Искусство, бьющее в солнечное сплетение

«Искусство делится на то, которому есть что сказать, и все остальное», - говорил французский художник Жан Дюбуффе, автор термина «ар-брют» и популяризатор течения. Ар-брют означает искусство, которое создают люди с отклонениями, психическими расстройствами, и вообще всякие «чудаки и маргиналы». Им, людям, которых часто не слышит общество, определенно есть что сказать, и творчество оказалось одним из немногих способов быть услышанными для социальных аутсайдеров.

В рамках выставки ар-брютиста Алексея Сахнова в Библиотеке книжной графики выступил петербургский искусствовед Глеб Ершов. «Существует мнение, что мы не должны знать биографию художника, приходя на выставку. Его работы, с другой стороны, и есть биография», – заметил лектор. Биографии художников-аутсайдеров интересны и сами по себе, и тем, что мы не привыкли слышать их от первого лица.

Ар-брют «бьет прямо в солнечное сплетение», выразилась однажды внучка одной из ярких представительниц жанра — чешской художницы Анны Земанковой. Никак не получается пройти мимо равнодушно: эти работы требуют однозначной реакции и однозначного отношения. Может быть, это потому, что сами эти художники не имеют никакой «фиги в кармане» или, иначе говоря, собственной имманентной произведению интерпретации. То, что видят, они передают прямо и без посредника. А как это интерпретировать, решать уже вам.

Одна из самых известных представительниц жанра, художница Джудит Скотт, страдала синдромом Дауна. Большую часть жизни Джудит пришлось провести в интернате практически в полной изоляции, пока родная сестра не нашла ее и не окружила заботой. Тогда художница смогла создавать свои уникальные объекты — предметы, обмотанные во много слоев цветной шерстью.

«Это для нее является освоением мира, к которому не надо относиться ни снисходительно, ни восторженно, но как к факту творчества. Таким образом, люди, которых мы считаем находящимися на периферии жизни, превращаются в художников», – подчеркивает Ершов.

Ар-брют — значит «грубое» искусство. Созданное непрофессионалами, оно действительно действует грубо. Резкие мазки, яркие цвета, завораживающие сюжеты, отсутствие умолчаний. Существует известный соблазн интерпретировать работы аутсайдеров исключительно с психологической или, по крайней мере, психоаналитической точки зрения. Ершов, однако, напоминает, что на самом деле подобное искусство глубоко укоренено в традиции, восходя к средневековым бестиариям, народному творчеству, как метод — к юродству.

Впрочем, объявить неудобное или «неприятное» искусство безумным — ход не новый. Когда в начале прошлого века все большую популярность завоевывают авангардисты, ученые начинают исследовать творчество пациентов психиатрических больниц. А в 1937 году руководство нацистской Германии открывает выставку «Дегенеративное искусство». Здесь были собраны многие выдающиеся работы немецких авангардных художников, равно как и произведения из коллекций «рисунков сумасшедших». Этой выставкой нацисты хотели высмеять виды творчества, объявленные «неполноценными». По иронии, обскуранты опередили свое время – «Дегенеративное искусство» впервые объединило в одной экспозиции работы профессионалов и аутсайдеров, что в наши дни крупнейшие галереи мира проделывают отнюдь не в издевательских целях.

Первую галерею ар-брют основал Жан Дюбуффе в Лозанне в 1970-е годы. Среди других крупнейших музеев подобного рода – American Visionary Art Museum в Балтиморе и Музей творчества аутсайдеров в Москве. Петербург подобного центра не имеет, хотя те или иные выставки проходят в различных пространствах, как сейчас — в библиотеке.

Как пробуждающийся общественный интерес отразится на способности этих людей, зачастую ранимых и неадаптированных, творить?

«Есть такое мнение, что это не всегда хорошо. Как цветок, который сорвешь, и он завянет. Нужно относиться очень щепетильно и осторожно, – признает лектор. – Но показывать это надо, поскольку это очень значительное явление, зачастую более значительное, чем творчество иных художников, выставляющихся в галереях».

Щепетильность необходима и потому, что, в отличие от профессионалов, «нормальных» художников, ар-брютисты не могут переключиться, отдохнуть, уйти в другую сферу. По выражению Ершова, творчество для таких людей является постоянной внутренней стезей, с которой нельзя сойти при жизни. Забрать это – значит обречь человека, по крайней мере, на социальную немоту.

Простому зрителю ар-брют нужен и потому, что косвенно учит принимать других, особенных, травмированных людей, приоткрывать завесу их внутреннего мира и включать эмпатию. Так в обществе появляются пресловутая толерантность и гражданское сознание.

А еще ар-брют нужен, потому что это потрясающе красиво, в чем любой может убедиться сам.

Андрей Гореликов, для «Фонтанки.ру»