«Французский вестник»: Иллюстрированный некролог от Уэса Андерсона

Режиссер в своем фирменном стиле показывает пестрые картинки и оплакивает иллюзии двадцатого века. «Фонтанка» полюбовалась звездами и «пасхалками»

В прокате — «Французский вестник» Уэса Андерсона. Пожалуй, кроме имени режиссера, никакая другая рекомендация или характеристика ленте вовсе не нужна. Любой знает, чего ждать от его работы. А кто не знает — пусть проходит мимо: в мире автора «Отеля Гранд-Будапешт» и «Поезда на Дарджилинг» ему делать нечего. Андерсон в этом смысле — последний представитель почти вымершего биологического вида авторов: снимает всю жизнь один и тот же фильм, обладает очень цельным стилем и раз за разом его воспроизводит. Имя режиссера в этом случае и прокатный слоган, и рецензия на фильм.

Как правило, в случае с фильмами Андерсона давно уже важна не история, а то, как ее показывают. Много звезд первой величины от души дурачатся, камера это все меланхолично, с одной точки, фиксирует, а верная подруга режиссера, старуха цветокоррекция, превращает в выверенную до миллиметра и нарядную живописную композицию. Но не в этот раз — в «Вестнике» история едва ли не впервые во всех смыслах начинает играть значительную роль.

Для начала Андерсон здесь отказывается от прежде очень даже свойственной ему линейной повествовательности. «Вестник» — это альманах, экранизация дайджеста текстов из вымышленного американского журнала, издающегося в вымышленном французском городке. Звезды журналистики пишут тексты, а работа над ними превращается в главы фильма.

Вот чопорная арт-критикесса (Тильда Суинтон) повествует о заключенном в тюрьму за убийство с расчлененкой абстракционисте (Бенисио дель Торо) и его отношениях с арт-дилером (Эдриен Броуди). Вот интеллектуалка вроде Cьюзен Зонтаг (Фрэнсис Макдорманд) ведет репортаж с баррикад студенческих бунтов шестьдесят восьмого и случайно совращает юного лидера протеста (Тимоти Шаламе). А вот и кулинарный критик (Джеффри Райт) превращает рассказ о поваре-гении в криминальную хронику с погонями.

Все, что здесь показано, — мифы двадцатого века. Франция населена интеллектуалами. В журналах работают святые гении и властители дум. Художники-абстракционисты сжигают себя на глазах у публики, а алчные кураторы хотят на этом нажиться. Париж шестьдесят восьмого года был революцией детей и бунтом против отцов-конформистов. Да и в самом «Вестнике» явно угадывается «Нью-Йоркер» — не нынешний, публикующий расследования Ронана Фэрроу о домогательствах, нет. Тот, давних времен, в который писали Сэлинджер и Трумен Капоте.

Андерсон туго набивает еще и фактуру фильма всяческими отсылками и референсами, которые зритель, он верит, должен считывать: облики героев копируют фотографии Мэпплторпа и мертвого Марата с картины Давида, на стене у интеллектуалки-журналистки висит фотография Пастернака, треть финальной новеллы вовсе представляет собой покадрово переснятое интервью писателя-бунтаря Джеймса Болдуина. И Андерсон, похоже, ждет, что зритель с ним будет играть в эту пасхальную игру по поиску сокровищ: и Пастернака опознает, и видео с Болдуином на «ютубе», конечно, смотрел. А эту уверенность разделять здесь отчего-то трудно. Отчасти — потому что в «Вестнике» самими актерами создается некоторая атмосфера суматохи и недоумения.

Кажется, впервые в фильмографии Андерсона он собрал настолько пеструю команду — и явно справляется с ней с большим трудом. Традиционно «андерсоновские» актеры — Оуэн Уилсон, Билл Мюррей, Эдриан Броуди — тут честно воспроизводят то, что играли в его фильмах уже множество раз. Тильда Суинтон весьма странно и неожиданно выступает как имперсонатор эдакой Софи Лорен, знойной латинской женщины-вамп. Фрэнсис Макдорманд играет как привыкла — ни тоном ниже, ни тоном выше: не ее это уровень — подстраиваться под кого-то. Тимоти Шаламе от души комикует и демонстрирует большое клоунское дарование. А например, Бенисио дель Торо в роли авангардиста-убийцы честно проигрывает каждую эмоцию, создает подробный характер, а не маску. В итоге толпа суперзвезд превращает «Вестник» в антрепризный спектакль, возможность по одной цене увидеть много знакомых лиц.

«Вестник» производит примерно тот же эффект, что и «Однажды в Голливуде» Тарантино. Вроде все составляющие фирменного стиля на месте, где-то они решены даже лучше, чем когда-либо. Но складываются эти элементы не в современное кино, не в высказывание, а в некролог, ностальгическую заметку, а порой балансируют на грани старческого ворчания. Вряд ли случайно Андерсон начинает свой альманах именно с этого почтенного жанра — а заканчивает поминками по почившему главному редактору.

Лет двадцать назад, во времена «Семейки Тененбаум», мифы и легенды двадцатого века были свежи, романтику Парижа шестьдесят восьмого было легко разделить с миллионом-другим зрителей, Сэлинджер был еще жив-здоров, да и «Нью-Йоркер» был не актуальным изданием, а органом печати высокой литературы. Теперь эти мифы заняли свое почетное место в музее — рядом с саркофагами, астролябиями и прочим антиквариатом. И что бы ни пели создатели «Вестника» во главе с Андерсоном — получается похоронный марш по прекрасному прошлому.

Иван Чувиляев, специально для «Фонтанки.ру»