Режиссер Вайель: "Бунты и насилие - это тупик. Нужен третий путь"

Почетным гостем Фестиваля немецкого кино, который прошел в Петербурге, стал режиссер Андрес Вайель – документалист, обладатель наград Немецкой и Европейской киноакадемии и Берлинского фестиваля. На закрытии киносмотра показали его дебют в игровом кино – фильм «Кто, если не мы?», историю возникновения террористической организации «Фракция Красной армии» (RAF), действовавшей на территории Западной Германии в конце 1960-х – начале 1970-х. В интервью «Фонтанке» Андрес Вайель рассказал, почему сюжет из 1960-х вдруг стал таким актуальным в «нулевые».

– Почему после пяти очень успешных документальных фильмов вы вдруг взялись за игровое кино?

– У меня на то были две причины. Первая: для картины, которую я задумал, невозможно было заполучить героев. Документалистика во многом строится на интервью. Большинства основателей и деятелей «Фракции Красной армии» уже давно нет в живых. Конечно, остались их семьи и близкие друзья, но уговорить их на съемку было совершенно нереально: они либо отказывались, либо начинали диктовать мне, режиссеру, свои условия. Вторая причина заключалась в том, что в документальном кино невозможно изобразить во всей полноте интимные моменты: любовь, желание, одержимость чем-то – это то, что часто двое проявляют только наедине друг с другом. Документалистика хороша, когда речь идет о политике или социальной сфере, а вот рассказать про частную жизнь с ее помощью гораздо сложнее.

– Если с вами отказывались говорить, как вы вообще собирали информацию для этого фильма?

– Дело не в сложностях, а в том, сколько на это уходит времени. Я начал подготовку к съемкам в 2004 году, а фильм вышел в 2011-м. Мне даже между делом пришлось снять еще один фильм, чтобы у меня были средства на этот, чтобы мне было, на что жить. Ближе к концу моих исследований у меня накопилось несколько шкафов разных документов, протоколов следствия, фотографий, дневников, стихов и записей интервью. И из всего этого надо было сделать кино продолжительностью около двух часов.

– Судя по вашим фильмам – и речь не только о «Кто, если не мы», вам нравятся герои-максималисты, которые хотят изменить мир. Как вы думаете, всегда ли это желание связано с хаосом, с деструкцией? Для России это сейчас очень актуальный вопрос.

– Я думаю, что тут есть еще и третья составляющая – отношение к насилию. В случае с «Фракцией Красной армии» в этом и состояла их главная ошибка. В 60-е в Западной Германии не было никакого демократического общества, люди хотели перемен, и те протесты, которые инициировала молодежь, и в том числе будущие лидеры RAF, были нужными и правильными. Террористами они стали не сразу. Их первые протесты для того времени были глотком свежего воздуха. Призрак фашизма по-прежнему гулял по стране: многие из тех людей, которые в 60-е преподавали в школах или, например, заседали в судах, в 30-е и 40-е были так или иначе связаны с НСДАП. Молодежь 60-х в ФРГ во многом протестовала против того, что страной управляли те же люди, которые руководили Третьим рейхом. Обществу нужна была встряска. Но когда во всё это был добавлен элемент насилия, всё рухнуло в один момент. Чем больше было насилия, тем более криминализированными становились эти молодежные группы, тем больше у политиков и общественных деятелей было поводов заявить: «Посмотрите на них, это же бандиты и убийцы!» Они даже умудрились спихнуть на них нацизм, обозвав их «новыми фашистами». Поэтому для меня, конечно, это фильм не только о прошлом Германии, но и о ее настоящем. Авторитаризм и тоталитаризм – это тупик, наши страны в этом убедились на собственном опыте. Бунты и насилие – тоже. Надо искать какой-то третий путь.

– Подождите, нам отсюда как раз кажется, что Германия этот третий путь давно нашла.

– Нет, ничего подобного. Мы тоже куда-то движемся, но обычных людей, таких, как вы и я, никто ни о чем не спрашивает. Всё решается где-то там, наверху, в чьих-то кабинетах. Я бы сказал, что Германия сейчас переживает кризис демократии, потому что судьбу миллиардов евро решает кучка технократов. Да, они говорят, что спасают Европу. Но при этом даже парламент не вовлечен в эти процессы. Депутаты подписывают постоянно какие-то документы, резолюции бесконечные, хотя, вероятнее всего, сами не понимают, какой от них будет толк и к чему это приведет. То есть те, кто должен представлять наши интересы, больше этого делать не могут. Для меня это конец демократии, и я считаю, что с этим надо бороться, – вот так, как вы это сейчас делаете в России. Если вы считаете, что у вас были выборы, которые прошли нечестно, вы должны выражать свой протест. Только не ждите, что всё изменится быстро, на это могут уйти годы. Демократия – это ежедневная работа.

– Боюсь, наши люди, в отличие от немцев, не так терпеливы…

– Знаете, за последние 10 лет я был в России пять раз. Впервые я приехал сюда в 2001-м и был впечатлен именно пассивностью местного населения: было очевидно, что жизнь устраивает далеко не всех, но никто не хотел ничего делать. Я разговаривал с журналистами, но у них у всех на лицах был написан страх, все окружавшие меня люди были какими-то запуганными. Когда я приезжал два года назад в Калининград, то общался с огромным количеством людей, в том числе и из Москвы, и все они говорили мне: «России нужна твердая рука, русские пассивны, боятся перемен, политика сейчас никого не интересует». Все они были уверены, что такое положение вещей будет сохраняться еще очень долго. А теперь я приезжаю, и мне говорят, что на улицы в Москве вышли десятки тысяч человек. На самом деле не важно, сколько. Суть в том, что никто не может арестовать несколько десятков тысяч людей одновременно.

– Ну, страх всё же не исчез. Вы, наверное, знаете о том, что у нас произошло с прокатом немецкого документального фильма «Ходорковский»?

– Я слышал, что кинотеатры в России от него отказались, и совершенно не понимаю, почему. Я видел эту картину, и она, на мой взгляд, очень профессионально сбалансирована. Режиссер Кирилл Туши старается быть объективным и не скрывать ничего о своем герое. Да, страх остался, но я также знаком с российским документалистом Виталием Манским и знаю, что он собирался показать «Ходорковского» на своем фестивале «Артдокфест». Это тоже поступок.

Ксения Реутова,
«Фонтанка.ру»

О новостях кино и новинках проката читайте в рубрике «Кино»