Вердикт присяжных ставит вопрос: кто «заказал» Вадима Чечеля? (фото)

Адвокат Юрий Новолодский, выигравший резонансный судебный процесс, в котором президент Федерации вольной борьбы Петербурга Кулибаба обвинялся в организации убийства гендиректора охранного предприятия «Каскад» Чечеля, рассказал, почему присяжные в России не доверяют гособвинению. И предложил «Фонтанке» свою картину убийства, которая принципиально отличается от официальной.

Адвокат Юрий Новолодский, выигравший самый резонансный судебный процесс 2012 года, в котором президент Федерации вольной борьбы Петербурга Владимир Кулибаба обвинялся в организации убийства генерального директора охранного предприятия «Каскад» Вадима Чечеля, рассказал, почему присяжные в России не доверяют гособвинению. Кроме того, Новолодский предложил «Фонтанке» свою картину убийства Чечеля, которая принципиально отличается от официальной.

Как убили Вадима Чечеля

По словам непосредственного исполнителя этого преступления - Дружинина, 24 апреля 2008 года, в день убийства Вадима Чечеля, он рано утром с Северного проспекта прибыл на Васильевский остров к своему старому другу Александру Ласкареву. Прибыл якобы без предварительной договорённости, в расчёте на то, что Ласкарев будет свободен и сможет отвезти его на своей машине к месту убийства Чечеля. Дескать, машина Борисова, на которой тот, как следует из показаний Дружинина, неоднократно подвозил его туда, могла быть «засвечена».

Дружинин рассказал суду, будто к Ласкареву он добирался на маршрутке, потому как, будучи в федеральном розыске, передвигаться в метро с рюкзаком, в котором находились два заряженных пистолета, ему показалось опасным – вдруг нарвётся на полицейский патруль.

Новолодский из распечатки сотового телефона Дружинина установил: на самом деле он ехал к Ласкареву на метро, поскольку в 6 часов 45 минут был зафиксирован его звонок Ласкареву из подземного вестибюля станции «Невский проспект».

И объясняется это, по мнению Новолодского, очень просто: Дружинин ехал к Ласкареву без оружия – пистолеты у него появились после того, как он встретился в то утро с Ласкаревым.

В связи с этим адвокат Новолодский обращает внимание на ещё один нюанс. В подъезде дома на Северном проспекте, где снимал квартиру Дружинин, установлена видеокамера, которая записала, как Дружинин в то утро вышел на улицу. Из материалов дела следует, что эта видеозапись была уничтожена после вынесения приговора в отношении Дружинина. Но адвокат предполагает: на записи было бы видно, что Дружинин вышел из дома без рюкзака с пистолетами.

Из показаний Дружинина следует, будто Ласкарев подвёз его на угол Фурштатской улицы и проспекта Чернышевского – оттуда хорошо виден подъезд дома № 40 на Фурштатской улице, откуда Вадим Чечель вышел в день своей гибели. По словам киллера, он ехал на заднем сиденье машины Ласкарева, где оставил рюкзак с ветошью, в которую было завёрнуто оружие. Якобы Ласкарев привёз Дружинина, высадил и сразу уехал, а тот якобы ходил взад-вперёд неподалеку от подъезда Чечеля в ожидании, пока он выйдет.

Новолодский доказал присяжным, что на предварительном следствии Дружинин давал совсем другие показания. В частности, что он около 2-х часов сидел в салоне автомобиля Ласкарева в ожидании выхода Чечеля из подъезда. По мнению адвоката, показания Дружинина в суде в этой части изменились до неузнаваемости в связи с тем, что следствие по каким-то причинам решило полностью вывести Ласкарева из числа соучастников убийства.

В связи с этим Юрий Новолодский приводит ещё одно любопытное обстоятельство: за неделю, предшествовавшую убийству Вадима Чечеля, между Дружининым и Ласкаревым зафиксировано 19(!) телефонных соединений. «Не давало ли это, - спросил Новолодский у присяжных, - оснований следствию более внимательно изучить личность Ласкарева и его действия, непосредственно предшествовавшие убийству Чечеля?»

Из показаний случайных свидетелей следует, что как раз в тот момент, когда Александр Дружинин стрелял в Чечеля, метрах в 20-ти от места совершения преступления стояли два человека в полицейской форме с автоматами. Они ели шаверму. Случайные свидетели слышали выстрелы и видели, как автоматчики подошли к джипу с только что убитым Чечелем, но не предприняли никаких действий, чтобы задержать киллера – это сделали обычные граждане, показавшие киллера сотрудникам ГИБДД, которые и провели задержание.

Новолодский предполагает, что именно эти автоматчики в полицейской форме (а вовсе не Николай Борисов) были соучастниками преступления – они, как предполагает адвокат, должны были подстраховать Дружинина, если что-то пойдёт не так. Но в этом месте всё пошло «так» - кто ж мог подумать, что Дружинина задержат в нескольких сотнях метров сотрудники ГИБДД благодаря внимательности случайных прохожих?

Из обвинительного заключения следует, будто после убийства Чечеля Дружинин должен был пройти несколько сотен метров к дому № 27 на улице Рылеева, где его в своей машине якобы ждал Николай Борисов.

Новолодский предлагает взглянуть на видеозапись проверки показаний Дружинина на месте происшествия. Там видно, как Дружинина привозят на улицу Рылеева, по мнению Новолодского, именно в этот момент Дружинин увидел, что в начале улицы (как раз в доме № 27!) находится консульство Болгарии с полицейским постом и видеокамерами. Дружинин, по мнению Новолодского, начинает понимать, что заврался, после чего уводит сопровождавших его сотрудников правоохранительных органов всё дальше по улице Рылеева в надежде найти «подходящее» место и, в конце концов, «определяет» его у дома 12.

Адвокат полагает, что на самом деле Дружинина ждал совсем не Борисов и вовсе не на улице Рылеева – но из-за большого количества видеокамер, установленных в этом районе, киллер боялся показать правильное место.

Перечисленное – лишь некоторые выявленные Юрием Новолодским нестыковки в показаниях Дружинина, из которых следует одна простая вещь: убийство Вадима Чечеля происходило вовсе не так, как это преподносит Дружинин. И адвокат Новолодский уверен, что, если бы следствие пожелало проверить показания Александра Дружинина, а не слепо верить всему, что он говорит, это помогло бы найти настоящих организаторов преступления.

12 присяжных — не «свой парень»

По словам президента Балтийской коллегии адвокатов Юрия Новолодского, основная причина, в силу которой гособвинители в России не имеют успех в суде присяжных, состоит в том, что присяжные оценивают всё происходящее в суде исключительно с позиции здравого смысла, а не с позиции довольно-таки сомнительной науки юриспруденции. Для обученных этой науке юристов любые доказательства равносильны. А для присяжных, вооруженных жизненным опытом, свидетельские показания – худший из всех видов доказательств. Они прекрасно понимают, что человек – единственное существо, способное мыслить абстрактно, и соответственно – единственное существо, способное лгать.

С введением в практику сделок со следствием основной доказательственной «мощью» обвинения стали именно «свидетельские» показания соучастников преступления, которые за обещанные им послабления готовы к любым, выгодным для обвинительной власти, показаниям в отношении своих бывших подельников.

Присяжные, выполняя ответственную миссию судей, не любят, когда им врут, если видят, что в основе исследуемого ими обвинения лежит обнаруженная ими ложь. У них сразу же возникает закономерный вопрос: «Для чего обвинению потребовалась эта ложь? Не потому ли, что без неё обвинение становится несостоятельным?»

Юрий Новолодский утверждает, что следствие в России всё чаще идет на всевозможные ухищрения, одним из которых является стремление при малейшей возможности исключить из обвинения любую конкретику, позволяющую установить точное время совершения инкриминируемых действий. Подобная практика серьезно ограничивает конституционное право на защиту, в частности, лишает обвиняемого возможности сослаться на алиби, под которым понимается «нахождение обвиняемого в момент совершения преступления в другом месте».

Когда такие уголовные дела «с заложенной в них хитростью» попадают к судье – бывшему прокурорскому, милицейскому работнику — следователи рассчитывают, что «свой парень» подыграет им. Такое взаимодействие, судя по судебной статистике, регулярно происходит в территориальных судах, когда обвинение и суд играют в поддавки, но коллегия из двенадцати присяжных заседателей – это не «свой парень», это срез общества, как известно, с недоверием относящегося к власти.

- Я утверждаю, - говорит Новолодский, - что в «деле Кулибабы» именно ложь в показаниях киллера Дружинина насторожила присяжных, заставила их с утроенной критикой относиться к содержанию его показаний. У следствия была возможность проверить показания Дружинина на предмет их достоверности, и после их проверки, ещё до передачи дела в суд, убедиться, что события в том виде, как они описаны в обвинительном заключении, и как их представлял суду Дружинин, не соответствуют действительности. К сожалению, это не было сделано. Оправдательный вердикт присяжных – достойный ответ следствию со стороны народного правосудия…

Константин Шмелёв, «Фонтанка.ру»

1.Из подъезда этого дома утром 24 апреля 2008 года в последний раз вышел Вадим Чечель

2. Здесь Дружинин в машине Ласкарева ждал, пока Чечель выйдет из подъезда. На суде Дружинин дал уже другие показания.

3. Здесь, как выяснилось в суде, стояли два автоматчика в полицейской форме. Фактически, убийство произошло метрах в 20-ти от них.

4. Тут был припаркован джип Чечеля, в котором Дружинин застрелил его

5. Здесь Дружинина задержали сотрудники ГИБДД. На суде они показали: Дружинин не пытался повернуть направо, где, как следовало из его показаний, его должен был ждать Борисов в своей машине

6. Тут, напротив консульства Болгарии, оборудованного полицейским постом и видеокамерами, как следует из версии обвинения, был припаркован автомобиль Борисова. На суде Дружинин не узнал это место