ПоделитьсяВ Доме Мурузи 24 декабря открылся Музей Иосифа Бродского. За время, прошедшее с «неформального запуска» пространства в январе 2020 года, реставраторы закончили работу в «Полутора Комнатах» и соседнем помещении, нашли обои, в окружении которых рос поэт, и увековечили протечки на потолке. А параллельно — утомили немногих, однако сильно.
Открытие музея-квартиры 24 декабря — уже второе, но первое полноценное, так что впечатления вполне можно обновить. Толкнув тяжелую дверь на втором этаже Дома Мурузи, гости проходят в гардероб, а затем — в модное «лофтовое» пространство: глубокие кресла и столики, шкафы с книгами, которые можно полистать, светлый пол из фанеры — элементы, повторяющиеся из зала в зал. Современная часть музея занимает четырехкомнатную квартиру в 200 квадратных метров, которую в 2018 году выкупил инвестор, управляющий партнер Fortgroup Максим Левченко, и заканчивается просторным лекционным атриумом. Но если у входа свернуть в анфиладу с другой стороны, то вскоре окажешься в «Полутора Комнатах», и они лишены налета расслабленной модности. На контрасте «нового и старого» во многом работает дизайн всего проекта.
Историческая часть музея — квартира Бродских, комната с эркером, где во времена поэта жила семья их друзей, и соединяющий оба помещения узкий коридор с прибитой гвоздями к паркету красно-зеленой советской плиткой. Когда-то проход вел на кухню и, как и сказано в стихотворении «Не выходи из комнаты», «кончался счетчиком», теперь же упирается в тупик. Искусственную стенку тут возвели специально, чтобы соблюсти договоренности и «отгородить» от музея жилое пространство не согласившейся съехать соседки Нины Васильевны Федоровой.
«Была проведена научная реставрация, «раскрыты стены»: белую краску с них тщательно снимали и дошли до зеленого цвета стен, а в комнате родителей — даже до обоев, которые были при Бродских в 1960–1970-х годах», — рассказывает исполнительный директор Фонда создания Музея Иосифа Бродского Антон Алексеевский, перешагивая порог «Полутора Комнат». — Мы решили не ставить мебель, а вывести видеопроекции фотографий, сделанных Михаилом Мильчиком (другом Иосифа Бродского, искусствоведом. — Прим. ред.) в день отъезда поэта в эмиграцию. Тут мы видим большую кровать, а слева лампу. Всё как стояло, так и стоит», — указывает Алексеевский на стену за одной из мавританских арок, которые отделяли «полкомнаты» Бродского от родительских помещений. Мебель действительно полноразмерная, но существует лишь в виде проекции. Аналогичным образом — используя свет и фотографию — у другой стены «установили» шкаф Бродского с книгами.
ПоделитьсяКонцепцию «сохранить историческое и ничего не менять» постарались соблюсти в мелочах. Под штукатуркой обнаружили и восстановили коричневую краску в нижней части стен. Почистили и переложили паркет как в «Полутора Комнатах», так и у соседей, поменяв «елочки» на дореволюционные «шашечки» — к такому узору привык поэт. Оставили царапины на полу, по которым сейчас несложно определить, где именно Бродский выстраивал стену из шкафов, приспособив один, с оторванной задней стенкой, в качестве небольшой двери. Поэт неоднократно писал о протечках — их следы на потолке трогать не стали. Именно в исторических помещениях велось большинство работ после «тестового открытия» музея в январе 2020 года.
Соседка Нина Васильевна Федорова со своей стороны помогла историкам и реставраторам сделать одно небольшое неожиданное открытие.
«В двери, которая ведет на балкон, увидели странное «окошко». Сначала думали, что это был выход для котов, которых у Бродских очень любили, но Нина Васильевна как про это услышала, так закричала: «С ума сошли! Конечно, это холодильник!» Когда она подобное говорит — все записывают», — поделилась с корреспондентом «Фонтанки» экскурсовод Юлия Сенина. Соседка — старше Бродского на год, прожила в квартире всю жизнь и порой вспоминает, как занималась с ним математикой.
Несмотря на нынешнее официальное открытие, музей Бродского — «только на этапе своего становления», и многое может поменяться со временем. Выход на балкон в «Полутора Комнатах» значим не только «холодильником», но также и тем, что каждый год отец фотографировал там поэта и фиксировал, как тот растет. В музее утверждают, что были бы рады, если бы посетители делали на месте точно такие памятные снимки, вот только правила «допуска» на воздух пока еще разрабатываются.
Комнату соседей Бродского мечтают кардинально изменить. Сейчас из вещей там дореволюционное пианино петербургской фирмы «Мюльбах» — единственный предмет, который никогда не покидал квартиру, старая раковина в углублении, шкаф, примыкающий задней стенкой к стеллажу с книгами со стороны закутка Бродского (между ними — замурованная дверь). По плану в пространство в будущем должны перевезти вещи из «американского кабинета» в Фонтанном Доме и обустроить его в Доме Мурузи. Процесс тормозят формальности: экспонаты музей Анны Ахматовой, будучи государственным, имеет право передать только на временное хранение.
«Когда-нибудь музей расширится до коммунальной кухни Бродских, где, кстати, всё осталось, как при нем. Например, там есть ножки обеденного стола с царапинами — подрал кот Бродского. Сохранилась потрясающая дровяная печь», — говорит Сенина. Пока что чуть глубже погрузиться в быт посетителям помогут при помощи тематических выставок. Например, экспонирования мелочей, которые обнаружили в «исторической части» во время перекладывания полов. Фантики от конфет, которые, возможно, ел сам Бродский, лезвия бритвы и осколок фотопластины, почти наверняка принадлежавший его отцу фотокорреспонденту, сейчас выставили в отдельном зале на границе «старой» и «новой» квартир.
«Господа, вы откуда вообще все в жилой парадной-то?»
Надо отметить, открытие не обошлось без перформанса, вот только творческий подход музейщиков здесь ни при чем. «Бродский бы не одобрил «насилия» над жителями», «Дом Мурузи — это жилой дом, а не торгово-развлекательный комплекс» — радушно приветствовали наскоро приклеенные на стены парадной плакаты. Караул из соседей музея выстроился у дверей той самой квартиры. «Это че такое-то? Господа, вы откуда вообще все в жилой парадной-то?» — звучало из толпы недовольных. «Истеричка, мы из дома писателей», — слышалось в ответ.
ПоделитьсяМаксим Левченко успел встретиться с разъяренными жильцами еще накануне, и тогда было жарче. Основная претензия жителей в том, что согласия остальных собственников на толпы гостей в парадной никто не спрашивал. Вопрос не поднимался на собрании, помещения не переведены в нежилой фонд, отдельный вход не обустроен.
Причем никто не против самого по себе музея — обстановка накалилась только после того, как пространство заработало в тестовом режиме с шумным январским открытием. «У нас ходят постоянно толпы людей. Это грохот, это постоянные туда-сюда движения. В нашей парадной куча стариков и 12 маленьких детей. Это использование общего имущества без нашего согласия», — рассказывает одна из соседок. В мае местные страдали от громкого мероприятия к юбилею поэта, а летом от того, что прямо в музее шла запись какого-то концерта.
«Когда был концерт на юбилей Бродского, мы себя в квартирах не слышали. Я пишу представителю Левченко, чтобы они сделали потише, что у меня трясутся балки, стены и мебель, а они отвечают: «Не нравится, жалуйтесь в Роспотребнадзор», — в красках описывает глава совета дома Ксения Яковлева. — Сейчас они поменяли двери с металлических на деревянные, сделали стилизацию. Убрали совсем штукатурку со стен для создания лофт-стиля. Так что шумоизоляции теперь вообще нет».
Обращения в государственную жилищную инспекцию, КГИОП и администрацию Центрального района от соседей ушли в ноябре. В последнем ведомстве в ответ сообщили: запрошена дополнительная информация, адрес остается на контроле. «Наше главное требование: все должно быть по закону. Без нарушения федерального законодательства, жилищных прав, пожарных, санитарных норм, требований Роспотребнадзора», — резюмирует Яковлева.
В разговоре с «Фонтанкой» Левченко все же пообещал «когда-нибудь» сделать в музей отдельный вход. «Я больше даже не знаю, что сказать. Они приходили, я с ними разговаривал. Сказал, что мы будем очень тихо. Соседи ведь разные бывают. Бывает, собираются большие компании и бухают. Музыку громко слушают, — отметил бизнесмен. — Мы будет стараться уважать соседей, мыть лестницу, дезинфицировать лестницу, не устраивать большие мероприятия. Но в целом — у нас сейчас Рождество. Я пригласил гостей. Могу я пригласить гостей?»
Посетителей музея 24 декабря жильцы внимательно считали до победной цифры «53». Напомним, мероприятия численностью свыше 50 человек в Петербурге сейчас нужно согласовывать со Смольным и Роспотребнадзором. Во время первых экскурсий, 25 декабря, соседи обещают снова встать с плакатами и вести учет числа посетителей и наличия масок — о нарушениях сообщат правоохранителям.
Ольга Минеева, Елизавета Ивантей, «Фонтанка.ру»
