Армия превращается в клуб самоубийц. Или убийц?

20-летний петербуржец Кирилл Петровых, служивший в Карачаево-Черкессии, вернулся домой «грузом-200». Согласно уголовному делу, его довел до самоубийства непосредственный начальник – старший лейтенант. Однако родители солдата считают, что военное командование пытается замести следы преступления и избежать грандиозного скандала.

Кирилл Петровых - 20-летний питерский паренек, призванный на службу на погранзаставу в Карачаево-Черкессию, вернулся домой «грузом-200». Согласно материалам уголовного дела, по которому в черкесском военном суде 23 октября начались предварительные слушания, Кирилла довел до самоубийства его непосредственный начальник – старший лейтенант Виктор Васютенко. Однако родители солдата оспаривают эту позицию следствия, основанную, по их вполне небезосновательному мнению, на стремлении северокавказского военного командования замести следы истинного преступления и избежать действительно грандиозного скандала.

Он был «замкнутый и необщительный». И отвяжитесь

15 января 2006-го года родители Кирилла получили телеграмму о том, что их сын погиб. В Тосненском городском военкомате, откуда в мае 2005-го года парень призывался на военную службу, им сообщили о том, что он покончил жизнь самоубийством, выстрелив себе в лицо.

Родители не поверили официальной версии: по их словам, они держали постоянную связь с сыном и поверить в то, что он мог по собственному желанию уйти из жизни, не могут. Более того, мать, Наталья Петровых, приезжала к сыну в часть на новогодние праздники – за считанные дни до трагедии, чтобы «подкормить и приодеть». Кирилл как раз вернулся после лечения в госпитале Кисловодска, где пролежал около двух месяцев. «Выглядел он – не очень, - рассказывает Наталья Александровна, – оборванный, вшивый, портянки еле ноги прикрывают. А все гражданские в Черкесске ходят в новенькой камуфляжной форме». Однако, общаясь с матерью, сын говорил, что желания служить не потерял, и собирался продолжить службу в десантно-штурмовой преградной группе. Мать уехала и 13 января получила от него на телефон sms-сообщение с поздравлениями на старый Новый Год. А на следующий день – по утверждениям военных – он совершил суицид.

Согласно данным следствия, которое было проведено следственной группой из представителей северокавказского управления ФСБ и военной прокуратуры, в ночь на 14 января 2006 года подсудимый старший лейтенант Васютенко (успевший к тому времени прослужить на этой заставе всего 10 дней) заставлял Кирилла и других солдат бегать по плацу в бронежилетах и противогазах. А наутро, заступив в караул, рядовой Петровых, будучи в «морально подавленном состоянии», застрелился из выданного ему автомата. Вывод о самостоятельности ухода Кирилла из жизни был сделан на основании проведенной в СКВО криминалистической экспертизы, которая не обнаружила на теле никаких телесных повреждений, кроме следов выстрела. Есть еще результаты посмертной психолого-психиатрической экспертизы, основанной на имеющихся в уголовном деле многочисленных показаниях солдат Черкесского погранотряда, которые в один голос утверждали, что Кирилл был замкнутым и необщительным. Эксперты-психологи признали парня «склонным к суициду».

Три пьяных «старых» дагестанца и племянник замминистра

Напомним, что, едва получив тело сына, родители немедленно заказали в Петербурге платную независимую экспертизу, которая установила на теле «15 зон нанесения ударов тяжелым тупым предметом, возможно – носком солдатского ботинка». Но, как говорит Наталья Петровых, начальник следственной группы полковник юстиции Плесецкий отказался принимать результаты этой экспертизы в качестве доказательства по делу, мотивировав отказ тем, что, согласно приказу Минздрава РФ, экспертиза назначается лишь по решению суда. А после этого, рассказывает Наталья Петровых, ей позвонил некий аноним, сообщивший, что на самом деле Кирилл стал жертвой издевательств. И подсудимый офицер, и пьяные старослужащие-дагестанцы в ночь на старый Новый год якобы не только избивали молодых солдат, но и, надев на них по два бронежилета, заставляли их бегать и стреляли по ним боевыми патронами. Сначала Кириллу попали в грудь, парень даже терял сознание. А потом его застрелили в голову. И случилось это ночью. Ни на какое утреннее дежурство Петровых не выходил.

В материалах уголовного дела, действительно, помимо лейтенанта Васютенко, фигурируют в качестве подозреваемых трое сослуживцев погибшего, а также гражданский человек – племянник заместителя министра внутренних дел республики Бориса Эркенова. И один из солдат-пограничников рассказал на одном из допросов, как Эркенов-племянник приходил на заставу и отбирал у часовых их автоматы, продавая их затем солдатам в присутствии командира. Правда, к моменту передачи дела в суд появились и постановления о прекращении уголовного преследования Эркенова «за отсутствием состава преступления». А «деды»-дагестанцы, по словам Натальи Петровых, и вовсе из дела исчезли. Каким образом произошли эти изменения, родители тщетно пытаются узнать до сих пор: их статус потерпевших по делу, позволяющий им участвовать во многих процессуальных действиях, был получен ими уже к концу следствия, в середине мая.

«Допустимые доказательства»

На суд поехал отец Кирилла, Геннадий Петровых, и его законный представитель адвокат Рамзан Иманалиев. В проведении предварительных слушаний им было отказано: суд счел все доказательства предварительного следствия допустимыми. А на первом заседании по существу дела суд по ходатайству потерпевших... признал незаконными ряд процессуальных действий предварительного следствия. Согласно этому постановлению, противоречат УПК отказы следственных органов признавать родителей потерпевшими, на которые натыкались соответствующие обращения Натальи и Геннадия Петровых с середины зимы до конца весны. Также признан незаконным отказ принимать в качестве доказательства независимую экспертизу: приказ Минздрава, на который ссылался следователь, был отменен еще в 1999-м году, и с тех пор экспертиза является платной услугой и по ходатайству любой из сторон процесса должна приобщаться к делу.

Затем начались допросы многочисленных свидетелей обвинения, допросы которых гласят о «замкнутости» и «нелюдимости» Кирилла. И солдаты один за другим отказывались от «своих» показаний, и говорили, что никто их никогда не допрашивал, а только однажды командир дал им какую-то бумагу и приказал расписаться. Многие Кирилла вообще никогда не видели, а кто видел, – рассказали, какой веселый и жизнерадостный был паренек. После очередного допроса государственный обвинитель предложил прекратить допрос свидетелей, но адвокат настоял на допросе всех фигурирующих в деле солдат. Теперь, говорит Наталья Петровых, их приводят с застав и выслушивают ту же историю: «командир принес бумагу и приказал подписать».

На одном из заседаний был допрошен и врач, осматривавший тело. Он сообщил суду, что понятых при осмотре не было, а была лишь следственная бригада. На основании чего фигурирующие в деле протоколы допроса этих понятых подверглись сомнению.

В связи с многочисленными нарушениями УПК (хотя адвокат Рамзан Иманалиев намерен добиться если не от черкесского суда, то от Генпрокуратуры РФ трактовки этих фактов как нарушения УК и привлечения следователей к уголовной ответственности за фальсификацию доказательств) был удовлетворен отвод государственному обвинителю. Судебное следствие продолжается, и «Фонтанка» за ним следит.

Павел Горошков,
Фонтанка.ру