеоз старого и нового балета.

Затем шел опус нынешнего руководителя труппы Жиля Романа («Там, где птицы»), Главное в нем – гротескный эксцентризм, лабильная зависимость движения от музыки, изобретательное освещение (Доминик Роман) с разнообразным использованием теней и таинственная вращающаяся скульптура Марты Пан, агрессивно женская. Эта скульптура, в углубления которой вкладывают героя, не такая абстрактная, как кажется: в профиль она похожа на алую печень, но вращение обнаруживает другую, эротическую подоплеку. Этот балет артисты наполнили жизнью гораздо больше, чем два первых. И лишь «Болеро», самый знаменитый балет Бежара, мемориально-музейным не стал. Он потрясает, как раньше.

Солист на столе – и люди, неподвижно сидящие вокруг на высоких стульях, до тех пор, пока ритм не накалится так, что сорвет их с места и бросит в общий танец. Испанская тема - но с нее здесь сдернуты все культурные покровы, она обнажена до самой своей сердцевины, утробной, пульсирующей, кровоточащей – и грозной. Это почти сакральный и почти оккультный балет. Это танец транса и мистика тела. Это операция на открытом сердце. И это маниакальная идея крещендо.

Поставленное в 1960 году для исполнения женщиной, «Болеро» было отдано потом Хорхе Донну, и с тех не имеет гендерной закрепленности, что тоже вполне бежаровский жест. На двух гастрольных спектаклях один был мужским, другой женским. Я видела женский – с Элизабет Рос. Она, конечно же, мастер.

Поначалу пульсации ритма легки, настороженное тело колеблется, как от дыхания, руки расслаблены, но точные акценты: всплески кистей – как беззвучные выстрелы. Ее танец прозрачен и физиологичен, а крещендо – как набирающий обороты механизм. Бежаровка ХХI века экстатична, но холодна.

А для тех, кто помнит, на галерке устроена выставка театрального фотографа Валентина Барановского, посвященная оглушительным гастролям 1987 года, когда бежаровцы ворвались в послезастойный театр и послезастойный город, как торнадо. Спектакль «Мальро» был стихией: с его интеллектуальной игрой, и виражами истории, и инфернальным шиком костюмов Версаче, и огромным пропеллером в руках у героя, и пламенной речью Мальро, включенной в звуковую партитуру – он был стихией, и мощью, и свободой, которую они принесли к нам и до которой мы тогда дорвались, и артисты, и зрители? Помните, как прямо в городе были выстроены помосты, и на них бушевала «Греческая сюита»? Что ж, кончилась эпоха? Кончилась.

В целом же фестивалю «Мариинский» на этот раз крупно не повезло. В последний момент посыпалась вся программа: премьера «Сна в летнюю ночь» была отложена из-за проблем с авторскими правами, Алина Кожокару (а с ней и Йохан Кобборг) не приехала из-за травмы. В результате в программе вокруг Бежара – премьеры прошлых фестивалей, спектакли текущего репертуара плюс три гала-концерта с участием нескольких гастролеров. Причины, конечно, уважительные. Но есть в этих случайностях и закономерность. Блистательный фестиваль тоже выдохся, утратил свою энергию. И свою харизму. Время его расцвета – еще одна эпоха, которая кончилась.

Инна Скляревская, «Фонтанка.ру»
Фото: Пресс-служба Мариинского театра/Наташа Разина

«Что рассказала мне любовь» Мориса Бежара
«Что рассказала мне любовь» Мориса Бежара
«Кантата 51» Мориса Бежара
«Там, где птицы» Жиля Романа
«Там, где птицы» Жиля Романа
«Там, где птицы» Жиля Романа
«Там, где птицы» Жиля Романа
«Болеро» Мориса Бежара
1 из 8
«Что рассказала мне любовь» Мориса Бежара

ПО ТЕМЕ
Лайк
LIKE0
Смех
HAPPY0
Удивление
SURPRISED0
Гнев
ANGRY0
Печаль
SAD0
Увидели опечатку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter
Комментарии
0
Пока нет ни одного комментария.
Начните обсуждение первым!
Присоединиться
Самые яркие фото и видео дня — в наших группах в социальных сетях