Великий. Могучий?

Когда я слышу о том, что этот год объявлен годом русского языка, мне все время хочется спросить: а почему только год? Может быть, продлим это дело года на полтора, на два, на десять?

И потом, о каком русском языке идет речь? О классическом литературном русском языке?
Вряд ли. Скорее всего, имеется в виду язык разговорный, который тоже нуждается во внимании, но это внимание не такое убыточное, потому что защита литературного русского языка – это, я вам скажу, очень большие деньги.

Ведь литературный язык существует не только в среде его немногочисленных носителей, но и в книгах – главном его хранилище.

Вот детективный язык сохраняется сам. С телеэкрана он просто льется, в книжных магазинах он нарасхват, а авторы плодятся, как домовые мыши в отсутствие кота.
А вот литературный русский язык в России помрет скоро.
Помрет он, дорогие мои человеки!

Хороший перевод зарубежной литературы делается, как минимум, два года, и всё это время переводчику надо что-то кушать. То есть перевод на хороший русский язык – это дорого.

Сейчас современная русская проза существует где-то сама, как плесень, поэзия – тоже.
Библиотеки кормятся, чем придется, а книжная торговля у нас относится к министерству торговли.

То есть, книгами торговать, всё равно, что пивом. То есть, сейчас книги – это коммерция, это не культура. Правда, НДС на книжную продукцию не так давно сделали десять процентов. А во Франции, я слышал, он четыре процента. То есть, налог на родной русский язык в пользу родного государства у нас в два с половиной раза выше, чем у французов.

И каждый год книжные магазины выклянчивают у администрации льготу по аренде.
Без этой льготы в торговле книгами на классическом литературном русском языке наступает труба.

Посчитаем еще налоги. Налог на бумагу и типографские услуги у нас восемнадцать процентов, а недавно он был двадцать процентов. Он недавно и на книги был такой же. Его после небольшого раздумья ввела нам как-то Государственная Дума.

И всё. Рынок книг рухнул. Цены в книжных магазинах сразу взлетели на двести процентов, но и с такими ценами магазины все равно еле-еле свели концы с концами.
Потом наше любимое государство опомнилось и опустило налог на десять процентов, но рынок в себя не пришел до сих пор.

То есть, книга – это очень сложный продукт. Книгу на хорошем литературном языке надо сначала выстрадать, потом написать, потом издать, потом найти оптовика, через него продать, и получить деньги на дальнейшее страдание.

С каждым годом рынок гуманитарной литературы в России сжимается, как шагреневая кожа – оптовики разоряются, льготы на аренду заканчиваются, а магазины начинают торговать детективами и книгами о здоровье.

Конечно! Самое время объявлять этот год – годом русского языка, а то от него скоро уже ничего не останется.

Вот в Швеции издательство гуманитарной литературы, насчитывающее в своем составе целых два сотрудника, выпускает в год минимум две книги тиражом в две тысячи экземпляров каждая. И это на восемь миллионов шведов. Себестоимость – два доллара. Магазинам издатель продает книгу уже по десять долларов, и они у него покупают сразу в деньги. Один доллар с этой цены издатель платит оптовику-развозчику и еще один доллар он платит тому оптовику, что собирает заказы – тот отправляется с книгой по всей Швеции и во всех магазинах ее показывает, после чего они и заказывают какое-то количество.

В магазине книга уже стоит двадцать долларов. Тираж в две тысячи продается за год-два, но к издателю это уже не имеет отношения – он продает книгу по собранным заказам сразу в деньги. Тираж две тысячи для восьмимиллионной Швеции оптимален.

А для ста сорока миллионной России такой тираж гуманитарной литературы огромен. Тут и тысяча экземпляров уже редкость. Обычная цифра – пятьсот. При этом наш издатель в своем издательстве, количеством в два человека, должен выпускать не две, а двенадцать книг в год, и при этом он еле выживает.
Вот вам, ребята, и весь русский язык.

В Швеции действует могучая система поощрения издательств и магазинов, производящих и торгующих гуманитарной литературой. Там магазины и библиотеки есть в каждом населенном пункте. И они прекрасно укомплектованы. А если магазин торгует без прибыли, то и налоги с него не берут.

Вдумайтесь! С магазина не берут налоги! Потому что он, магазин, сработал на культуру!
Потому что или ты тратишься на культуру или на тюрьмы! На тюрьмы дороже!

Кстати, о тюрьмах. В тюрьмах Швеции, в сравнении с нами, почти никто не сидит!
Вот вам и забота о языке.