Детдомовцы напрокат

Воспитанники детских домов легко могут оказаться в руках извращенцев. Законодательство позволяет людям, в том числе и с отклонениями, на законных основаниях забирать детей, оставшихся без родителей. Помешать этому могут только руководители детских домов и муниципальные чиновники. Но им до чужих детей дела нет. Поводом для подобных рассуждений послужило убийство 40-летнего мужчины в Приморском районе Петербурга.

Дядя Вадик

20 ноября в квартире на Ланском шоссе с множественными ножевыми ранениями был обнаружен труп работника железнодорожного депо Вадима Васильева. Убийство само по себе для нас, журналистов, никакого интереса не представляло бы, если бы не одно «но». Работники прокуратуры нашли в квартире убитого разрешение, на основании которого Васильев имел право забирать из детского дома на выходные 13-летнего мальчика. Чтобы прояснить ситуацию, мы направились в старую «хрущевку», где в последнее время жил убитый.

Всем известно, что соседи - это люди, которые знают о нас больше, чем мы сами. Именно в разговорах с жильцами дома мы узнали, что Вадим Васильев в свободное от работы время занимался тем, что помогал одиноким бездомным детям. В последнее время его часто видели в обществе мальчиков лет десяти - тринадцати. Нам посчастливилось найти того самого ребенка, которого официально забирал на выходные Вадим Васильев.

Биография Саши (имя ребенка изменено) типична для всех детей, чьи родители - алкоголики. Отец умер, когда мальчик был еще совсем маленький, мать кочевала от одного сожителя к другому. Уже в восемь лет он стал убегать из дому, прогуливать школу, токсикоманить и попрошайничать. Именно тогда в его жизни и появился дядя Вадим. Мужчина подъехал на дорогой машине и предложил мальчику, сшибающему мелочь у ларька, прокатиться. Он повез Сашу в кафе, а после предложил зайти в гости. С тех пор Вадим Васильев стал принимать активное участие в жизни ребенка: появился у Сашиной мамы, никогда не трезвеющей, опустившейся женщины, встретился с социальными работниками Муниципального образования N66, где Саша стоял на учете, и похлопотал, чтобы Сашу оформили в колпинский детский дом. А после этого без труда получил разрешение забирать ребенка к себе в любое время и на любой срок.

Как мы уже говорили, Саша был не единственным подростком, посещавшим Вадима Васильева. В его квартиру захаживали беспризорники и дети из соседней школы-интерната N 13, самовольно ушедшие на прогулку. Мужчина располагал к себе детей обезоруживающим проявлением дружбы: рассказывал интересные истории, разрешал им играть на компьютере и возил за город.

Расположить к себе детей, лишенных родительской любви и ласки, - дело несложное. Стоило дяде Вадиму прокатить Сашу по двору, накормить вкусным обедом и заменить детскую потрепанную куртку на китайский пуховичок - и в скором времени у мальчика не стало никого роднее, и теперь, что бы Васильев ни делал, ребенку это казалось единственно верным. Мальчик сильно привязался к Васильеву и проводил у него все выходные дни и ночи.

Практика показывает, что если убийство взрослого мужчины происходит «рядом» с подростками, то правоохранительные органы все равно будут отрабатывать версию о педофилии. Мы не придерживаемся этого предположения, так как считаем Васильева вполне добропорядочным человеком. На наш взгляд, его отношения с детьми были наполнены самыми благими побуждениями. И заинтересовала нас здесь другая сторона вопроса - на месте Вадима Васильева мог действительно оказаться педофил или любой другой извращенец, опасный для ребенка. И тогда сам собой возникает вопрос: как же так? Ребенка из детского дома может забирать одинокий мужчина, не имеющий никакого с ним родства, да еще и с разрешения муниципальных властей. Неужели все так просто?

Давайте попробуем. Рассказывает наш корреспондент Сергей Богданов.

Они не смогут вам отказать!

Еду в муниципальное образование N66 Приморского района. Там я должен выяснить, как получить согласие чиновников забирать мальчика из колпинского детдома к себе домой.

Посидев, как водится, в очереди, попадаю на прием в отдел опеки и попечительства. В кабинете, обставленном с последним криком оргтехники, две молодые и обаятельные женщины - Ольга Ручкина и Ольга Пушненко. Одна приятнее другой. Выкладываю суть дела: я, мол, молодой и обеспеченный повеса, хочу брать к себе домой мальчика из детского дома. Причем, не вдаваясь в полемику вопроса, о высоком и чистом почти не говорю. Просто сообщаю, что «я хочу», и называю конкретную фамилию.

Ольга Викторовна держит речь. Говорит, что сейчас у них сложилась крайне неприятная ситуация - одинокий мужчина взял к себе ребенка, предъявив согласие их отдела администрации детдома. А недавно мужчину убили, и теперь их вызывают на допросы! Но затем, чтобы я не подумал, будто мне откажут, тут же добавляет - если принесу справки, то вопрос можно будет считать решенным. С этого момента ситуация стала напоминать переговоры с монтером Мечниковым: «Утром справки - вечером мальчик, вечером справки - утром мальчик». Набор пресловутых справок - почти как в милицию на оружие: нарколог, психолог, туберкулезный диспансер...

Примечаю, что у Ольги Пушненко в разговоре постоянно проскакивает фраза: «Мы просто не сможем вам отказать...» Причем в унисон ей вторит Ольга Ручкина. Откровенно говоря, я так и не понял: почему они просто «не смогут» мне отказать?! Я уже чуть было не истолковал это как дань моей мужской привлекательности. Заключительным аккордом было заявление, что они - сотрудницы отдела опеки и попечительства - вовсе не собираются лезть каждому приходящему мужчине в душу и уличать его в «далеко идущих планах» (я так понял, что под далеко идущими планами подразумевалась сексуальная ориентация).

Вываливаюсь из гостеприимного кабинета и в смятении еду в Колпино, где буду иметь дело с администрацией детского дома N 27. Там я хочу задать очень простой вопрос: что нужно мне, дяде с улицы, сделать, чтобы получить на руки ребенка? Дабы изобразить из себя этакого приблатненного коммерсанта, накануне я обрил затылок и нацепил золотую печатку. В кабинете размером в пол футбольного поля меня встречает директор учреждения Юрий Шелухин.

Радостно сообщаю ему о том, что хочу забирать из детдома парнишку, которого раньше опекал мой недавно убиенный на Ланском шоссе друг. «...Типа такова воля покойного. Вопрос с муниципалами я перетер. Чо еще-то надобно?..» Затаиваю дыхание и ожидаю ответа, попутно убеждая себя в том, что не только демонами земля полнится. Ответ Шелухина низвергает меня с небес на землю: «А больше ничего не надо...»

Мне становится жарко, и вдруг, откуда ни возьмись, появляется... нет, не демон - социальный педагог Ольга Головань. Чувствую, что вот она-то и задаст сейчас жару: директор совсем от рук отбился, раздает детей направо и налево первым встречным! Вместо этого Ольга Ивановна долго и нудно жалуется, как ее достали милиционеры по поводу моего убитого друга. Ну брал покойный мальчика к себе домой, ну и что? Преступление?!

Затаив дыхание, интересуюсь: а каким образом мой покойный приятель брал мальчика? Наверное, кучу комиссий прошел, прежде чем администрация отпустила ребенка к незнакомому дядьке? Даже не подозревая, что ее ответ я расценю как контрольный выстрел, Ольга Ивановна, снисходительно улыбаясь, разъясняет: они моего друга даже не видели! Он просто скинул разрешение муниципалов по факсу, и все. А ребенка забирал у воспитателей... Напоследок она возвращается к истории с убитым: «Единственное, что нас тогда спасло, - это разрешение отдела опеки и попечительства...»

Самый главный «детдомовец» Шелухин на прощание занимает «непреклонную» позицию: нет разрешения муниципалов - увы... Ребенок - это не чемодан - взял и пошел... Есть разрешение - бери и вези куда хочешь, хоть на Финский залив...

Занавес... Все события и персонажи не вымышлены, любые совпадения не случайны.

А мы здесь ни при чем...

Когда мы встретились со специалистами отдела опеки и попечительства Муниципального образования N66 официально, представившись журналистами, они уверенно перевели стрелки на администрацию детского дома N27.

- Нас, конечно, заинтересовало, с чего вдруг посторонний человек принимает активное участие в жизни мальчика, - сказала специалист отдела опеки и попечительства Ольга Ручкина. - Но Вадим рассказал, как сильно Саша привязался к нему. Да и мальчик был не против. Мы, руководствуясь книжечкой о местном самоуправлении, стали собирать документы. Как могли, посмотрели условия жизни Вадима, взяли у него справки о состоянии здоровья и написали, что мы не против его общения с мальчиком в выходные дни. Но обратите внимание: выдавая разрешение, мы всего лишь не возражаем, все остальное - на усмотрение детского дома, который является непосредственным опекуном ребенка.

В общем, мы тут ни при чем. Не поверите - почти ту же фразу, только наоборот, нам сказала социальный педагог колпинского детского дома Ольга Головань:

- Когда к нам приходят с просьбой забрать ребенка на выходные, мы советуем обратиться в муниципальное образование по месту жительства, чтобы органы опеки провели проверку и решили, можно ли доверить человеку ребенка.

Переложив, таким образом, всю ответственность обратно на плечи муниципалов, Ольга Ивановна продолжала:

- В данном вопросе мы полностью полагаемся на органы опеки и попечительства, на их сознательность. Когда к нам приходят с их разрешением, мы спрашиваем желание самого ребенка - хочет ли он, чтобы его забрали. Обычно дети с радостью соглашаются хоть несколько дней побыть «в семье». Саша рассказал нам, что познакомился с Вадимом Васильевым задолго до поступления в детский дом, что бывал у него в гостях и называл его дядей. Я, конечно, знала, что он ему не родственник. Но с 1985 года существует инструкция. В ней написано, что отпускать ребенка из детского дома мы можем по личному заявлению и на основании разрешения, выданного органами опеки и попечительства. Именно они должны проверить, в какие условия будут забирать ребенка. А мы можем судить о помыслах человека только из беседы с ребенком. Например, если наш воспитанник возвращается после встречи замкнутый, то это настораживает.

Поговорить с ребенком, конечно, можно. Только вот скажет ли он правду? Или предпочтет отмалчиваться, если даже с ним будут делать что-то плохое: вначале - потому что стыдно признаться. И после - уже свыкнувшись со своей участью. Но это, похоже, никого не волнует. Главное - есть документ, и неважно, что с момента его издания прошло 20 лет и что кроме правовых норм существуют еще и моральные.

- И согласитесь, - сказала нам в заключение нашей беседы Ольга Головань, - как-то неэтично спрашивать у мужчины, пришедшим за ребенком, какой он ориентации.

Спрашивать, может, и неэтично. Только вот получается, что любой желающий, собрав пару-тройку формальных бумажек, может забирать к себе понравившихся детдомовских ребятишек и на свое усмотрение организовывать их, а заодно и свой досуг. Мы перестали учиться даже на своих ошибках. Ольга Головань привела самый наглядный пример действующего беззакония и нежелания что-то менять. Она рассказала нам, что на днях их посетил приятель убитого Вадима Васильева (предполагаем, что в лице нашего коллеги) и изъявил желание забирать ребенка к себе. Будучи в полной мере осведомленной о всех подробностях неприятной истории, в которую невольно оказался втянут ее воспитанник, Ольга Ивановна сказала:

- Мужчина (по-видимому, наш корреспондент. - Ред.) обещал приехать в ближайшие дни, и если он принесет разрешение от органов опеки и попечительства, то мы, получается, должны доверить ему ребенка.

С чувством горечи мы покидали колпинский детский дом. Ах, как хотелось бы, чтобы это был единичный случай. Но нет. С подобными вопросами мы обращались еще в несколько детских домов, и везде система передачи детей проста до невозможности - соберите несколько справок - и ребенок в вашем распоряжении. Что ждет ребятишек, живущих за детдомовскими стенами? Брошенные, осиротевшие дети - это уже беда. И если так случилось, что родители не в состоянии заботиться о ребенке, то государство просто обязано взять на себя защиту таких детей. На самом же деле ребенок оказывается предан дважды.

Мы, вместо того чтобы оберегать наших детей, выдаем их «напрокат» каждому, кто в них нуждается. Когда мы обратились за комментариями в прокуратуру Приморского района, то помощник прокурора Татьяна Судакова сказала, что мы задаем некорректные вопросы и отнимаем у нее драгоценное время. Может быть, Татьяна Николаевна права и у каждого из нас действительно есть вещи более важные, чем благополучие детдомовских ребятишек...

Инна Полетаева,
Сергей Богданов,
Агентство журналистских расследований

Материал опубликован в еженедельнике «Ваш тайный советник» N1 (130) 10 января 2005 года