Величие в камерном формате (фото)

Ольга Бородина, царственная дива русской оперы, впервые выступила в концертном зале «Мариинский» с изысканной программой, составленной из романсов русских композиторов. Музыкально-историческая панорама простиралась от романсов Кюи, Балакирева, Римского-Корсакова и Бородина – к вокальным циклам Шостаковича и Свиридова.

Ведь что приятно: ни одного затертого, запетого до дыр романса. Не то, чтобы романсы композиторов «Могучей кучки» совсем забыты. Например, с «Царскосельской статуи» Цезаря Кюи на стихи Пушкина, выбранной Бородиной, непременно начинают изучение наследия русского классика. Но репертуарное поле в последние годы катастрофически сузилось абсолютно по всем жанровым направлениям – от симфоний до романсов. Теперь романсы Милия Балакирева – основателя «Могучей кучки» - поют крайне редко и по особым случаям: например, в условиях вокальных конкурсов, коих в нашем городе немало. Между тем его романсы прелестны: они полны первозданной ясности чувства и классичны. Его романс «Взошел на небо месяц ясный…» - абсолютно глинкинский по элегическому тону и мелодическому абрису. И у Римского-Корсакова и Бородина встречаются поистине гениальные образчики вокальной миниатюры. Взять, хотя бы, мятущийся, полный горьких сожалений романс Бородина «Отравой полны мои песни».

Впрочем, на своем вокальном вечере Ольга Бородина про «отраву» не пела. Она выбрала другой, не менее прекрасный опус того же автора – «Морскую царевну», музыка которого как нельзя более подходила и ее облику, и голосу. Мерное колыхание фортепианного аккомпанемента, бликующее, словно солнечное марево над водной гладью, изобразил сидящий за роялем постоянный концертмейстер певицы, Дмитрий Ефимов.

Можно долго рассуждать о художественных достоинствах избранных романсов и восторгаться их тщательным отбором. Но не композиция программы и не круг избранных авторов стал событием вечера. Событием стала сама Бородина. Ее грудной, медовый голос с яркими обертонами то сладострастно вибрировал в низком регистре, то вдруг взмывал ввысь, наполняясь светом и радостью. Она выглядела, как царица: величавые манеры, победительная осанка. Монолит, глыба, твердыня вокала!

Голос примадонны год от году, кажется, только прибавляет в богатстве, становясь более концентрированным и звучным. Не хотелось бы прибегать к избитым сравнениям, но тембр ее уникального меццо действительно становится гуще, насыщенней, ароматней – как выдержанное вино.

Певица первого, гергиевского призыва, она пришла в Мариинский театр почти одновременно с ним, в конце 80-х, и стала звездой после блистательных побед на конкурсах имени Розы Понсель в Нью-Йорке и имени Виньяса в Барселоне. В 1992 году певица обрела международную известность, дебютировав в театре «Ковент-Гарден», в партии Далилы в опере Сен-Санса. Образ Далилы – обольстительной женщины-вамп, сильной, уверенной в своих стремлениях – словно продолжение личности певицы.

Обладательница уникального, гибкого и подвижного колоратурного меццо с невообразимым диапазоном, позволяющим ей петь и арии из репертуара драматического сопрано, и виртуозные, летучие россиниевские партии, она училась в Италии у великого знатока Россини Альберто Дзедды. В россиниевских партиях - в «Золушке», в «Итальянке в Алжире» - ей не было равных. Сейчас она по праву считается лучшей Марфой в «Хованщине». Приезжая в Питер, где живет ее семья и трое детей, не упускает случая спеть Марфу в старом, 1950 года, спектакле Баратова-Федоровского. Гораздо чаще, впрочем, она поет в Метрополитен Опера, называя его своим вторым домом; регулярно выступает на Зальцбургском фестивале, часто вместе с мужем, Ильдаром Абдразаковым. Реквием Верди, который они записали с Риккардо Мути на CD, в прошлом сезоне получил премию «Грэмми».

Слава Бородиной прочна и бесспорна, а международное признание – незыблемо. Однако же певица редко выступает в родном городе с камерными концертами: тем ценнее был прошедший вечер, на котором певица раскрылась в камерном, требующем совсем иного звукоизвлечения и подачи репертуаре.

В первом отделении звучали элегические романсы Римского-Корсакова, полные томительной тоски; расцветало красочными гармониями жаркое «Желание» Цезаря Кюи, билась в тенетах гитарного «серенадного» аккомпанемента жгучая и страстная «Испанская песня» Балакирева. От нее протянулась жанровая арка к вокальному циклу Шостаковича «Испанские песни» (opus 100, 1956 года). «Испанизмов» в программе концерта было немало: квазииспанистый вокализ Де Фальи, спетый на «бис», закрыл этот мини-сюжет внутри программы.

В финальной части примадонна исполнила пушкинский цикл Георгия Свиридова. Наверное, только в юности возможны подобные светлые озарения: слова гения облекаются в, кажется, единственно возможную, гармонически ясную форму. И так точно совпадает тон, интонация, чувство композитора с поэтическим текстом. Бородина преподнесла свиридовские романсы с витальной силой и одухотворенностью, что присуща только ей.

Завершали вокальный вечер свиридовская «Отчалившая Русь» на стихи Есенина и четыре великолепных «биса», среди которых особо отметим невероятно красивый, вдохновленный истинным религиозным переживанием романс Марка Минкова «Масличная роща» и, конечно же, арию Далилы. «Коронный номер» Бородиной стал апофеозом выступления гранд-дамы русской оперы. Но он же заставил задуматься о том, что у нее, певицы крупной формы, даже лаконические романсы обретают неожиданную монументальность, резкость мелодического рельефа. Так что даже ее камерный вечер стал свидетельством величия русской музыки, талант, веры вообще.

Гюляра Садых-заде,
«Фонтанка.ру»
Фото: пресс-служба Мариинского театра/В.Барановский