Как усыновить свою мать и не сойти с ума

Петербурженка Ирина до этой истории никогда не ходила на муниципальные выборы. Потому что так толком и не могла уразуметь роль этих «маленьких депутатов» в ее конкретной маленькой жизни. Но с недавних пор она даже с неким полуиспугом-полупиететом стала относиться к их статусу. Поскольку от них, оказывается, иногда зависят конкретные жизненно важные вещи. Такие, как, например, оформление опекунства над собственной родительницей. Ирина этой процедурой занималась долгих девять месяцев (за которые, как известно, даже родить можно). И именно муниципалы на первом этапе этого «дела» направили ее в суд. И сами ходили на его заседания. А так могла бы и год заниматься. Могла и не усыновить матушку вовсе...

Да здравствует «крестик левой рукой»!

У Ирины - пожилая мама. Настолько пожилая, что таким в России по закону с 80 лет к пенсии даже специальную надбавку дают. С виду старушка как старушка, а вот с головой - беда. На языке медиков - деменция, спутанность сознания, на нашем обывательском - старческое слабоумие. И ходить на почту с некоторых пор за пенсией в силу этого сама не может. Была у Ирины трехлетняя доверенность от нотариуса, да срок ее вышел. А без доверенности деньги на почте не выдавали, хоть и знали уже давно Ирину, хоть и понимали, что с годами сознание у ее мамы не проясняется, а наоборот.

В общем, надо было оформлять новую доверенность.

Ирине бы вызвать нотариуса на дом («Взятку бы дала», - учили потом опытные подруги), больную родительницу предъявить, поплакаться на жизнь, а она сама в их контору поехала. А там и слышать не захотели: раз, говорят, у вас матушка в таком состоянии, оформляйте опекунство, тогда и никаких доверенностей не понадобится.

И обратилась тогда Ирина в муниципалитет, который, как выяснилось, такими делами и занимается. И те подсказали идти в суд, где она и получила списочек документов из 18 пунктов: отсутствие любого из них не давало ей возможности установить опеку над собственной матерью. А что ни пункт - за голову схватишься... И главный из них - «копия решения суда о признании совершеннолетнего гражданина недееспособным вследствие психического расстройства». То есть Ирине предстояло пройти процедуру суда.

Вы когда-нибудь судились? Вот и Ирина не знала, с чем ей придется столкнуться.

Заявление в суд с квитанцией об уплате госпошлины она подала в январе прошлого года. А в феврале ее уведомляют в том, что ей отказано в рассмотрении дела. В связи с тем, что... 29 января изменился размер госпошлины и ей надлежит доплатить еще 100 рублей. Ну, чтобы, вероятно, человек проникся всей важностью момента, побегал, похлопотал...

Ирина прониклась. Побегала. Доплатила.

3 марта заявление наконец приняли к производству. И назначили предварительное судебное заседание на 1 апреля.

(Тут надо напомнить читателям, что суды наши с гражданами имеют одностороннюю связь: никто не спрашивает человека - удобно ли ему в этот день и час, отпустит ли его работодатель? Но это так, мелкая придирка.)

На этом заседании суд определяет назначить старушке судебно-медицинскую психиатрическую экспертизу. Правда, при этом забывают дать Ирине направление на эту экспертизу, заставив, тем самым, лишний раз ездить туда-сюда. Но и это мелочи.

Ирина оплатила вызов экспертов на дом. В апреле. На июнь. К этому времени старушка уже много месяцев не получала пенсию и жила вместе с дочерью на ее маленькую зарплату.

А эксперты, оказывается, просто так сами не ездят. Их надо привозить. На своей машине или на такси. Своей у Ирины нет. Оплатила чужую.

Осмотрели эксперты бабушку. «Как вас зовут?» - спрашивают. Та молчит. «Где вы живете?» Молчит. «Сколько вам лет?» И вдруг бабушка вздыхает: «Да много...» «Понятно, - заулыбались эксперты. - Бабушка старенькая. Сознание путается. Что ее еще мучить?» И уезжают. Чтобы вынести свой вердикт для суда.

Новое заседание суда - 15 июля. И вдруг судья, посмотрев вердикт, говорит: «Не уверены ни в чем эксперты... Сомневаются... Просят оставить вопрос о признании недееспособности на усмотрение суда». Это при том, что сами они бабушку видели, а суд - нет. Это при том, что из их заключения все же усматривалось, что обследованная ими пожилая женщина «страдает психическим расстройством - сосудистой деменцией (слабоумием) с эпизодами делириозной спутанности».

И тогда судья предлагает: либо, говорит, принимаем решение о недееспособности человека сегодня (но тогда надо, чтобы женщина расписалась в повестке: она, мол, в курсе, что суд рассматривает ее дело), либо назначаем выездное заседание суда на 30 сентября. Ирина, которая уже шесть месяцев не может выполнить даже один из восемнадцати пунктов перечня документов, нужных для назначения опеки, не хочет так поздно - 30 сентября, но, как честная, говорит: «Но она не сможет расписаться!» - «Ну, пусть любую закорюку поставит», - проникновенно глядя ей в глаза, говорит судья. «Она и любую не сможет», - не понимает Ирина. «Крестик. Понимаете? Левой рукой», - подсказывает умудренный муниципал, сидевший рядом...

Лишнее манту

А теперь Ирине предстояло пройти собственное медицинское освидетельствование. И у «кожника», и у нарколога, и у маммолога... И отовсюду получить справки с круглыми печатями. А круглые печати чаще всего находились почему-то не там, где работали узкие специалисты.

Одно посещение врача далось ей особенно трудно. Помните прошлый июль? Пекло. А Ирине сделали реакцию манту. На улице - 30 градусов, а душ три дня принимать нельзя. Мрак! Зато потом, когда она приехала за круглой печатью в тубдиспансер, ей говорят: это когда ребенка усыновляешь, надо манту делать, а когда мать собираешься опекать - вовсе и не обязательно. Тьфу ты!..

А потом еще анализы на СПИД. На гепатит. На сифилис…

Сейчас она думает: а если бы у нее «что-нибудь» нашли бы? Ну, предположим, родинку подозрительную. И тогда опекать мать-старушку нельзя?

Много позже ей случайно попала в руки ее собственная медкарта, с которой она по кругу обходила врачей. Ирина была поражена: складывалось ощущение, что она обошла не только врачей из списка, выданного ей в муниципалитете, а вообще всех узких специалистов, которые только существовали в природе. Это, получается, поликлиника воспользовалась ситуацией, чтобы снять с ОМС за Ирину по полной схеме?

«Не судима. Не замужем...»

Но и это не все.

Еще нужно было согласие близких родственников кандидата в опекуны. Ирина даже обрадовалась в тот момент, что нет у нее никакого мужа или дочери-эгоистки, которая могла бы, предположительно, не согласиться с тем, что ее мама будет опекать старенькую больную бабушку. Зря обрадовалась. Нет мужа? Готовьте справку, что вы - не замужем.

А потом еще справку о том, что не судима. А если бы была судима? Тоже не разрешили бы мать опекать?..

А потом еще автобиографию. Характеристику с места работы. Справку о зарплате. Копии документов - доказательство родственных связей с матерью...

Отчитайтесь в получении

Не поверите, но за девять месяцев Ирина все-таки это сделала. И стала официальным опекуном своей мамы. И стала официально получать ее пенсию.
А вот теперь, спустя год, она должна представить полный финансовый отчет о потраченных деньгах. На лекарства и крупные вещи - чеки из аптеки и магазинов и подробную разблюдовку - на «мелочевку». Чтобы - не дай бог! - не потратила десять рублей на анальгин для унятия собственной головной боли от такой жизни.

О чем эта простая «кастрюлькина история» из жизни обычной петербургской семьи? О том вроде бы, что у нас серьезные государственные организации стоят на страже прав больных и старых людей. И это правильно. Но только вот как-то так стоят, что те, кто истинно берет на себя заботу об этих людях, постоянно страдают: и морально, и физически. Почему на их и без того нелегком пути все время роют траншеи? Ну ведь не война же в стране идет. Хоть и Фронты повсеместно создаются…

Галина Леонтьева,
для «Фонтанки.ру»