Дело «Степанторга». Фрагмент новой книги Льва Лурье «Город над вольной Невой» (фото)

В рамках программы Дня «Д», посвященного Сергею Довлатову и его эпохе, состоялась презентация новой книги Льва Лурье «Город над вольной Невой. От блокады до "оттепели"». Книгу составили новеллы и очерки, посвященные знаковым событиям, людям, явлениям сороковых-шестидесятых, и в том числе умопомрачительные криминальные истории. Одну из них — рассказ о скромном работнике книжной торговли потомственном букинисте Леониде Степанове, организовавшем в Ленинграде образцовое капиталистическое предприятие в разгар построения коммунизма, — мы сегодня предлагаем вниманию читателей «Фонтанки».

Глава печатается (в сокращении) с любезного разрешения издательства «БХВ», где выходит книга.

«В 1961 году первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев в отчетном докладе на ХХII съезде Коммунистической партии Советского Союза заявляет: через двадцать лет в стране будет построен коммунизм. Утвержденный съездом текст Третьей программы партии завершает знаменитая фраза (впоследствии изъятая): «Партия торжественно провозглашает: нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!»

Те, кто хочет жить по-старому, ради собственной корысти, должны быть уничтожены. Согласно новому Уголовному кодексу, принятому годом ранее, наказания за экономические преступления ужесточаются, вплоть до смертной казни.

Советский человек должен работать только для своего социалистического государства. Все прочие доходы — нетрудовые. Закрываются существовавшие со времен войны барахолки (вещевые рынки), уменьшаются приусадебные участки, исчезают получастные ремесленные артели.

Под пристальным вниманием милиции — антикварные и букинистические магазины. Здесь крутятся большие наличные деньги и нет твердых цен…

На Литейном, 59, в начале 1960-х приключилась такая история: встретились два приятеля-адмирала. У одного увлечение — собирает журнал «Огонек». Но никак не может найти подписку за 1956 год. Друг ему говорит: «Да тебе повезло! Я вчера сдал в этот магазин подписку «Огонька» за этот самый год по 2 копейки за номер. Иди да купи».

Покупатель ринулся в магазин и обнаружил: цена на журнал уже 10 копеек. (По закону магазин старой книги имел право делать наценку не выше чем 20%.) Возмущенный очевидным непорядком, военный мореплаватель пишет заявление в «Ленкнигу», потом в милицию. Заявление попадает в ОБХСС к оперативнику Даниле Никитову.

Никитов закончил Ленинградский политехнический институт, работал инженером. В милицию попал по партийному набору. В отличие от подавляющего большинства других принятых в милицию выпускников гражданских вузов Ленинграда задержался там надолго. Убежденный коммунист, интеллектуал, спортсмен (уже работая в милиции, получил второе высшее, окончив Институт имени Лесгафта). В милиции всего четыре года, но уже звезда службы, ас в расследовании хозяйственных преступлений. Из простых оперов произведен в старшие оперативники спустя месяц (!) после начала службы. К работе относится со страстью. Дела, которые он вел, позже попадут в учебники для средних и высших учебных заведений Министерства внутренних дел.

ОБХСС начинает пристальное наблюдение за букинистическим магазином № 61, на который покупатели жаловались неоднократно, но ревизии и проверки серьезных нарушений не выявили. Что сразу бросилось в глаза Никитову и его коллегам: магазин как-то слишком много и хорошо работает. В две смены. Сотрудники задерживаются на рабочем месте допоздна. Есть одна странность: директор магазина — Носов, а в народе этот центр книжной торговли называют магазином Степанова — по фамилии старшего товароведа.

Вот встречаются два книжника, скажем, на Герцена, сейчас это улица Большая Морская.

— Здравствуй.

— Здравствуй.

— Ты куда сейчас?

— В «Степанторг».

Потому что командовал всем Леонид Степанов, он прекрасно знает книги, он их принимает, а директор только формально подписывает отчеты, в подробности работы не вникает.

Никитов отправляется с кипой старых книг в магазин — на сдачу и внимательно наблюдает за происходящим. Очереди большие, но движутся быстро. Книги принимает лично Степанов. Опытный глаз оперативника сразу видит нарушения. Степанов на форзацах книг ставит цену карандашом, а должен чернилами. Оформляет квитанцию не на каждую книгу, а сразу на общую сумму. Как бы для скорости. Нарушения вроде бы мелкие, но дают возможность для злоупотреблений. Потому что карандашную цену можно стереть, а потом написать другую, с большей, чем велено, наценкой. Магазин должен продавать книги с фиксированной по закону наценкой, которую и должен оставлять себе. Но как доказать, что Степанов — жулик? Уже была проведена обычная бухгалтерская проверка, которая не нашла никаких изъянов, все было формально правильно.

Данила Никитов задумывает оперативную комбинацию. В магазин Степанова надо сдать книги, получить квитанцию, потом найти эти книги в торговле и убедиться, что цена на них противозаконно завышена. Каждая сданная книга помечается тайным знаком на странице 50. Теперь можно доказать, что сданная книга продавалась с незаконно завышенной наценкой.

Главные силы, которыми располагает Никитов, — дружинники. Молодые люди, комсомольцы, которые в свободное время бескорыстно помогают милиции искоренять преступность. В основном студенты, реальные добровольцы, которые охотно помогают в борьбе с незаконным обогащением, следят за порядком на танцах, защищают прохожих от пьяниц и хулиганов. Лучших дружинников Данила Никитов приглашает в оперотряд при ОБХСС…

Пока дружинники сдают и разыскивают помеченные книги, Данила Никитов пытается найти тех сотрудников магазина, которые готовы дать показания на его руководство. Никитов знает: в сфере торговли процветают интриги и зависть. Но из магазина за восемь лет, пока там работает Степанов, уволились всего три сотрудницы, и говорят они о магазине и Степанове только хорошее…

Уволенная ранее из магазина Степанова сотрудница Лунина поймана на спекуляции шубами. На деле она продала одну-единственную шубу на 20 рублей дороже, чем приобрела, но и за это ей грозят серьезные неприятности. Лунина болтлива, после увольнения (видимо, по этой причине) к ней неоднократно наведываются от Степанова, предупреждающие, что за длинный язык она может пострадать. И Никитову довольно скоро удается «расколоть» Лунину. Вырисовывается невероятная картина. В центре социалистического Ленинграда существует абсолютно частная лавочка, живущая не по советским законам.

Отец Леонида Степанова был выходцем из Ярославской губернии. С дореволюционных времен большая часть книготорговли в Петербурге находилась в руках ярославцев. За необычайную предприимчивость их называли «русскими янки». Ловкие, сметливые, опрятные, они держались друг за друга, помнили малую родину. Ярославец не отказывал земляку в кредите и брал на работу только земляков. Предприятие по-ярославски — это большая семья, где есть хозяин, который обо всех заботится, где не бывает обиженных, а работники ему преданны. Вот таким предприятием и был магазин Степанова.

Он содержит за свой счет дополнительный — нелегальный — штат сотрудников. Все штатные работники неофициально получают от него дополнительную зарплату. Степанов оплачивает им путевки в санатории, проезд до места отпуска в поезде или на самолете. В магазине всегда хранится запас деликатесов и шампанского для корпоративных, как сказали бы сейчас, праздников. Слишком хорошо, не по-советски живут люди.

Просто так закрывать и обыскивать успешный магазин никто не разрешит. Начинаются звонки из партийных и советских органов: «Не сметь! В канун праздника вы срываете план району и городу!»

Операция с книгами длится не первый месяц. Данила Никитов и дружинники сдали в «Степанторг» все ценные книги из личных библиотек, обобрали друзей и знакомых. Договорились со школой, она подарила милиции в порядке шефства собранную школьниками библиотеку, которая целиком ушла к Степанову. Но результаты операции не радовали.

Степанов, видимо, что-то заподозрил, книги у оперативников и дружинников принимал неохотно, иногда вообще отказывал. А если и брал, то выписывал одну квитанцию на 20‒30 книг. Соответственно, и сумму писал общую — на все книги. И доказать, что цены завышены, можно, только собрав все книги этой партии в торговле и показав, что общая сумма отличается от общей суммы первоначальной, которая в квитанции. Но сделать это крайне трудно, потому что найти все книги практически невозможно. Они разлетаются по всему городу, по стране... А студентам-дружинникам, которые помогали Никитову в оперативных действиях, надо учиться... Шли месяцы, дружинники сбились с ног, а результаты по-прежнему практически нулевые. Следователь Никитов в отчаянии. Переиграть Степанова ему не удается.

«В уголовном розыске работают ногами, в ОБХСС — головой», — сказали Никитову при поступлении на службу. Никитов — сильный шахматист, на командных ведомственных соревнованиях он неизменно играет на первой доске. И ему важно не просто посадить злодея в тюрьму, но переиграть его, и красиво переиграть.

И когда партия против Степанова кажется проигранной, Никитову приходит в голову новая идея. Если выловить в торговле удается лишь единицы сданных книг, нужно сделать так, чтобы каждая из них могла служить доказательством. Нужно изготовить книги-ловушки. По иронии судьбы, способ изготовления ловушек подсказал сам Степанов.

Однажды Данила Юрьевич заметил, что Степанов зимой, в сильный мороз, выскочил из магазина без пальто в соседний двор и скрылся там в подвальном помещении. Под видом пожарного инспектора Никитов проник в подвал. Оказалось, что здесь оборудована нелегальная переплетная мастерская. Степанов за свой счет приводил книги в порядок, а потом продавал их значительно дороже. У офицера милиции возникла идея: оборудовать переплетную мастерскую у себя, в ОБХСС. В чем фокус? Степанов, принимая книги, писал на форзаце цену карандашом. Потом эта цена стиралась и чернилами писали новую, более высокую. Идея, которая пришла в голову Никитову, проста: вскрыть форзац книги, подложить под него копирку, а потом аккуратно приклеить форзац обратно. Тогда первоначальная цена, написанная карандашом, отпечатается под форзацем книги. А это уже вещественное доказательство.

Дружинники собирали книги, делали из них «ловушки». Сидели вечерами, подклеивали копирки, относили книги, сдавали их, потом искали сданное в продаже. Книги могли появиться на прилавке на следующий день, а могли и через неделю.

Теперь каждая найденная книга является вещественным доказательством. Форзац вскрывался, обнаруживались две цены: первоначальная и конечная. Можно возбуждать уголовное дело. Но милицейское начальство считает махинации с книгами мелочовкой. А чиновники «Ленкниги» категорически против закрытия передового магазина.

Магазин на Литейном, 59, давал план, он вытаскивал и «Ленкниготорг». А план в социалистической экономике — это все. Если коллектив магазина выполнил план, к нему никогда нигде никаких претензий не будет. Мало ли что поступают анонимки с жалобами. На них обычно реагируют, но так, чтобы никто не пострадал: «Сигнал получен, меры приняты».

Однако время такое, что ветер дует в паруса следствию. В стране прошли громкие процессы валютчиков и цеховиков. Хрущев мечется по стране и лично борется с хищениями и разгильдяйством. Народные массы отвечают бодрыми рапортами и всеобщим энтузиазмом. И кажется, до коммунизма — рукой подать…

19 марта 1963 года магазин на Литейном, 59, закрывается, в нем проводится обыск, который будет продолжаться три дня подряд. Леонид Степанов в тот же день арестован. При обыске в его рабочем кабинете обнаружены тетради с записями теневой бухгалтерии. Допрошены работники магазина. Перед следствием возникает полная картина деятельности, в которой замешаны десятки людей.

Когда через несколько дней в магазине вновь проводился обыск, следователи обнаружили под столом в кабинете Леонида Степанова невесть откуда взявшийся газетный сверток. Развернули, а там около тридцати тысяч рублей. Очевидно, это была взятка — или провокация взятки. «Купюры могли переписать и потом давить на следствие», — вспоминал Никитов. Разумеется, Никитов деньги не взял. Но все равно неприятности у него были, и по совершенно курьезному поводу. Во время обыска в магазин пришла повариха и спросила: «А что, обед сегодня готовить?» Степанов кормил весь коллектив бесплатными обедами. Никитов подумал и сказал поварихе: «Конечно, готовить». На следующий день в управление на Никитова пришла анонимка: получил взятку курицей. Каждый из следователей и оперативников писал объяснительную, рассказывая, что он там съел: крылышко или ножку. Этот обед стал поводом для служебного расследования, а Никитову едва не влепили выговор, хотя сам он и еще несколько его сотрудников, уехав по служебным делам, пообедать не успели. По словам самого Никитова, его вызвали к руководству и, сообщив о «сигнале», поставили в известность: «Не отреагировать мы не можем. Получишь выговор, через месяц взыскание снимем». Впрочем, до выговора дела так и не дошло. Под следствием оказался весь магазин. Но нажитые «преступным путем» богатства найти не удается, хотя магазин и квартиру Степанова раз за разом тщательно обыскивают.

У Степанова — полторы комнаты в коммунальной квартире с высоким потолком. Шкаф в комнате заставлен коньяком разных марок. Под кроватью — ящики с лимонами: Степанов гипертоник, лимоны помогают от давления. И книги, книги, книги. Среди них — три экземпляра «Апостола», первой книги Ивана Федорова. Сейчас стоимость такого экземпляра от 200 тысяч до 1 000 000 долларов, но и тогда при удачном стечении обстоятельств книгу можно было поменять на квартиру.

На антресолях в коридоре среди всякого хлама нашли чемоданчик. В нем семь тысяч рублей, завернутые в газету. Жена говорит: «Однажды он принес домой деньги в чемодане. Я положила чемодан на антресоли, а он и забыл про это». Семь тысяч рублей тогда — деньги не маленькие. На них в начале 1960-х можно купить кооперативную квартиру и в придачу машину «Победа».

Но Степанов, кажется, лично на себя деньги почти не тратил. В поисках сокровищ даже прощупывали стены миноискателем. В одном месте прибор зазвенел, следователи обрадовались, вскрыли стену и нашли замурованный строительный мастерок. Ни золота, ни бриллиантов. Бывший старший товаровед уверяет: все заработанные незаконным образом деньги тратились на нужды магазина: канцелярские товары, транспортные расходы, ремонт. Однако Никитову и хваткому следователю прокуратуры Михаилу Пахомову удалось Степанова «расколоть».

Родственники относят в следственную тюрьму разрешенную передачу. Никитов, через которого проходит эта передача, заворачивает ее в газету, где рассказывалось о крупном хищении: подследственный начал сотрудничать со следствием, выдал деньги, суд заменил неизбежный расстрел сроком. Газета попадает в руки Степанова, и вскоре он сообщает Никитову, где деньги. На даче офицера Артиллерийской академии, знакомого Степанова, спрятаны 92 тысячи рублей, на старые деньги — почти миллион. Когда начались обыски, эти деньги работник магазина отвез в деревню поблизости и оставил с разрешения владельца дома в сарае, где хранились дрова. Оперативники приезжают в деревню, идут к хозяину дома, спрашивают, не оставлял ли кто-нибудь здесь что-то. «Приезжали, мешок оставили, там, говорят, старые документы из книжного магазина».

Мешок открыли, там саквояж, в саквояже деньги. Нелюбопытного крестьянина, по воспоминаниям Степанова, «чуть кондратий не хватил». 92 тысячи по тем временам — это стоимость двадцати кооперативных квартир.

5 августа 1964 года начинается суд по делу Леонида Степанова и его «преступной группы». На скамье подсудимых десять человек. Все получат реальные сроки, кроме двух сотрудниц с маленькими детьми, которым присудят условное наказание. Директор магазина Носов, не участвовавший напрямую в хищениях, но ежемесячно получавший от Степанова 50 000 рублей (в «старых» деньгах) и разнообразные ценные подарки, — восемь (по другим данным — десять) лет заключения. Все руководство «Ленкниги» снято с должностей. Дело необычайно громкое, о нем снимают небольшой фильм, о «Степанторге» взахлеб пишут центральные и местные газеты. Само слово «Степанторг» впервые появится в заголовке статьи в газете «Известия».

Газеты называли Степанова прожженным дельцом и подонком: «Он, словно хищный жучок, подтачивал души своих подчиненных подкупом и подачками, увлек на преступный путь весь коллектив магазина».

Судебный процесс длился почти три месяца. Степанов во всем полностью сознался, вернул государству нажитые деньги. Адвокаты пытались доказать, что Степанов виновен не в хищениях, а в занятии частным предпринимательством. В советское время это тоже преступление, но не столь тяжкое. И действительно, хотя Степанов нарушал правила торговли, он зарабатывал на том, что покупал книги дешевле, а продавал дороже, зарабатывал на своей квалификации книготорговца.

Дело «Степанторга» стало последним громким процессом хрущевской эпохи. Незадолго до решения суда Никита Хрущев был снят с должности Первого секретаря ЦК КПСС и отправлен на пенсию. Его место занял Леонид Брежнев, который тоже много говорил о коммунизме, но уже не очень в него верил…»