ПоделитьсяОбозревателю «Фонтанки» в лагере «Буревестник» не хватило товарища Дынина
Вышедший в 2018 году роман Алексея Иванова «Пищеблок» предлагает остроумный поворот вампирской темы: красногалстучные кровопийцы бесчинствуют в 1980 году в раскинувшемся на живописном волжском берегу пионерском лагере «Буревестник». Режиссуру сериала «Пищеблок», который 19 мая выходит на платформе «КиноПоиск HD», продюсеры доверили специалисту по хоррорам Святославу Подгаевскому, известному фильмами «Пиковая дама: Черный обряд», «Русалка. Озеро мертвых», «Яга. Кошмар темного леса», «Приворот: Черное венчание».
В романе «Пищеблок» Алексей Иванов исходит из того, что все сведения о вампирах и способах борьбы с ними более или менее общеизвестны благодаря давнишней литературной и кинотрадиции, однако не считает их догмой и позволяет себе для смеху отменить какие-то из классических правил — например, то, что упыри не могут находиться на солнечном свету (в романе защиту от солнца юному вампиренышу обеспечивает пионерский галстук).
В выдуманном Ивановым мире действуют свои специфические законы, но и Святослав Подгаевский тоже своевольный властелин созданной им «вселенной» — это слово вполне применимо к его обширной фильмографии, состоящей из кассово успешных хорроров, скроенных по одному и тому же шаблону с аккуратным использованием клише из зарубежных аналогов вроде «Звонка» или «Астрала». К ним Подгаевский относится с большим пиететом как к непревзойденным и неприкасаемым эталонам, не позволяя себе с ними ни малейших вольностей, и заимствованный у зарубежных коллег арсенал приемов он старательно переносит в «Пищеблок» для создания «саспенса» (вроде томительных наездов камеры на угрожающе темнеющий дверной проем).
ПоделитьсяРаскованная игра Иванова вопреки традиционным «вампирским» правилам приходит в противоречие со стандартизованным подходом Подгаевского, который любит порядок — каждый из его ладно скроенных и крепко сшитых фильмов абсолютно предсказуем, что, вероятно, и обеспечивает им привлекательность у массового зрителя, точно знающего, что его ждет на экране, и не любящего сюрпризов. Подгаевский и Иванов находятся примерно в таком же соотношении, что и два персонажа-антипода «Пищеблока» — двое молодых вожатых, один из которых, целеустремленный карьерист, не одобряющий легкомыслия и вольнодумства, расписал всю свою жизнь заранее от начала до конца, а другой смотрит на это перспективное планирование с презрением, насмешкой и даже жалостью («у человека вся жизнь до пенсии разлинована, зимой квартира, а летом свадьба, через два года ребенок, через три — аспирантура, через пять — должность, потом машина…»).
Младшего из двух главных героев, закончившего пятый класс Валерку, обманчиво затюканного с виду очкарика (Пётр Натаров), авторы сериала сделали маленьким педантом и придумали ему мертвого старшего брата, который, как тень отца Гамлета, дает советы: «Вспомни, чему я тебя учил. Заведи тетрадку. Записывай все «за» и «против». План действий». Правда, авторы не в состоянии уследить за последовательностью действий непоседливого ребенка, поэтому порядок надписей в тетрадке иногда произвольно меняется вопреки сюжетной логике.
Лихой, часто хулиганский, пацанский язык, которым написан роман, как бы от лица пятиклассника, авторы сериала заменили на более нейтральную и скучную взрослую речь. Не веря в Валеркино открытие насчет кровопийц, старший главный герой — вожатый Игорь — резонерствует: «Я тоже в детстве мог поклясться чем угодно, что я видел в своей комнате пиковую даму, только ее там не было». Таким образом Подгаевский и в «Пищеблок» протащил свою любимую пиковую даму — нет на него товарища Дынина, боровшегося с пионерскими карточными фокусами в фильме Элема Климова «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен» (где, кстати, уже затрагивалась тема обмена кровью между детьми и педагогами).
ПоделитьсяВ каких-то деталях сериал довольно точно следует указаниям Иванова — например, в облике Игоря, отпустившего «усики, которые, впрочем, получились по-юношески реденькими», — и усики действительно на месте, хотя актера Даниила Вершинина они, пожалуй, не красят. Практически в идеальной точности соответствует ивановскому описанию старшей вожатой Свистуновой как «фигуристой бабёнки с зычным голосом» играющая ее Ирина Пегова. Но несмотря на отдельные точные попадания, складывается ощущение, что в целом Святославу Подгаевскому, в 1980-м еще не родившемуся, вся эта пионерлагерная романтика, по которой с юмором ностальгирует Иванов, безразлична.
Прелести жанра страшилок, которые рассказывают после отбоя, режиссер, похоже, не понимает и опасается, что взрослому зрителю пионерские переживания будут неинтересны, поэтому надо чем-то завлекать взрослых — а что может быть завлекательней голых девушек или даже «женщин с многолетним опытом»? В романе есть эротическая сцена, когда красавица вожатая (Ангелина Стречина), на которую сразу «запал» Игорь, купается ночью в одних трусах, однако режиссер решил дополнительно наддать жару. В сериале кадры с плавающей под водой топлес наядой под самую романтическую музыку смонтированы параллельно с фаллическим тюбиком зубной пасты, выдавливаемой на бедро девочки, которая только притворяется спящей, и, приняв на кровати эффектную позу, подбадривает робкого Валерку: «Ну ты чего? Давай мажь».
Однако самая страшная эротическая сцена ждет зрителя в третьей серии — когда старшая вожатка расстегивает свой китель и в порядке самого наглого харассмента водит босой напедикюренной ступней по ширинке Игоря, а ее гигантский бюст лезет в камеру, заслоняя собой весь белый свет (в романе Свистунова мирно сожительствует с физруком и на подрастающее поколение не посягает).
Но избыток эротики, не всегда железно оправданный, вряд ли можно считать главной проблемой сериала, которой скорее является несовпадение писательского и режиссерского мировоззрения. Ивановский «Пищеблок» — роман веселый и шутливый, передающий детский взгляд на мир, пусть даже в этом мире много страшного и бесчеловечного (прежде всего мертвые безжизненные ритуалы и высасывающие душу законы коллективизма). Сериал же сделан человеком, начисто лишенным юмора: герметичный и стерильный мир его хорроров боится смеха и иронии, как вампиры из «Буревестника» — освященной воды из речки Архиерейки.
Лидия Маслова, специально для «Фонтанки.ру»
