«Волонтеры ради селфи для "Инстаграма" тут не нужны». Чем заняты добровольцы «красной зоны» (фото)

«Фонтанка» поговорила с волонтерами, которые работают в «красной зоне» «Ленэкспо». Оба пошли в «ковидник», потому что не могли сидеть на месте.

5 декабря отмечается Международный день добровольцев. В этом году внимание сконцентрировано на тех, кто помогает в борьбе с ковидом. Есть такие герои и в Петербурге. Некоторые развозят по адресам врачей поликлиник, кто-то приносит пенсионерам продукты, а кто-то оказался в самом «пекле», в «красной зоне» инфекционного стационара. «Фонтанка» выслушала тех, кто работает во временном госпитале «Ленэкспо» на Васильевском острове. Один из них — студент-программист, и он только начал знакомство с последствиями ковида по ту сторону стационара, другой — проводник в поезде и, пожалуй, один из самых опытных добровольцев госпиталя.

Павел Степанов, 22 года, проводник в поезде. Больше 400 часов в «красной зоне».

«Через две недели после начала всеобщего карантина я увидел репортаж по телевизору. Говорили, что врачи нуждаются в помощи, что им не хватает ни сил, ни терпения. Полез в Интернет узнавать, чем могу помочь. Ну и начал развозить продукты пожилым людям. Поначалу было много заявок на доставку, а потом все пошло на снижение. Бывало, сидишь полдня без дела. А в «красную зону» нужны были волонтеры. Ну я и решил попробовать.

Сначала в больнице Святого Георгия был дезинфектором машины скорой помощи. Через две недели перешел в больницу №20 на Гастелло. Посадили в кладовую выдавать СИЗы медперсоналу. Еще немного в отделе статистики работал, сортировал бумажки.

В мае открылся «Ленэкспо», нас пригласили туда в 20-х числах. Сперва было человек 15, потом мы остались вдвоем, другие ребята перестали приходить, не знаю почему. В итоге нас перебросили на скорую помощь, мы перевозили анализы, медикаменты, пациентов из «Ленэкспо» в сам госпиталь (Госпиталь для ветеранов войн, управляет временным стационаром на территории «Ленэкспо». — Прим. ред.). Кого-то сопровождали домой после выписки. В первую волну я провел в «красной зоне» 412 часов.

Сейчас я уже координатор, моя задача встречать волонтеров и распределять между ними задания. Сам бываю там реже, надо работать. В первую волну, например, мы помогали санитаркам перестилать постельное белье, кормили лежачих пациентов, сопровождали их до туалета или на медицинские манипуляции. Ну и психологически поддерживали пациентов. Сейчас наши обязанности шире.

Работают две смены по пять человек, распределяем людей между двумя павильонами. Кто-то помогает на КТ — правильно уложить пациента, рассказать ему, что нужно снять все металлическое и не двигаться. Все это через радиосвязь с медиками, которые находятся в «чистой зоне». Еще помогаем заниматься дыхательной гимнастикой, нас, конечно обучили. Кто-то помогает медсестре брать мазки, волонтеры-фармацевты сортируют лекарства. У кого есть начальное сестринское образование, вот они заготавливают капельницы. Можно сказать, и у меня уже появилось скромное медицинское образование. Но знаний, конечно, не хватает в какие-то моменты. Например, надо пересадить лежачего пациента в кресло, а ты не знаешь, под спину брать, чтобы не навредить, под поясницу или как-то еще. Слава богу, все в итоге правильно сделано, но все равно был легкий мандраж. Особенно если у пациента резкое ухудшение состояния и срочно надо привезти его в приемное отделение, чтобы там оформили перевод в основной госпиталь, и это все надо делать быстро, тяжеловато. С врачами мы постоянно на связи, хорошо взаимодействуем.

Пациенты там в основном пожилые, и им просто-напросто не хватает общения. Вот надо их выслушать, рассказать, что в мире происходит, последние новости. Или о себе что-то. С некоторыми бабушками до сих пор дружим. Есть одна, например, женщина. Она очень благодарна нам была, потому что приехала в таком сложном состоянии, ходить не могла. Мы с ней 2–3 недели общались каждый день. Когда ее выписали, она шутила, что даже и уезжать не хочет. Есть, конечно, и те, у кого-то недовольство. Людям не нравится, что каждый друг друга видит и нет возможности уединиться. В обычной больнице, даже если палата на шесть человек, это все-таки компашка. А тут тысяча человек, и все могут тебя увидеть, посмотреть. Многие занавешиваются простынями.

Среди волонтеров в основном ребята из медвузов. Прежде чем пустить человека в «красную зону», с ним проводится собеседование. Основная задача в том, чтобы это не были волонтеры, которые делают это ради фото в «Инстаграм», такие люди там не нужны. С теми, кто, например, систематически опаздывает, тоже приходится прощаться, а то отдельно встречать таких людей на КПП никаких СИЗов не хватит.

Мне не страшно. Я сам болел пневмонией, еще когда в армии служил, но ничего, справился. Главное — это не унывать и слушаться врача».

Петр Федотов, 24 года, студент, будущий программист-инженер. 24 часа в «красной зоне».

«Опыта у меня не было никакого. Просто душа к этому благоволила. Когда этой осенью начался сильный рост заболеваемости, это было очень стрессово. Поэтому я стал гуглить, можно ли пойти волонтером в госпиталь без медобразования. Нашел. На сайте «Добро.ру» подал заяву, ее одобрили, связались со мной, пригласили в госпиталь. Там провели инструктаж по технике безопасности и рассказали, что делать, чем заниматься. Я учусь и каждый день не могу приходить в госпиталь. Мы заранее заполняем расписание, пишем, кто когда может, и приходим. Если не приду... не знаю, что будет, я не прогуливаю.

Работа вполне реализуемая, ее несложно сделать даже без медобразования. Я, например, укладывал на КТ пациентов, медсестрам помогал, разливал дистиллированную воду в аппарат Боброва. Возил пациентов в реанимацию и из реанимации на каталке. Там во многом физически надо помогать, для медсестер это не так легко. Я там все время занят. Спешки не бывает, но без дела не сидим.

Мы подбадриваем пациентов, разговариваем с ними. Иногда видим, что человек в нелегком состоянии, иногда они сами подходят, разговаривают. Спрашивают про скафандр, тяжело в нем или нет. И, кстати, нет. На территории не жарко, так что нормальные условия в этом смысле, не сложные.

Я вообще технарь, но раньше хотел стать врачом. Передумал, потому что у врачей низкая зарплата, а нужно содержать будущую семью и все такое. Но с мечтой я не расстался, просто отложил. Хотел бы быть хирургом. Мне интересно посмотреть, как все это проходит, как лечат пациентов, это дает опыт, и, возможно, если я пойду на врача учиться, мне это сильно поможет. Например, сегодня надо было помочь доктору с бабушкой, у нее реабилитация идет, надо было ее на ноги поставить. Ну и мы с врачом ее держали.

Когда я впервые пошел в «красную зону», конечно, было какое-то волнение. Ассоциации такие, будто бы «красная зона» — страшная зона, опасная зона. Но все сразу прошло. Там вполне обычная обстановка для больницы.

Друзья и семья поддерживают. Хотят тоже в волонтеры пойти, но не могут, у них работа, и нет на это времени. А вообще, мне кажется, мало кто знает, что можно стать волонтером без медобразования.

Я думал о том, что могу заболеть, но это вполне взвешенное решение в итоге, пойти в волонтерство. Как по мне, это все-таки важнее, чем заболеть. Важнее оказывать хоть какую-то помощь. Буду работать там, пока ситуация не улучшится».

Оба молодых человека коронавирусом не болели, и оба, если бы заразились, хотели бы лечиться в «Ленэкспо».

В пресс-службе Госпиталя для ветеранов войн «Фонтанке» сообщили, что сейчас в «Ленэкспо» волонтёров хватает, по мере расширения коечного фонда, возможно, появится потребность в новых добровольцах. Волонтеры в «Ленэкспо» работают только с легкими и среднетяжелыми пациентами.

В конце ноября площадку ГВВ посетила учредитель фонда помощи хосписам «Вера» Нюта Федермессер. За полчаса в реанимации при ней один пациент умер, другого интубировали, еще одному резко стало хуже. Она описала ситуацию, когда по просьбе только что попавшей туда пациентки звонила ее мужу, и отметила, что подобные задачи как раз и должны выполнять добровольцы. «То, что этот волонтерский ресурс не используется, невероятно сказывается на качестве жизни людей. Да, мы не можем делать из больницы проходной двор, но в данной ситуации священник или волонтер — это часть команды медицинской организации и это часть лечения, потому что психологический комфорт тоже способствует выздоровлению», — написала Нюта Федермессер в колонке для издания MR7.

Надежда Мазакина, «Фонтанка.ру»