О необходимости прикрытия в борьбе с пиратством

Что получилось с освобождением танкера «Московский университет»? Сначала я просто аплодировал. Здорово! И тут вдруг начинается: убили, не убили, захватили, готовятся отправить в Москву, судить, потом посадили в лодку и отпустили. Но существует одно единственное правило: надо было сразу объявлять «ожесточенное сопротивление, все пираты убиты».

Темой современного пиратства я заинтересовался примерно пять лет тому назад. Тогда еще сомалийские пираты не оттеснили всех остальных пиратов с театра военных действий. На первом месте тогда находились индонезийские пираты, славившиеся особенной жестокостью – им нужен груз и судно, экипаж они обычно убивают.

Я писал об этом. Я писал о том, что груз и судно застрахованы, а вот жизни моряков – нет.

Уже в те времена было немало случаев нападения пиратов на торговые и рыболовецкие суда, в том числе и с российскими, или, если угодно, с русскими экипажами. Людей убивали, продавали в рабство.

Но вот наступила эра сомалийских пиратов, и международное сообщество, наконец-то, начало медленно, но верно поворачиваться к этой проблеме лицом. И тут обнаружилось, что вообще никакой правовой базы в этом деле нет. Поймали пирата с поличным – что дальше? Китайцы стреляют на месте или отвозят в Китай, судят, а потом расстреливают. Никакой пощады.

Во времена СССР пиратство также существовало. Оно существовало всегда, но тогда пираты знали, что на кораблях ВМФ СССР, несмотря на всю расплывчатость указаний, есть одно негласное правило: пират уничтожается всегда. Тогда корабли ВМФ изо всех сил боролись с диверсантами вероятного, как тогда говорили, противника. Действия эти были вполне реальны, и с диверсантами никто не церемонился. Так что пират всегда мог сойти за диверсанта. Наших кораблей боялись. Ни только военных, но и гражданских. Нападений, как мне говорили, не было.

С развалом Союза обстановка изменилась.

Сомалийское пиратство только за последние пять лет совершило головокружительный качественный скачок – самое современное оснащение, оружие, средства связи.

Когда-то, в военном училище, нам преподавали не только умение сливать химические реактивы в одну пробирку. Были еще кое-какие дисциплины, например, «как убить человека голыми руками с одного удара». Кроме подобных дисциплин, преподавалась и тактика ведения морского боя, в том числе и тактика морской пехоты с наступлениями, отступлениями и прочими чудесами. Тактикой мы интересовались.

Что получилось с освобождением танкера «Московский университет»? Сначала я просто аплодировал. В кои века применена нормальная тактика: экипаж подает сигнал о нападении и герметизируется во внутренних помещениях. Корабль ложится в дрейф, пираты на него забираются с оружием, но до экипажа, ходовой рубки и машинного отделения им не добраться. Подоспевший БПК высаживает группу, которая вяжет пиратов. Здорово! И тут вдруг начинается: убили, не убили, захватили, готовятся отправить в Москву, судить, потом посадили в лодку и отпустили. Все! Я понял, что живых нет. Всех убили. Тем или иным способом.

Операции с пиратами бывают разные. И убивают. Всех. Но существует одно единственное правило: надо сразу объявлять «ожесточенное сопротивление, все пираты убиты».

То есть, у операции всегда существует военная часть – она блестящая, противник повержен – и еще дипломатическое и юридическое прикрытие.

Вот его, на мой взгляд, нет. А потом президент по телевизору говорит, что, мол, правовая сторона не отработана, а потому с пиратами поступаем по военно-морским законам. По «военно-морским законам» – это расстрел на месте.

Но даже если случился расстрел, то дипломатическая и особенно юридическая составляющая должна быть. И последнее слово за пиратами оставаться не должно.

А пока оно за ними. Они обещали обращаться с российскими моряками, попавшими к ним в плен, с особой жестокостью.

Пираты, что собаки, чувствуют слабину. А они должны чувствовать силу.

Непродуманность, половинчатость действий – вот что меня раздражает. Если уж угрожаешь пиратам, то объяви, что убивал, и будешь убивать их на месте. Мало того, если хоть один волос упадет с головы российского моряка, то будет предпринята атака на береговую базу. И она будет стерта с лица земли. Вот это ответ. Потому что это Восток. Тут вынул кинжал – бей.

Вот промелькнуло сообщение, что «переходное правительство Сомали хочет получить ответ на вопрос: почему пиратов посадили в лодку без навигационного оборудования». Ответ, на мой взгляд, такой: чтоб они утонули.

Вообще, вся эта история мне представляется достаточно темной. На поверхности лежит непродуманность действий: пиратов взяли – что потом?

Вот «потом» – это уже должно решаться на самом верху. На каком верху? На самом. Командование ВМФ, на мой взгляд, должно получить рекомендации МИДа. Если эти рекомендации запаздывают, а действовать хочется быстро, то и получается то, что получается.

Во всем этом «отпустили без навигационного оборудования», а потом «лодка через час хода исчезла с радаров» есть не только масса вопросов: «что это у вас за радары?» или «какое было состояние моря, когда лодка исчезла с радаров?» и все такое прочее; во всем этом, на мой взгляд, есть доля мести пиратам – их посадили (если верить этому сообщению) и отпустили на божью волю.

При этом я знаю, как можно отпустить на эту самую волю. Тонкой иголкой проделывается в резиновой лодке маленькое отверстие. Лодка накачена, спущена за борт, в нее усажены пираты, мотор взревел, она пошла – а там уж на божью волю.

Чаще всего, через час работы мотора и от тяжести усевшихся в нее людей, лодка начинает «худеть» – из нее улетучивается воздух.

Результат? Через час все в воде. Выплывут? И это опять на волю божью.

Стоит ли обвинять военных? Мне трудно сказать, я сам военный и я знаю, что такое штурм захваченного пиратами судна. Если б я участвовал в таком штурме, я бы расстрелял пиратов еще до того, как они сложили оружие.

Безоружного человека убить трудно. Даже военному, а вернее, особенно военному человеку.

То есть, во всем этом я вижу непродуманность действий на самом верху. На уровне исполнителей все получилось идеально, а вот с размышлениями высшего порядка – суд, закон, гуманность – у нас, похоже, проблемы.

Александр Покровский